Медногорский медно-серный комбинат

Медногорский медно-серный комбинат
Тип	Общество с ограниченной ответственностью
Основание	1933 (начало строительства), 1936 (закладка главного корпуса), 1939 (начало производства)
Расположение	Россия Россия: Медногорск, Оренбургская область
Ключевые фигуры	Константин Булатов (генеральный директор)
Отрасль	цветная металлургия
Продукция	медь черновая, серная кислота, цинк сернокислый
Число сотрудников	2100
Материнская компания	Уральская горно-металлургическая компания
Сайт	[mmsk.ugmk.com/ru/ mk.com/ru/]

К:Компании, основанные в 1933 году

Медного́рский ме́дно-се́рный комбина́т (ММСК) — предприятие цветной металлургии в городе Медногорске (Оренбургская область России). Входит в состав Уральской горно-металлургической компании. Член Торгово-промышленной палаты Оренбургской области .

История

Строительство и пуск

Постановление Коллегии Народного комиссариата тяжёлой промышленности СССР о начале строительства комбината было подписано 11 мая 1933 года.

Первоначальное назначение комбината — пирометаллургическая переработка медно-колчеданных руд Блявинского месторождения без обогащения, по методу усовершенствованной пиритной плавки (процесс Оркла) с получением медного штейна (с содержанием меди 10—12%) и элементарной серы (либо серной кислоты) из металлургических газов. В мире было всего два подобных предприятия. ММСК стал в нашей стране пионером по освоению этой уникальной технологии.

1 февраля 1939 года была произведена задувка трёх ватержакетных печей, а первая продукция (15 тонн штейна и 22 тонны серы) была получена 4 февраля 1939 года.

1940-е годы

Предприятие долго работало по укороченной технологической схеме. В металлургическом цехе действовали 6 шахтных печей для медно-серной плавки, газы которой направлялись в первую секцию химического цеха для получения из них серы в элементарном виде. В переработку поступали руды, содержащие 45—48% серы и 1—2% меди. Реализована была только одна стадия катализа, поэтому извлечение серы не превышало 50%. Штейн шахтных печей с содержанием меди 7—10% отправлялся на Карабашский и Кировградский медеплавильные заводы для дальнейшей переработки и получения рафинированной меди.

В 1940 г. на МСК было произведено 656,4 т черновой меди и 51 556 т серы, а в 1944 г. выпуск черновой меди возрос более чем в 9 раз и достиг 6 008,8 т.

Никель

В 1942 г. группой специалистов комбината (главный инженер Глушков, инженеры Александр Адольфович Бурба, Соломон Зиновьевич Малкин и Филипп (Фишель) Данилович Аптекарь) была разработана технология разделительной плавки, позволившая одновременно выплавлять и медь, и никель в ватержакетных печах вместо выполнявшейся до этого на ММСК выплавки только меди. Разделительная плавка была революционным шагом в отечественной металлургии цветных металлов. Для разделительной плавки использовалась руда, доставлявшаяся с Мончегорского медно-никелевого месторождения на Кольском полуострове, где в связи с началом Великой Отечественной войны прекратил работу комбинат «Североникель», эвакуированный в город Орск Чкаловской (ныне Оренбургской) области, а также руда из Норильска. Произведённый таким путём никелевый штейн направлялся на комбинат «Южуралникель» в соседнем городе Орске для получения из него чистого никеля, использовавшегося затем при производстве брони на Магнитогорском металлургическом комбинате.

«На комбинате «Южуралникель» давно были перекрыты проектные мощности, а оборонная промышленность и, прежде всего, танковая, требовала всё больше и больше никеля. На помощь орским никельщикам пришли металлурги медно-серного комбината. Они освоили плавку никелевой руды <…> В 1942 году в Медногорске ударными военными темпами — работа шла круглосуточно — была построена установка по переработке привозной медно-никелевой руды и других материалов». — В. Г. Альтов. Медногорск. Юж.-Урал. кн. изд-во. 1989

1950-е—1960-е годы

В 1950-е годы на комбинате был проведен ряд крупных организационно-технических мероприятий, направленных на увеличение мощности оборудования и более полное извлечение серы и меди из сырья.

Брикетирование

Для окускования мелкой руды в 1950 году была введена в строй брикетная фабрика, пуск которой надолго задержался из-за того, что в годы Великой Отечественной войны в строившемся здании брикетной фабрики (в посёлке Никитино) был размещён эвакуированный из Тулы оружейный завод.

