Москаленко, Михаил Никонович

Михаил Никонович Москаленко (укр. Михайло Никонович Москаленко; 12 июня 1948, Киев — 13 февраля 2006, там же) — украинский переводчик, историк и теоретик перевода.

Биография

Закончил биологический факультет Киевского государственного университета имени Тараса Шевченко (1971).

Работал редактором отдела критики и литературоведения журнала «Всесвіт».

Скончался от сердечного приступа.

Творчество

В его переводах на украинском языке публиковались отрывки из Библии, древнерусская словесность, стихи Махтумкули, поэзия Агриппы д’Обинье, Виктора Гюго, Шарля Бодлера, Артюра Рембо, Малларме, Поля Валери, Поля Элюара, Блеза Сандрара, Сен-Жон Перса, Т. С. Элиота, Рильке, Гонгоры, Кеведо, Лорки, Хосе Марти, Пабло Неруды, Габриэлы Мистраль, К.Бачинского, Л.Стаффа, Ю.Тувима, А.Ахматовой и др. Автор работ о зарубежной литературе XX в., истории и теории перевода.

Признание

Премия имени Мыколы Лукаша (1997).

Избранные публикации

• Тисячоліття: переклад у державі слова // Тисячоліття: Поетичний переклад України-Русі. — Київ: Дніпро, 1995. — С. 5-38.

Литература

• Стріха М. Чистому серцем: Михайло Москаленко в моєму житті й моєму архіві //Всесвіт. — 2007. — N1/2. — С.162-173.

Ссылки

• [chtyvo.org.ua/authors/Moskalenko Переводы on line]  (укр.)
• [www.vsesvit-journal.com/index.php?option=com_content&task=view&id=296&Itemid=41 М.Москаленко и М.Лукаш]  (укр.)
• [odes-transl.com/index.php?page=moskalenko-mykhailo Тисячоліття: Переклад у Державі слова]  (укр.)

Отрывок, характеризующий Москаленко, Михаил Никонович

– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.