Мурко, Валентин Васильевич

Мурко Валентин Васильевич
Начальник 1-го Главного Управления, Член коллегии Министерства, Директор СРЗ "Нерпа"
Имя при рождении:	Валентин
Род деятельности:	инженер-кораблестроитель
Супруга:	Ада Ивановна Мурко
Дети:	Мурко Виктор (член Союза Художников России), Оксана Качайник (Мурко)
Награды и премии:	Орден Октябрьской Революции, Орден Трудового Красного Знамени (награждён дважды), Лауреат премии Совета Министров СССР, Почетный гражданин города Мурманск-60 (Снежногорск), имя занесено в Книгу Почета г.Северодвинска.
Разное:	Имеет ряд печатных трудов, а также две книги: "Записки директора" и "Дорога к морю"

Мурко Валентин Васильевич (11 марта 1937, Херсон — 2 июля 2012) — инженер-кораблестроитель.

После окончания в 1955 г. мореходной школы военно-морских сил в Севастополе ходил на судах Управления вспомогательных судов и гаваней Черноморского флота (УВСГ ЧФ) до 1958 г. С 1958 по 1964 г. учился в Николаевском кораблестроительном институте. Затем был направлен в г. Северодвинск на предприятие «Звездочка», где проработал до 1971 г. Занимал должности строителя кораблей, ответственного сдатчика, главного строителя атомных подводных лодок (АПЛ).

В 1971—1972 гг. работал на строящемся «судоремонтном заводе Нерпа» главным инженером, а с 1972 г. директором завода. В 1983 г. был направлен на учёбу в Академию народного хозяйства СССР, которую закончил с отличием в 1985 г. После окончания академии работал в Министерстве судостроительной промышленности СССР начальником 12-го ГПУ, а затем начальником 1-го Главного управления, членом коллегии Министерства до конца 1991 года. В 1992—1993 гг. занимал пост вице-президента концерна «Морское кораблестроение», а с 1993 по 2004 г. должность президента ОАО «Морское кораблестроение» вплоть до ухода на пенсию.

Общие сведения

Инженер-кораблестроитель, специалист в области управления, организации и технологии судостроения, ремонта, модернизации и переоборудования атомных подводных лодок и больших надводных кораблей. Начальник [pioneer-club.org.ua/publ/6-1-0-13 12-го Главного Управления] (1986—1988 гг.), а с момента укрупнения главков министерства — начальник 1-го Главного управления (1988—1991 гг.), член коллегии, член научно-технического совета Министерства судостроительной промышленности СССР. Заместитель председателя Межведомственного координационного совета по обеспечению создания опытных и головных подводных лодок, глубоководных аппаратов и технических средств (назначен решением Военно-промышленной комиссии Совета Министров СССР). Участник разработок ремонтной и модернизационной документации для первых отечественных атомных торпедных подводных лодок проекта 627А, первых отечественных крейсерских ПЛА проекта 658М с баллистическими ракетами, крейсерских ПЛА проектов 675 и 675МКВ с крылатыми ракетами, больших атомных ракетно-топливных подводных лодок проектов 671 и 671РТМ, крейсерских ПЛА проекта 670М с крылатыми ракетами, атомных ракетных подводных крейсеров стратегического назначения проектов 667А, 667Б, 667БД, 667БДР, 941УТТХ, а также для эсминцев проекта 56, легких крейсеров проекта 68бис, ракетных крейсеров проекта 58, больших противолодочных кораблей (БПК) проекта 61М, противолодочных крейсеров проекта 1123, БПК проекта 1134А типа «Кронштадт», БПК проекта 1134Б типа «Николаев», сторожевых противолодочных кораблей проекта 1135 и тяжелых авианосных крейсеров проекта 1143 типа «Киев», проходивших ремонт на заводах 12 ГПУ Минсудпрома. Будучи директором новостроившегося судоремонтного завода [srznerpa.narod.ru/main.htm «Нерпа»], непосредственно руководил, как заказчик, проектированием и постройкой завода и заводского посёлка Вьюжный (ныне г. Снежногорск). Лауреат Государственной премии Совета Министров СССР (1985 г.). Почетный гражданин города Мурманск-60 (ныне г. Снежногорск Мурманской Области). Имя Валентина Васильевича Мурко занесено в Книгу Почета города Северодвинска (1967 г.). За участие в спасательной операции линкора «Новороссийск» (октябрь 1955 г.) награждён почетной грамотой Центрального Комитета ВЛКСМ (1957 г.). Внес существенный личный вклад в поддержание боеготовности и повышение боевой мощи океанского ракетно-ядерного флота Советского Союза.