Сера

В 1950 году начала работать вторая очередь медно-серного производства (дополнительно 6 шахтных печей и вторая секция химического цеха), завершено монтирование комплекса линии второго катализа. Производство элементарной серы в середине 1950-х годов было доведено до 250—280 тысяч тонн в год, что составляло около 80% серы, производившейся в стране. С 1939 по 1986 гг. Медногорский медно-серный комбинат был крупнейшим производителем серы в СССР.

«...Утром мы были на медносерном заводе. Около 80 процентов серы, выпускаемой в нашей стране, добывается на этом предприятии. „ — До пятидесятого года стране приходилось импортировать много серы из-за границы. Теперь нужда в импорте серы отпала, — говорил директор завода Александр Адольфович Бурба. — Но завод продолжает расширяться. Начали строить цех производства серной кислоты“. С высокой эстакады застывшим потоком повис яркожёлтый массив серы. То, что мы видим в небольших количествах в стеклянных баночках в лабораториях, здесь, на заводском дворе, лежало огромными глыбами». — А. Софронов. В Оренбургских степях (журнал «Огонёк», 1956) .

Гайская руда

Начиная с 1959 года, в переработку стали вовлекать руды расположенного неподалёку Гайского горно-обогатительного комбината, где только что началась разработка нового месторождения. Первая медь из гайской руды была получена при проведении пробной плавки на ММСК 11 июля 1960 года.

Германий

В 1959 году введён в действие цех переработки пыли. Основным сырьем для него стали пыли шахтных металлургических печей, а также зола энергетических углей, служивших топливом для электростанции. Специалистами комбината под руководством А. А. Бурбы и Ф. Д. Аптекаря в сотрудничестве с проектным институтом «Унипромедь» была разработана и внедрена в производство уникальная химико-металлургическая технология комплексной переработки пылей медеплавильного производства и зол от сжигания энергетических углей с получением германия в германиевом концентрате, свинца в черновом свинце и других редких металлов. Извлечение германия из медноколчеданных руд было выполнено впервые в мировой практике. Пуск промышленного цеха переработки пыли на ММСК относят к крупнейшим внедрениям в цветной металлургии ХХ века. Впервые в СССР было налажено в промышленном масштабе производство концентрата германия из металлургических пылей и зол углей, что позволило уже в 1960-е годы полностью отказаться от импорта этого полупроводникового металла, который требовался для электронной промышленности. В 1970-е годы Советский Союз стал мировым лидером по производству германия и начал экспортировать этот металл .

Черновая медь

В 1959 году начал работу участок сократительной плавки и конвертирования, в результате вместо бедного медью штейна начался выпуск черновой меди и комбинат, бывший до этого планово-убыточным, стал рентабельным.

Серная кислота

В 1961 году пущен цех серной кислоты, что не только увеличило комплексность переработки сырья, но и заметно улучшило экологическую ситуацию в городе за счёт сокращения выбросов сернистого газа в атмосферу. С этого времени на комбинате начал осуществляться полный технологический цикл с получением черновой меди, элементарной серы и серной кислоты.

В 1950—1960-е годы в номенклатуру выпускаемой комбинатом продукции входили:

• черновая медь;
• элементарная сера;
• серная кислота;
• германиевый концентрат;
• черновой свинец (висмут, кадмий).

Рентабельность производства в этот период достигала 16%.

В середине 1950-х гг. ММСК стал передовым предприятием отрасли, четыре года подряд (1955—1958) ежеквартально завоёвывал переходящее красное знамя Совета Министров СССР и ВЦСПС за первенство во Всесоюзном социалистическом соревновании, и в конце концов знамя было оставлено комбинату навечно. В 1960-е годы Медно-серный комбинат был предприятием, работать на котором считалось престижным, поступить туда было нелегко.

1970-е—1980-е годы

В начале 1970-х гг. в результате прекращения добычи руды на Блявинском карьере сырьевая база комбината резко ухудшилась: на переработку стало поступать сырье с низким содержанием меди (1-2 %), а также отходы и полуфабрикаты предприятий цветной металлургии. С 1978 г. комбинат стал убыточным.

В 1986 году прекращено производство элементарной серы, значительно снизилось производство серной кислоты, что повлекло за собой увеличение количества вредных веществ, выбрасываемых в атмосферу.

