Малик, Владимир Кириллович

В Википедии есть статьи о других людях с фамилиями: Малик (значения) и Сыченко

Владимир Кириллович Малик
Имя при рождении:	Владимир Кириллович Сыченко
Дата рождения:	21 февраля 1921(1921-02-21)
Место рождения:	Новосёлки, Киевская губерния, Украинская ССР
Дата смерти:	31 августа 1998(1998-08-31) (77 лет)
Место смерти:	Лубны, Полтавская область, Украина
Гражданство:	СССР, Украина
Род деятельности:	прозаик, поэт, литературный критик
Годы творчества:	1957 — 1985
Направление:	проза, поэзия
Жанр:	исторический роман
Язык произведений:	украинский

Владимир Кириллович Малик (настоящая фамилия — Сыченко; 21 февраля 1921, Новосёлки, Киевская губерния — 31 августа 1998, Лубны) — украинский советский писатель и поэт, автор приключенческих и исторических произведений.

Биография

Родился в крестьянской семье.

В 1938 году поступил на филологический факультет Киевского университета. Тогда же начал сочинять стихи.

С началом войны обучение пришлось прервать. Пошёл в народное ополчение, работал на оборонных работах под Киевом и Харьковом, был ранен. С 1943 находился в концентрационных лагерях в Германии; вернулся домой только в октябре 1945.

После войны работал учителем в Ясногородский средней школе. В 1950 окончил Киевский университет заочно. В 1953 переехал в Лубны.

Первая публикация в 1957 году — стихотворная историческая сказка-легенда «Журавли-журавлики». Далее последовали исторические поэмы (легенды):

• «Волшебный перстень»
• «Мститель из леса»
• «Красная роза»
• «Никита Кожумъяка»
• «Воевода Дмитрий».

Повести:

• «Чёрный экватор»
• «Новичок»
• «Две победы»
• «След ведёт к морю»
• «Двое над бездной».

Исторические романы:

• «Посол Урус-шайтана» (1968)
• «Фирман султана» (1969)
• «Чёрный всадник» (1976)
• «Шёлковый шнурок» (1977) (составили тетралогию «Тайный посол»)
• «Князь Кий» (1982)
• «Черлени щиты» (1985)
• «Горит свеча» (1992)
• «Чумацкий путь» (1993)
• «Красные маки» (2001)
• «Синяя книга» (Дневник) (2010)

Известен и как литературный критик, писал рецензии на произведения украинских прозаиков; выпустил книгу «Олесь Донченко» (1971) — о жизни и творчестве известного детского писателя А. В. Донченко.

Сочинения

• Малик В. К. Посол Урус-Шайтана. Роман. — М.: Детская литература, 1973. — 464 с.
• Малик В. К. Князь Игорь : (Витязи червлёных щитов) : Роман / [Предисл. М. Ф. Гетманца; Авториз пер. с укр. В. Доронина, Е. Цветкова.] Слово о полку Игореве : Поэма / Владимир Галицкий: князь; [Пер. и примеч. В. Малика]. — М.: Гепта-Трейд, 1996. — 541 с. — (Поход : Собрание исторических романов). — 10 000 экз. — ISBN 5-87683-016-X.
• Малик В. К. Князь Кий : Ист. роман; Дорога на Тмутаракань : Ист. повесть / Юрий Продан / [Пер. с укр.: Е. Цветков]. — М.: Гепта-Трейд, 1996. — 525 с. — (Поход : Собрание исторических романов). — 10 000 экз. — ISBN 5-87683-017-8.
• Малик В. К. Тайный посол : [Роман : В 2 т.] / [Перевод В. Доронина, Е. Цветкова]. — СПб.: Лениздат, 1992. — 490 с. — (Содерж.: Кн. 1. Посол Урус-Шайтана; Кн. 2. Фирман султана). — 100 000 экз. — ISBN 5-289-01325-3. || . — Домодедово; М.: ВАП, 1994. — Т. 1. – 480 с.; Т. 2. – 544 с. — 30 000 экз. — ISBN 5-86883-017-2. || . — СПб.: Ленинградское изд-во, 2010. — 764 с. — 5050 экз. — ISBN 978-5-9942-0612-6. || . — СПб.: Ленинградское изд-во, 2011. — 764 с. — 5030 экз. — ISBN 978-5-9942-0773-4.
• Малик В. К. Тайный посол : Роман : [В 2 т.] / [Пер. с укр.: Е. Цветков].. — Харьков: Прапор, 1989. — Т. 1. — 493 с. — (Содерж.: Посол Урус-Шайтана; Фирман султана). — 50 000 экз. — ISBN 5-7766-0078-2.; . — 1989. — Т. 2. — 557 с. — (Содерж.: Чёрный всадник; Шёлковый шнурок). — 50 000 экз. — ISBN 5-7766-0079-0. [переизд. 1991]
• Малик В. К. Чёрный всадник : Роман : [Для сред. и ст. шк. возраста] / [Пер. с укр. В. Доронина, Е. Цветкова]. — М.: Дет. лит., 1981. — 368 с. — (Библиотека приключений и науч. фантастики). — 100 000 экз.
• Малик В. К. Шёлковый шнурок: Ист.-приключен. роман : [Для сред. и ст. шк. возраста] / [Пер. с укр. Е. Цветкова]. — М.: Дет. лит., 1985. — 256 с. — (Библиотека приключений и науч. фантастики). — 100 000 экз.