Образование

Родился 11 марта 1937 г. в г. Херсоне. Окончил 8 классов средней школы (1953 г.) в г. Запорожье, Мореходную школу ВМФ в г. Севастополе (1955 г.) с присвоением квалификации «рулевой-сигнальщик 1-го класса». Учебную практику проходил на крейсере проекта 68бис «Михаил Кутузов». После окончания Мореходного училища работал в Управлении вспомогательных судов и гаваней Черноморского флота в г. Севастополе. На судах работал до 1958 г. Будучи рулевым на МБ-131, участвовал в спасательной операции линкора «Новороссийск». В то же время получил среднее образование в школе рабочей молодёжи № 9 в г. Севастополе. Окончил Николаевский Кораблестроительный институт (1958—1964 гг.) Преддипломную практику проходил на Северном машиностроительном предприятии в г. Северодвинске. Впервые в Николаевском кораблестроительном институте разработал и защитил дипломный проект по атомной подводной лодке-истребителю. Окончил Институт повышения квалификации работников Министерства судостроительной промышленности СССР в группе директоров заводов резерва министра (1974 г.), курсы в Институте управления народным хозяйством при Академии народного хозяйства СССР (1980 г.) и с отличием Академию народного хозяйства при Совете Министров СССР (1983—1985 гг.). После окончания кораблестроительного института по личному желанию был направлен на работу в г. Северодвинск на Машиностроительное предприятие «Звездочка».

Конструкторская и заводская деятельность

Август 1964-декабрь 1965 гг. — помощник строителя, строитель по ракетному комплексу Д-4 (с сентября 1964 г.) на крейсерской ПЛА проекта 658 К-149 (заводской номер 907), проходившей ремонт и модернизацию по проекту 658М: установлен ракетный комплекс Д-4 с подводным стартом ракет Р-21;

1966 — декабрь 1967 гг. — ответственный сдатчик крейсерской ПЛА проекта 658М К-40 (заводской номер 904). На ПЛА был установлен ракетный комплекс Д-4. Подводная лодка после ремонта и модернизации была сдана ВМФ 28 декабря 1967 г.;

апрель 1968 — август 1971 гг. — заместитель начальника 2-го отдела строителей кораблей (в дальнейшем 5-й отдел), главный строитель ПЛА. В 1968 г. к стенке завода пришвартовался и встал на переоборудование и ремонт атомный ледокол «Ленин», который завод сдал заказчику (Министерству морского флота) в 1970 г. На этот период В. В. Мурко был назначен ответственным за ремонт и переоборудование всех ПЛА, главным строителем атомных подводных лодок. Под его руководством и при непосредственном участии были отремонтированы, модернизированы и сданы флоту шесть ПЛА, входивших в номенклатуру Госплана СССР: К-8 (заводской номер 261, ответственный сдатчик А. В. Куликов), К-159 (№ 289, В. П. Пискулин), К-21(№ 284, В. В. Штефан), К-50(№ 291, Ю. Н. Корепанов) все проекта 627А: К-16 (№ 905) проекта 658М (А. И. Тихонов) и К-1 (№ 535) проекта 675 (В. П. Никулин).

Для решения задач судоремонта, модернизации и переоборудования атомных подводных лодок, которых в «золотой век» советского судостроения (середина шестидесятых — начало восьмидесятых годов ХХ столетия) было спущено на воду втрое больше, чем в США, было принято постановление Правительства о строительстве на Кольском полуострове судоремонтного завода «Нерпа», который в 1970 г. был включен во вновь созданное производственное объединение «Север». Август 1971 — апрель 1972 гг. — главный инженер строившегося судоремонтного завода «Нерпа», г. Мурманск-60 (ныне г. Снежногорск Мурманской области); Октябрь 1972 — август 1983 гг. — директор СРЗ «Нерпа».

