Мост цветов
«Мост цветов» (рум. Podul de Flori) — так называют два мероприятия, проведённые на берегу реки Прут в начале 1990-х годов, во время которых, впервые после Великой Отечественной войны, переход советско-румынской границы был осуществлён без предъявления документов, удостоверяющих личность. Во время проведения этих акций с обоих берегов реки Прут на воду были пущены цветы, что и дало название этим событиям.
Первый «Мост цветов»
Акция прошла 6 мая 1990 года с 13:00 по 19:00. В ходе Первого «Моста цветов» жителям Румынии разрешили пересечь реку Прут в сторону Молдавской ССР без предъявления каких-либо документов. Вдоль границы протяженностью 700 км, по Пруту были оборудованы 8 пунктов перехода через границу: Мойкань-Перерыта, Стынка-Костешты, Яссы-Унгень, Унгень-мост Унгень, Албица-Леушень, Фэлчиу-Циганка, Оанча-Кахул, Галац-Джурджулешты. В акции участвовало около 1,2 млн человек[1][2]. «Десятки тысяч румын с обоих берегов образовали поток подобный реке. Румыны (с западной стороны р. Прут) были первыми кто вошли в СССР без согласия властей», — рассказывает тогдашний министр культуры Румынии, Ион Унгуряну[2]. После этого события, процедура пересечения границы Молдавской ССР с Румынией была значительно упрощена.
Второй «Мост цветов»
Вторая акция подобного рода произошла 16 июня 1991 года. В этот раз, граждане Молдавской ССР смогли пересечь границу Румынии без предъявления документов.
Напишите отзыв о статье "Мост цветов"
Литература
- King, Charles. The Moldovans. Hoover Press, 2000, ISBN 0-8179-9792-X.
Примечания
Ссылки
- [www.tvr.ro/articol.php?id=27890 TVR — Мостом Цветов]
- [www.basarabeni.ro/stiri/stiri-de-top/cine-isi-mai-aminteste-de-podul-de-flori-653/ Мостом Цветов]
- [www.youtube.com/watch?v=tAODHRo2WrQ YouTube — Мостом Цветов]
- [vodpod.com/watch/1469749-grigore-vieru-podul-de-flori-muzica-corala-vocile- YouTube — Григоре Виеру: Мостом Цветов]
- [www.unimedia.md/?mod=news&id=10709 Unimedia — Мостом Цветов- Stela Popa]
Отрывок, характеризующий Мост цветов
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
Пьер вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив голову, сел на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая. Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных сторон с удивлением оглянулись люди на этот странный, очевидно, одинокий смех.
– Ха, ха, ха! – смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: – Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня! Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. – смеялся он с выступившими на глаза слезами.
Какой то человек встал и подошел посмотреть, о чем один смеется этот странный большой человек. Пьер перестал смеяться, встал, отошел подальше от любопытного и оглянулся вокруг себя.
Прежде громко шумевший треском костров и говором людей, огромный, нескончаемый бивак затихал; красные огни костров потухали и бледнели. Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! – думал Пьер. – И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам.