Награды и признание

Литературная премия имени Леси Украинки (1983) — за произведения на историко-патриотическую тему для детей (в том числе романы «Посол Урус-шайтана», «Шёлковый шнурок» и «Князь Кий»).

Ссылки

• Игорь Козюра, Валерий Козюра. Владимир Малик: жизнь и творчество. — Полтава: АСМИ, 2003. — 118, [1] с.: [6] л. фотоил.
• Волынский К. Уроки Владимира Малика. / / Лит. Украина. — 8 нояб. — С. 7.
• Владимир Малик: [Некролог] / / Лит. Украина. — 1998. — 10 сент. — С. 8.
• Неживой А. Горит свеча памяти. / / Березиль. — 2000. — № 3-4. — С. 188—189.
• Уроки Владимира Малика (современники о писателе и его творчестве). — Полтава, 2005. — С. 155.
• О воспитании историей // Из кн.: В. Костюченко. Холодное солнце. — Киев: КИС, 2014. — 394 с. — С. 317-328.
• [poltava-obl.ru/index.php?file=MalikVK Фотография, краткая биография]
• [lady.webnice.ru/literature/?act=authors&v=10067 Фотография, биография]

Отрывок, характеризующий Малик, Владимир Кириллович

В 1811 м году в Москве жил быстро вошедший в моду французский доктор, огромный ростом, красавец, любезный, как француз и, как говорили все в Москве, врач необыкновенного искусства – Метивье. Он был принят в домах высшего общества не как доктор, а как равный.
Князь Николай Андреич, смеявшийся над медициной, последнее время, по совету m lle Bourienne, допустил к себе этого доктора и привык к нему. Метивье раза два в неделю бывал у князя.
В Николин день, в именины князя, вся Москва была у подъезда его дома, но он никого не велел принимать; а только немногих, список которых он передал княжне Марье, велел звать к обеду.
Метивье, приехавший утром с поздравлением, в качестве доктора, нашел приличным de forcer la consigne [нарушить запрет], как он сказал княжне Марье, и вошел к князю. Случилось так, что в это именинное утро старый князь был в одном из своих самых дурных расположений духа. Он целое утро ходил по дому, придираясь ко всем и делая вид, что он не понимает того, что ему говорят, и что его не понимают. Княжна Марья твердо знала это состояние духа тихой и озабоченной ворчливости, которая обыкновенно разрешалась взрывом бешенства, и как перед заряженным, с взведенными курками, ружьем, ходила всё это утро, ожидая неизбежного выстрела. Утро до приезда доктора прошло благополучно. Пропустив доктора, княжна Марья села с книгой в гостиной у двери, от которой она могла слышать всё то, что происходило в кабинете.
Сначала она слышала один голос Метивье, потом голос отца, потом оба голоса заговорили вместе, дверь распахнулась и на пороге показалась испуганная, красивая фигура Метивье с его черным хохлом, и фигура князя в колпаке и халате с изуродованным бешенством лицом и опущенными зрачками глаз.
– Не понимаешь? – кричал князь, – а я понимаю! Французский шпион, Бонапартов раб, шпион, вон из моего дома – вон, я говорю, – и он захлопнул дверь.
Метивье пожимая плечами подошел к mademoiselle Bourienne, прибежавшей на крик из соседней комнаты.
– Князь не совсем здоров, – la bile et le transport au cerveau. Tranquillisez vous, je repasserai demain, [желчь и прилив к мозгу. Успокойтесь, я завтра зайду,] – сказал Метивье и, приложив палец к губам, поспешно вышел.
За дверью слышались шаги в туфлях и крики: «Шпионы, изменники, везде изменники! В своем доме нет минуты покоя!»
После отъезда Метивье старый князь позвал к себе дочь и вся сила его гнева обрушилась на нее. Она была виновата в том, что к нему пустили шпиона. .Ведь он сказал, ей сказал, чтобы она составила список, и тех, кого не было в списке, чтобы не пускали. Зачем же пустили этого мерзавца! Она была причиной всего. С ней он не мог иметь ни минуты покоя, не мог умереть спокойно, говорил он.
– Нет, матушка, разойтись, разойтись, это вы знайте, знайте! Я теперь больше не могу, – сказал он и вышел из комнаты. И как будто боясь, чтобы она не сумела как нибудь утешиться, он вернулся к ней и, стараясь принять спокойный вид, прибавил: – И не думайте, чтобы я это сказал вам в минуту сердца, а я спокоен, и я обдумал это; и это будет – разойтись, поищите себе места!… – Но он не выдержал и с тем озлоблением, которое может быть только у человека, который любит, он, видимо сам страдая, затряс кулаками и прокричал ей:
– И хоть бы какой нибудь дурак взял ее замуж! – Он хлопнул дверью, позвал к себе m lle Bourienne и затих в кабинете.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
На днях приехавший в Москву в отпуск Борис пожелал быть представленным князю Николаю Андреевичу и сумел до такой степени снискать его расположение, что князь для него сделал исключение из всех холостых молодых людей, которых он не принимал к себе.
Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть:
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.