Валентин Васильевич решал вопросы по организации проектирования и строительства завода и заводского поселка Вьюжный (ныне г. Снежногорск Мурманской области), освоению вновь вводимых промышленных объектов, строительству дорог, созданию инфраструктуры, быта, здравоохранения, культуры, просвещения и др. Завод строился и вырос в самостоятельное предприятие первой категории, а заводской поселок стал в 1980 г. закрытым городом Мурманск-60. С апреля 1974 г. завод приступил к ремонту ПЛА второго поколения проекта 671, входивших в состав 3-й дивизии 1-й флотилии атомных подводных лодок Северного флота. Одновременно завод оказывал производственную помощь Северному машиностроительному предприятию, Ленинградскому, Адмиралтейскому заводу и заводу «Звёздочка» в выполнении ими планов судостроения.

Для подготовки руководящих кадров на заводе была создана и успешно работала двухгодичная школа резерва, которую возглавлял и в которой вёл преподавательскую работу директор завода. Многие молодые специалисты, начав трудовую деятельность на заводе и пройдя обучение в школе резерва с защитой выпускной работы, через 3-4 года становились начальниками цехов, отделов, служб, а некоторые впоследствии были заместителями директора и руководителями предприятия.

Строительство завода и города находилось под постоянным контролем ЦК КПСС и Совета Министров СССР. Неоднократно на заводе бывал Д. Ф. Устинов в качестве секретаря ЦК КПСС по военно-промышленным вопросам, и далее как министр обороны СССР, и сменивший его на посту секретаря ЦК КПСС Я. П. Рябов; а также министры судостроительной промышленности Б. Е. Бутома, М. В. Егоров, И. С. Белоусов, министр Минмонтажстроя Б. В. Бакин и другие работники ЦК КПСС, Совета Министров СССР и Минсудпрома. Особое внимание строительству завода уделял командующий Северным флотом адмирал флота Г. М. Егоров и сменивший его адмирал В. Н. Чернавин. При каждом их посещении завода подробно рассматривались дела обеспечения военными строителями плана стройки, по недостаткам они принимали конкретные решения. Посещение завода Главнокомандующим ВМФ адмиралом Флота Советского Союза С. Г. Горшковым, его заместителями адмиралами П. Г. Котовым, В. Г. Новиковым, В. В. Зайцевым, начальниками ТУ Северного флота контр-адмиралами А. П. Мищуком, Н. Г. Мормулем позволяло оперативно решать вопросы организации ремонта и подернизации ПЛА проекта 671РТМ, 670М.

Большая заслуга в строительстве завода и города принадлежит заместителям командующего Северным флотом и начальникам Северовоенморстроя генералам С. А. Спирину, Б. С. Фулику, Л. В. Шумилову, А. М. Гайдуку, В. М. Закиматову, полковнику С. С. Порохину, их заместителям и командирам строительных отрядов. Неоднократно бывали на заводе и помогали Валентину Васильевичу решать вопросы в Москве работники Совета Министров СССР С. С. Матвеев, Совета Министров РСФСР М. А. Бабиков, Госплана СССР И. Г. Юрьев, начальники Главвоенстроя Министерства обороны СССР В. К. Орловский, Г. Н. Карев, В. И. Иванков, В. В. Волков и другие представители научных, проектных, промышленных организаций и Военно-Морского Флота.

Особый контроль за развитием инфраструктуры города осуществлял первый секретарь Мурманского обкома КПСС В. Н. Птицын. По его требованию было создано развитое подсобное хозяйство завода (теплицы, ферма крупного рогатого скота, свиноферму), что в условиях Заполярья позволяло решать проблему питания работников завода и жителей города. Завод успешно выполнял годовые и десятилетние планы по производству и сдаче отремонтированных ПЛА флоту. Валентин Васильеви Мурко был председателем государственных комиссий по приемке новых объектов от строительных организаций. Будучи директором завода, неоднократно избирался депутатом и членом исполкома городского Совета народных депутатов Мурманска-60, Североморска, Полярного, был членом Североморского горкома КПСС. После окончания Академии был направлен на работу в Министерство судостроительной промышленности СССР.

