Медаль Эрстеда
Поделись знанием:
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.
Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
Медаль Эрстеда (англ. Oersted Medal) — основанная в 1936 году Американской ассоциацией учителей физики награда, присуждающаяся тем, кто «оказал исключительное, обширное и устойчивое влияние на преподавание физики»[1]. Она является старейшей и самой престижной наградой Ассоциации. Медаль названа в честь известного датского физика Ганса Христиана Эрстеда, первооткрывателя электромагнетизма.
Среди известных получателей премии есть 8 нобелевских лауреатов.
Список лауреатов
- 2016 — Джон Винстон Белчер
- 2015 — Карл Мамола
- 2014 — Dean Zollman
- 2013 — Edward (Joe) Redish
- 2012 — Charles H. Holbrow
- 2011 — Ф. Джеймс Резерфорд
- 2010 — не присуждалась
- 2009 —
Джордж Смут - 2008 — Милдред Дресселгауз
- 2007 — Карл Виман
- 2006 — Кеннет Форд
- 2005 — Юджин Комминс
- 2004 — Лоуренс Краусс
- 2003 — Эдвард Колб
- 2002 — Дэвид Хестенс
- 2001 — Лилиан МакДермотт
- 2000 — Джон Кинг
- 1999 — Дэвид Гудстейн
- 1998 — Эдвин Тейлор
- 1997 — Дэниел Клеппнер
- 1996 — Дональд Холкомб
- 1995 — Роберт Кларк
- 1994 — Леонард Джоссем
- 1993 — Ханс Бете
- 1992 — Ойген Мерцбахер
- 1991 — Фримен Дайсон
- 1990 — Карл Саган
- 1989 — Антони Френч
- 1988 — Норман Рамзей
- 1987 — Клиффорд Шварц
- 1986 — Стэнли Бэллард
- 1985 — Сэм Трейман
- 1984 — Фрэнк Оппенгеймер
- 1983 — Джон Уилер
- 1982 — Исидор Раби
- 1981 — Роберт Карплюс
- 1980 — Джеральд Холтон
- 1979 — Чарльз Киттель, также особая премия (Extraordinary Oersted Medal) была вручена Полю Клопстегу
- 1978 — Уоллес Хилтон
- 1977 — Ричард Крейн
- 1976 — Виктор Вайскопф
- 1975 — Роберт Резник
- 1974 — Мельба Филлипс
- 1973 — Арнольд Аронс
- 1972 — Ричард Фейнман
- 1971 — Ури Хэбер-Шайм
- 1970 — Эдвин Кембл
- 1969 — Эрик Роджерс
- 1968 — Харли Уайт
- 1967 — Эдвард Парселл
- 1966 — Леонард Шифф
- 1965 — Филип Моррисон
- 1964 — Уолтер Кристиан Мишельс
- 1963 — Френсис Фридман
- 1962 — Френсис Сирс
- 1961 — Джерольд Закариас
- 1960 — Роберт Поль
- 1959 — не присуждалась
- 1958 — Дж. У. Бухта
- 1957 — Марк Земански
- 1956 — Джордж Уленбек
- 1955 — Вернет Итон
- 1954 — Клиффорд Уолл
- 1953 — Ричард Саттон
- 1952 — Ансель Ноултон
- 1951 — Джон Хорнбек
- 1950 — Оррин Смит
- 1949 — Арнольд Зоммерфельд
- 1948 — Уильям Харли Барбер
- 1947 — Дуэйн Роллер
- 1946 — Рей Ли Эдвардс
- 1945 — Хоумер Додж
- 1944 — Рональд Рой Тайлстоун
- 1943 — Джордж Уолтер Стюарт
- 1942 — не присуждалась
- 1941 — Генри Крю
- 1940 — Роберт Милликен
- 1939 — Бенджамин Харрисон Браун
- 1938 — Александер Уилмер Дафф
- 1937 — Эдвин Герберт Холл[2]
- 1936 — Уильям Саддердс Франклин
Напишите отзыв о статье "Медаль Эрстеда"
Примечания
Ссылки
- [www.aapt.org/Programs/awards/oersted.cfm Страница медали Эрстеда на сайте Американской ассоциации учителей физики] (англ.)
|
Это заготовка статьи по физике. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Это заготовка статьи о награде. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Медаль Эрстеда
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.
Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
