Медведь, Вячеслав Григорьевич

В Википедии есть статьи о других людях с фамилиями: Медведь и Медведев

Вячеслав Григорьевич Медведь (Медведев) (22 февраля 1951 г., с. Кодня, Житомирского района, Житомирской области) — советский и украинский писатель-прозаик, эссеист, Заслуженный деятель искусств Украины, почетный член Ассоциации «Новая литература», член литературной группы «Псы Святого Юра». Награждён Почетной грамотой Кабинета Министров Украины.

Биография

Был третьим ребенком в семье своих родителей — Медведя Григория Кирилловича и Миколайчук Ирины Гавриловны. Родился 22 февраля (запись сделана 23-го) в селе Кодня на Житомирщине, крещен в православной церкви, напротив которой жила семья.

После окончания школы с серебряной медалью, он, приехав в Киев, сдает вступительные экзамены на филологический факультет Киевского государственного университета имени Тараса Григорьевича Шевченко (ныне — Киевский национальный университет имени Тараса Шевченко).

Но набранных баллов хватило на другое заведение — библиотечный факультет Киевского государственного института культуры им. Корнейчука (ныне — Киевский национальный университет культуры и искусств), отделение массовых и научных библиотек. Получив специальность библиотекаря-библиографа высшей квалификации, он едет по направлению в Ужгород и с 1972 года работает методистом в Закарпатской областной библиотеке для детей. Затем служба в вооруженных силах. Из армии вернулся в Ужгород, но не надолго.

В 1975 году Вячеслав Григорьевич уезжает в Киев. Работал в различных библиотеках города. В 1981 году был редактором редакции «Романов и повестей» издательства «Днепр». Длительное время работал старшим научным сотрудником Украинского центра культурных исследований Министерства культуры и туризма Украины, секретарем совета Национальной Союза писателей Украины.

Награды

• 1996 — премия им. Е. Бачинского «В зеркале слова» (за роман «Кровь на соломе»);
• 2001 — литературная премия «Украинский стиль» ассоциации «Новая литература»;
• 2003 — Национальная премия Украины имени Тараса Шевченко.

Библиография

• Розмова: [оповідання]. — К. : Рад. письменник, 1981. — 180 с.
• Заманка: [книжка прози]. — К. : Молодь, 1984. — 240 с.
• Таємне сватання: [роман]. — К. : Дніпро, 1987. — 275 с.
• Збирачі каміння: [роман]. — К. : Рад. письменник, 1989. — 260 с.
• Тайное сватанье: [рассказы]/ пер. с укр. И. Сергеевой. — М. : Сов. писатель, 1990. — 352 с.
• Pro domo sua: [щоденники, есе]. — К. : Укр. письменник, 1999. — 223 с.
• Льох: Prosus rusticus. — Львів: Кальварія, 1999. — 178 с.
• Кров по соломі: [роман]. — Львів: Кальварія, 2002. — 400 с.
• Happy nation або Сповідування архітектури. — К. : Неопалима купина, 2002. — 48 с.
• Лови: вибрані твори. — Львів: ЛА «Піраміда», 2005. — 212 с.
• Збирачі каміння: [романи] / [вступ. слово С. М. Квіта]. — К. : Україна, 2006. — 864 с. — (Бібліотека Шевченківського комітету).
• Тоталітарні пси свободи: щоденники, есе, літературні мемуари. — Кіровоград: Код, 2009. — 488 с.
• Без гніву і пристрасті: есеї, мемуари, щоденники. — К. : Грані-Т, 2009. — 400 с.

Ссылки

• [www.ukrlib.com.ua/bio/printout.php?id=211 Биография]
• [www.umoloda.kiev.ua/number/1839/164/65300/ Украина молодая]

Отрывок, характеризующий Медведь, Вячеслав Григорьевич

В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.