Август 1985 — март 1986 гг. главный инженер, первый заместитель начальника 6-го Главного производственного управления;

Март 1986 — май 1988 гг. — начальник 12-го Главного производственного управления;

Май 1988 — 31 декабря 1991 гг. — член коллегии, начальник 1-го Главного управления Минсудпрома.

Работа в Министерстве судостроительной промышленности

В состав Первого главка Минсудпрома после объединения с 12-м главком входили заводы по строительству подводных лодок: Северное машиностроительное предприятие (СМП), Ленинградское Адмиралтейское объединение (ЛАО), [www.krsormovo.nnov.ru/ «Красное Сормово»], Комсомольский-на-Амуре судостроительный завод им. Ленинского комсомола; судоремонтные заводы: «Звездочка», «Нерпа», «Звезда», «Дальзавод», Севастопольский морской завод, «Персей», строившийся завод «Паллада»; лодочные проектные бюро: ЦКБ МТ «Рубин», ЛПМБМ «Малахит», ЦКБ «Лазурит»; ремонтные бюро: Научно-исследовательское проектно-технологическое бюро «Онега», ЦКБ «Черноморец», Приморское ЦКБ, девять производственно-технических баз СПТБ для ПЛА и одно СПТБ для дизельных лодок.

В штате Первого главка Минсудпрома был создан отдел по организации и координации работ, направленных на обеспечение ядерной взрывобезопасности носителей ядерных боеприпасов, комплексов ядерного оружия, морских транспортов вооружения и их составных частей.

В соответствии с постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР и приказом министра на начальника Первого главка была возложена личная ответственность за организацию работ по оперативному рассмотрению и решению предприятиями главка вопросов по устранению отказов и неисправностей корабельного оборудования и вооружения, а также на весь срок службы за исправную работу паропроизводящих установок и систем защиты и управления ядерными реакторами. С 1988 г. в связи с наступлением первых признаков распада народного хозяйства страны, начали возникать трудности и в судостроении. Однако, несмотря на это, в конструкторских бюро 1-го главка продолжали создавать новые проекты атомных подводных лодок: 957 («Кедр»), 991 («Меркурий»), 935 («Борей»), 955 («Борей-1»), 885 («Ясень»), 977 («Лада»), «Аксон-2» и глубоководных комплексов. ЦБК, обеспечивающие судоремонт, создавали технические проекты на модернизацию и переоборудование крупных надводных кораблей, в том числе и тяжёлых авианесущих крейсеров проекта 1143 «Новороссийск», «Минск», проходивших ремонт на Дальзаводе в г. Владивостоке

После ликвидации в начале 1988 г. Минлегпищемаша СССР в состав Первого главка вошли восемь заводов и четыре проектные организации ликвидированного министерства, которые производили оборудование для мукомольных, зернообрабатывающих, сахаропроизводящих и других предприятий. Эти заводы по оснащению оборудованием и технологическому процессу считались устаревшими. К каждому из них в качестве кураторов были прикреплены мощные судостроительные и судоремонтные заводы и ЦКБ. Эти меры вскоре положительно сказались на их работе. В целом заводы 1-го Главного производственного управления Минсудпрома выполняли государственный план, обеспечивали испытания и сдачу кораблей ВМФ. В тот период достраивались атомные РПК СН проекта 667БДРМ и атомные тяжёлые РПК СН проекта 941, было развернуто строительство крейсерских атомных ракетно-торпедных подводных лодок проекта 971, многоцелевых атомных ракетно-торпедных подводных лодок проектов 945 («Барракуда») и 945 («Конкорд»), малых ПЛА проектов 1910 и 1851, а также дизель-электрических ПЛ проектов 877 («Варшавянка»), 877ЭКМ и нескольких проектов глубоководных аппаратов. Проходили ремонт, модернизацию и переоборудование ПЛА проектов 671, 671РТМ, 670М, 675МКВ, РПК СН проектов 667А, 667Б, 667БД, 667БДР, 667АН, 667АК, 667АТ, а также ряд крупных надводных кораблей, включая тяжелые авианесущие крейсера «Новороссийск» и «Минск».