Развитие Блявинского рудника

Добыча руды на Блявинском руднике велась с 1934 года подземным способом, с 1954 года началась также добыча открытым способом — в карьере, а с 1956 г. рудник полностью перешёл на открытый способ добычи. В 1971 года отработка Блявинского месторождения прекращена. Оставшись без собственной рудной базы, ММСК вынужден был брать на переработку сырье других рудников (Бурибай, Гай, Сибай, Учалы). Это сырьё отличалось по составу от блявинской руды, поэтому в 1986 г. выпуск серы был прекращён.

Подразделения комбината

В состав ММСК входят следующие подразделения (2012 г.):

• Медеплавильный цех: переработка медьсодержащего сырья с получением черновой меди;
• Брикетная фабрика: брикетирование медьсодержащего сырья на валковых прессах;
• Цех серной кислоты: переработка очищенного серосодержащего газа медеплавильного цеха с получением серной кислоты;
• Цех переработки пыли: переработка пыли медеплавильного производства с получением раствора цинка сернокислого;
• Вспомогательные отделения: цех подготовки сырья, шихты, железнодорожного транспорта, цех производства технологического кислорода, цех горных работ, ремонтно-механический цех, автотранспортный цех, энергетический цех и другие.

С 2001 года ММСК выпускает газету «Медногорский металлург».

Основные характеристики

Комбинат перерабатывает: медный концентрат, медные руды, отходы и полуфабрикаты предприятий цветной металлургии.
Основная товарная продукция: черновая медь, серная кислота, цинк сернокислый в растворе, свинец, технический кислород, известь технологическая.

После распада СССР, вплоть до 2010 г., ММСК оставался единственным производителем германиевого концентрата в России. С 2010 г. производство германия в концентрате на ММСК приостановлено, а оборудование законсервировано. Одновременно с этим начато производство германия в концентрате на ООО «Германий и приложения».

Директора (с 1989 — генеральные директора)

• Осиев Владимир Николаевич (1938—1939)
• Багреев Иван Григорьевич (1939—1947)
• Ушаков Константин Иванович (1947—1954)
• Бурба Александр Адольфович (1954—1971)
• Хилько Михаил Ефимович (1971—1989)
• Король Юрий Александрович (1989—2000)
• Кривоносов Юрий Сергеевич (2001—2007)
• Рыбников Александр Петрович (2007—2010)
• Якорнов Сергей Александрович (2010—2013)
• Булатов Константин Валерьевич (с 2013)

Литература

• [kraeved.opck.org/biblioteka/towns/mednogorsk/mednogorsk/mednogorsk.pdfАльтов В. Г. Медногорск. — Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 1989. — 224 с.] ISBN 5-7688-0246-0
• Бурба А. А. Разработка и освоение технологии получения германия при шахтной плавке руд цветных металлов // В сб.: Мат-лы научн. семинара по проблеме извлеч. германия при переработке руд: Информ. Гиредмета, 1960, № 7(18).
• Бурба А. А. Рождённый в годы первых пятилеток // газ. «Южный Урал» (Оренбург). — 1967. — 26 октября. (К 30-летию города Медногорска).
• Бурба А. А., Лайнер Ю. А., Кердинский М. Е. Разработка электросульфидного способа дистилляции германия из зол углей // В сб.: Мат-лы совещания по обмену опытом в области производства германиевого сырья (Центр микроэлектроники, Зеленоград): Сб. Гиредмета, 1969, т. 2.
• Бурба А. А., Чижиков Д. М. Из опыта работы Медногорского МСК по извлечению германия из металлургических пылей и зол энергетических углей // В сб.: Мат-лы совещания по обмену опытом в области производства германиевого сырья (Центр микроэлектроники, Зеленоград): Сб. Гиредмета, 1969, т. 1.
• Калачёв В. П. Блява — село с загадочным названьем. — СПб.: Реноме, 2012. — 152 с. ISBN 978-5-91918-189-7
• [cbs.ucoz.ru/honor/pub/2/1.pdf Мозгунов А. Лицом к огню] — Оренбург: Оренб. книжн. изд-во, 1962. — 16 с.
• Филярчук С. Е. Переход Блявинского рудника на открытый способ разработки // Горн.журн. 1956. № 4. С. 15-17.
• [cbs.ucoz.ru/Pochotnie_g/khilko_vekhi_moej_zhizni_ne_opisano.pdf Хилько М. Е. Вехи моей жизни] — Медногорск, 2009. — 11 с.
• Янина Л. М. Экспрессия медной истории. — Кувандык: Изд-во С. М. Стрельникова, 2010. — 108 с.

Ссылки

• [mmsk.ugmk.com/ru/ Официальный сайт предприятия]

Отрывок, характеризующий Медногорский медно-серный комбинат

Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.

Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.


На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.