Работа в постсоветское время

После упразднения Министерства судостроительной промышленности СССР, заводами и ЦКБ 1-го Главного управления был создан концерн «Морское кораблестроение», который в 1992 г. в соответствии с Указом Президента РФ был преобразован в ОАО «Морское кораблестроение».

Январь 1992 — март 1993 гг. — вице-президент концерна, а затем ОАО «Морское кораблестроение»;

Март 1993 — август 2004 гг. — президент ОАО «Морское кораблестроение».

Валенти Васильевич Мурко участвовал в разработке программ достройки ранее заложенных подводных лодок и надводных кораблей. По заказу ОАО «Газпром» руководил разработкой комплексной программы по созданию судов и плавучих средств для сооружения подводных газопроводов. Участвовал в рассмотрении и утверждении технических проектов судов и размещении заказов на заводах для их строительства. В составе комиссии Минатома РФ Мурко В. В. обследовал береговые технические базы перезарядки ядерных реакторов на Камчатке, в бухте Сысоева (ТОФ), в губе Андреева (СФ) и Мурманской базы «Атомфлота», а также пункты отстоя выведенных из эксплуатации ПЛА и блоков реакторных отсеков в бухтах Крашенинникова, Павловского, Разбойник (ТОФ) и бухте Сайда-Губа (СФ). Также принимал участие в выработке подходов по оптимальному решению утилизации ПЛА. По заданию Минатома РФ Валентин Васильевич руководил разработкой программы создания Государственной региональной компании по обращению с радиоактивными отходами (впоследствии ГУП «ДальРАО»). При реализации соглашения между Россией и Японией руководил группой сопровождения от российской стороны проекта создания плавучего комплекса по переработке жидких радиоактивных отходов ПЗО-500 («Ландыш»), неоднократно участвовал в совещаниях по вопросам строительства, испытаний и сдачи комплекса в эксплуатацию. В. Мурко принимал участие в работе российско-норвежской комиссии по выполнению соглашения между Правительством Российской Федерации и Правительством Королевства Норвегия о сотрудничестве в области охраны окружающей среды в связи с утилизацией российских атомных подводных лодок, выведенных из состава ВМФ в Северном регионе и повышения ядерной и радиационной безопасности от 26 мая 1998 г.

С августа 2004 г. вышел на пенсию и являлся внештатным консультантом по вопросу судостроения и утилизации атомных подводных лодок.

Опубликовал в отраслевых журналах «Экономика судостроительной промышленности», «Судостроение», а также в отчетах и печатных изданиях Академии народного хозяйства СССР ряд научных трудов.

Валентин Васильевич награждён орденом Октябрьской революции (1990 г.), орденом Трудового Красного Знамени (дважды — 1974, 1981 гг.), медалями: «300 лет Российскому флоту» (1996 г.), «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина» (1970 г.) и «Ветеран труда» (2002 г.), нагрудным знаком «Отличник судостроительной промышленности».

Увековечивание памяти

27 сентября 2014 г. состоялось торжественное открытие мемориальной доски на центральной площади г. Снежногорска, которая с мая 2014 г. носит имя Мурко В.В. Именно здесь неизменно с лозунгами и плакатами по старой доброй традиции советских времен собираются заводчане на первомайской демонстрации, где их приветствует руководство градообразующего предприятия и муниципалитета, чтобы в очередной раз подчеркнуть неоценимый вклад судоремонтников в развитие Снежногорска, области и поддержание оборонной мощи страны. На торжественной церемонии присутствовала дочь Валентина Васильевича, Оксана Качайник, и внук Антон.

- Горько, что сегодня его нет с нами. Что обычно все такие мероприятия проходят посмертно, - делится дочь В.В. Мурко Оксана Качайник. - Но, я хочу сказать, когда люди помнят историю своего города, когда они так живо участвуют в жизни города, то у этого города есть большое и светлое будущее. Город, который стал бы родным и любимым для всех поколений заводчан и их семей. О таком будущем Снежногорска мечтал и Валентин Васильевич Мурко.

Фотогалерея

Примечания

После выхода на пенсию Валентин Васильевич вместе с любимой супругой Адой Ивановной жил в загородном доме в городе Хотьково, где были написаны две книги — «Записки директора» и «Дорога к морю». И по завершении карьеры Валентин Васильевич активно интересовался жизнью завода, Снежногорска, Северодвинска и Мурманска, принимая в своем доме друзей, бывших коллег и сослуживцев. Последние годы жизни Валентин Васильевич прожил в окружении семьи — дочери, зятя и внуков.

Литература

• Записки директора / В. В. Мурко. — М.: Московская типография № 2, 2008. — 536с. + вкл
• Океанский ракетно-ядерный флот Советского Союза в биографиях его творцов, создателей и военно-морских корабельных инженеров-механиков. / Н. М. Лазарев Т. 3. М.: ИзаАТ. 2007, Кн. 3: А-Л-748с.
• Военные моряки — Герои подводных глубин. — М.; Кронштадт: Кучково поле; Морская газета, 2006. — 368 с.
• История российского флота. — М.: Эксмо, 2007. — 672 с.: ил.
• Подводные силы России. — М.: ООО «Военный Парад», 2006. — 480 с.
• Современные подводные лодки. Самые смертоносные системы морских вооружений мира: Иллюстрированная энциклопедия / Пер.с англ. / Шант К. -М.: «Омега», 2009. −192 с.: ил. −60х90
• «Русские подводники» («Russins Submariners»). Фотоальбом. — М.: ООО «Дом Русской Водки», 2003. — 320 с., ил: 850. Ч 17

Ссылки

• [nvs.rpf.ru/nvs/forum/archive/106/106495.htm Книга «Записки директора» Мурко В. В.]
• [www.litprichal.ru/work/112069/ Случай на заводе]
• [nworker.ru/2010/08/21/ya-zazvuchu-nazlo-shtormam.html Статья из газеты «Северный рабочий» (г. Северодвинск)]
• [www.b-port.com/news/item/22877.html «Записки директора» — книга о «Нерпе»]
• [severpost.ru/read/5405/ В Снежногорске главная городская площадь обрела имя]
• [www.nspaper.ru/2014/03/blog-post_347.html Именем Валентина Мурко назовут площадь]
• [www.hibiny.com/news/archive/57509 В Снежногорске главной площади присвоено имя Валентина Мурко]
• [www.zato-a.ru/regulatory/doc/index.php?ELEMENT_ID=3913 Решение Совета депутатов О присвоении имени Валентина Васильевича Мурко площади, прилегающей к ГДК "Современник" г. Снежногорск]

Отрывок, характеризующий Мурко, Валентин Васильевич

– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.


Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.
– Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! – Холодных стало быть три?… – спрашивал повар. Граф задумался. – Нельзя меньше, три… майонез раз, – сказал он, загибая палец…
– Так прикажете стерлядей больших взять? – спросил эконом. – Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! – Он схватился за голову. – Да кто же мне цветы привезет?
– Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, – обратился он к вошедшему на его зов управляющему, – скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда волок, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.
Отдав еще и еще разные приказания, он вышел было отдохнуть к графинюшке, но вспомнил еще нужное, вернулся сам, вернул повара и эконома и опять стал приказывать. В дверях послышалась легкая, мужская походка, бряцанье шпор, и красивый, румяный, с чернеющимися усиками, видимо отдохнувший и выхолившийся на спокойном житье в Москве, вошел молодой граф.
– Ах, братец мой! Голова кругом идет, – сказал старик, как бы стыдясь, улыбаясь перед сыном. – Хоть вот ты бы помог! Надо ведь еще песенников. Музыка у меня есть, да цыган что ли позвать? Ваша братия военные это любят.
– Право, папенька, я думаю, князь Багратион, когда готовился к Шенграбенскому сражению, меньше хлопотал, чем вы теперь, – сказал сын, улыбаясь.
Старый граф притворился рассерженным. – Да, ты толкуй, ты попробуй!
И граф обратился к повару, который с умным и почтенным лицом, наблюдательно и ласково поглядывал на отца и сына.
– Какова молодежь то, а, Феоктист? – сказал он, – смеется над нашим братом стариками.
– Что ж, ваше сиятельство, им бы только покушать хорошо, а как всё собрать да сервировать , это не их дело.
– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.
– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
– Ежели бы не было Багратиона, il faudrait l'inventer, [надо бы изобрести его.] – сказал шутник Шиншин, пародируя слова Вольтера. Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шопотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. По всей Москве повторялись слова князя Долгорукова: «лепя, лепя и облепишься», утешавшегося в нашем поражении воспоминанием прежних побед, и повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с Немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем итти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише! Со всex сторон слышны были новые и новые рассказы об отдельных примерах мужества, оказанных нашими солдатами и офицерами при Аустерлице. Тот спас знамя, тот убил 5 ть французов, тот один заряжал 5 ть пушек. Говорили и про Берга, кто его не знал, что он, раненый в правую руку, взял шпагу в левую и пошел вперед. Про Болконского ничего не говорили, и только близко знавшие его жалели, что он рано умер, оставив беременную жену и чудака отца.


3 го марта во всех комнатах Английского клуба стоял стон разговаривающих голосов и, как пчелы на весеннем пролете, сновали взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились, в мундирах, фраках и еще кое кто в пудре и кафтанах, члены и гости клуба. Пудренные, в чулках и башмаках ливрейные лакеи стояли у каждой двери и напряженно старались уловить каждое движение гостей и членов клуба, чтобы предложить свои услуги. Большинство присутствовавших были старые, почтенные люди с широкими, самоуверенными лицами, толстыми пальцами, твердыми движениями и голосами. Этого рода гости и члены сидели по известным, привычным местам и сходились в известных, привычных кружках. Малая часть присутствовавших состояла из случайных гостей – преимущественно молодежи, в числе которой были Денисов, Ростов и Долохов, который был опять семеновским офицером. На лицах молодежи, особенно военной, было выражение того чувства презрительной почтительности к старикам, которое как будто говорит старому поколению: уважать и почитать вас мы готовы, но помните, что всё таки за нами будущность.
Несвицкий был тут же, как старый член клуба. Пьер, по приказанию жены отпустивший волоса, снявший очки и одетый по модному, но с грустным и унылым видом, ходил по залам. Его, как и везде, окружала атмосфера людей, преклонявшихся перед его богатством, и он с привычкой царствования и рассеянной презрительностью обращался с ними.
По годам он бы должен был быть с молодыми, по богатству и связям он был членом кружков старых, почтенных гостей, и потому он переходил от одного кружка к другому.
Старики из самых значительных составляли центр кружков, к которым почтительно приближались даже незнакомые, чтобы послушать известных людей. Большие кружки составлялись около графа Ростопчина, Валуева и Нарышкина. Ростопчин рассказывал про то, как русские были смяты бежавшими австрийцами и должны были штыком прокладывать себе дорогу сквозь беглецов.
Валуев конфиденциально рассказывал, что Уваров был прислан из Петербурга, для того чтобы узнать мнение москвичей об Аустерлице.
В третьем кружке Нарышкин говорил о заседании австрийского военного совета, в котором Суворов закричал петухом в ответ на глупость австрийских генералов. Шиншин, стоявший тут же, хотел пошутить, сказав, что Кутузов, видно, и этому нетрудному искусству – кричать по петушиному – не мог выучиться у Суворова; но старички строго посмотрели на шутника, давая ему тем чувствовать, что здесь и в нынешний день так неприлично было говорить про Кутузова.
Граф Илья Андреич Ростов, озабоченно, торопливо похаживал в своих мягких сапогах из столовой в гостиную, поспешно и совершенно одинаково здороваясь с важными и неважными лицами, которых он всех знал, и изредка отыскивая глазами своего стройного молодца сына, радостно останавливал на нем свой взгляд и подмигивал ему. Молодой Ростов стоял у окна с Долоховым, с которым он недавно познакомился, и знакомством которого он дорожил. Старый граф подошел к ним и пожал руку Долохову.
– Ко мне милости прошу, вот ты с моим молодцом знаком… вместе там, вместе геройствовали… A! Василий Игнатьич… здорово старый, – обратился он к проходившему старичку, но не успел еще договорить приветствия, как всё зашевелилось, и прибежавший лакей, с испуганным лицом, доложил: пожаловали!
Раздались звонки; старшины бросились вперед; разбросанные в разных комнатах гости, как встряхнутая рожь на лопате, столпились в одну кучу и остановились в большой гостиной у дверей залы.
В дверях передней показался Багратион, без шляпы и шпаги, которые он, по клубному обычаю, оставил у швейцара. Он был не в смушковом картузе с нагайкой через плечо, как видел его Ростов в ночь накануне Аустерлицкого сражения, а в новом узком мундире с русскими и иностранными орденами и с георгиевской звездой на левой стороне груди. Он видимо сейчас, перед обедом, подстриг волосы и бакенбарды, что невыгодно изменяло его физиономию. На лице его было что то наивно праздничное, дававшее, в соединении с его твердыми, мужественными чертами, даже несколько комическое выражение его лицу. Беклешов и Федор Петрович Уваров, приехавшие с ним вместе, остановились в дверях, желая, чтобы он, как главный гость, прошел вперед их. Багратион смешался, не желая воспользоваться их учтивостью; произошла остановка в дверях, и наконец Багратион всё таки прошел вперед. Он шел, не зная куда девать руки, застенчиво и неловко, по паркету приемной: ему привычнее и легче было ходить под пулями по вспаханному полю, как он шел перед Курским полком в Шенграбене. Старшины встретили его у первой двери, сказав ему несколько слов о радости видеть столь дорогого гостя, и недождавшись его ответа, как бы завладев им, окружили его и повели в гостиную. В дверях гостиной не было возможности пройти от столпившихся членов и гостей, давивших друг друга и через плечи друг друга старавшихся, как редкого зверя, рассмотреть Багратиона. Граф Илья Андреич, энергичнее всех, смеясь и приговаривая: – пусти, mon cher, пусти, пусти, – протолкал толпу, провел гостей в гостиную и посадил на средний диван. Тузы, почетнейшие члены клуба, обступили вновь прибывших. Граф Илья Андреич, проталкиваясь опять через толпу, вышел из гостиной и с другим старшиной через минуту явился, неся большое серебряное блюдо, которое он поднес князю Багратиону. На блюде лежали сочиненные и напечатанные в честь героя стихи. Багратион, увидав блюдо, испуганно оглянулся, как бы отыскивая помощи. Но во всех глазах было требование того, чтобы он покорился. Чувствуя себя в их власти, Багратион решительно, обеими руками, взял блюдо и сердито, укоризненно посмотрел на графа, подносившего его. Кто то услужливо вынул из рук Багратиона блюдо (а то бы он, казалось, намерен был держать его так до вечера и так итти к столу) и обратил его внимание на стихи. «Ну и прочту», как будто сказал Багратион и устремив усталые глаза на бумагу, стал читать с сосредоточенным и серьезным видом. Сам сочинитель взял стихи и стал читать. Князь Багратион склонил голову и слушал.
«Славь Александра век
И охраняй нам Тита на престоле,
Будь купно страшный вождь и добрый человек,
Рифей в отечестве а Цесарь в бранном поле.
Да счастливый Наполеон,
Познав чрез опыты, каков Багратион,
Не смеет утруждать Алкидов русских боле…»
Но еще он не кончил стихов, как громогласный дворецкий провозгласил: «Кушанье готово!» Дверь отворилась, загремел из столовой польский: «Гром победы раздавайся, веселися храбрый росс», и граф Илья Андреич, сердито посмотрев на автора, продолжавшего читать стихи, раскланялся перед Багратионом. Все встали, чувствуя, что обед был важнее стихов, и опять Багратион впереди всех пошел к столу. На первом месте, между двух Александров – Беклешова и Нарышкина, что тоже имело значение по отношению к имени государя, посадили Багратиона: 300 человек разместились в столовой по чинам и важности, кто поважнее, поближе к чествуемому гостю: так же естественно, как вода разливается туда глубже, где местность ниже.