С-13 (НАР)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «НАР С-13»)
Перейти к: навигация, поиск
С-13

Пара блоков Б-13Л с пятью НАР С-13 в каждом на подкрыльевых пилонах Су-30МК.
Тип

НАР

Статус

эксплуатируется

Годы разработки

1970-е

Производитель

/ ОАО «Институт прикладной физики» (Новосибирск)

Годы производства

- н.в.

Годы эксплуатации

- н.в.

Основные эксплуатанты

ВВС СССР
ВВС России

↓Все технические характеристики

 Изображения на Викискладе

С-13 (индекс УВ ВВС9-А-730) — советская/российская неуправляемая авиационная ракета, предназначенная для уничтожения самолетов в железобетонных укрытиях, техники и живой силы противника, находящихся в особо прочных укрытиях.

Производится ОАО «Институт прикладной физики». НАР С-13 выпускается с несколькими типами боевых частей. Данными ракетами оснащаются различные типы самолетов и вертолетов. Пуск ракет производится из подвешиваемых на носителе блоков.

Имеет калибр 122 миллиметра.





Тактико-технические характеристики

Ракеты С-13
Обозначение Изображение Тип БЧ Дальность пуска, м Начальная скорость, м/с Диаметр ДУ/БЧ, мм Длина, мм Масса, кг Масса БЧ/ВВ, кг Примечания
С-13ОФ[1] осколочно-фугасная 1600-3000 530 122/ 2898 69 33/7 450 осколков по 25-35 г
С-13Д объёмно-детонирующая 1600-3000 530 122/ 3120 68 32/-
С-13[2] проникающая 1100-3000 650 122/90 2540 57 21/1,82 Пробивает 3 м грунта и 1 м бетона
С-13Т[2] проникающая + осколочно-фугасная 1100-4000 500 122/90 3100 75 21+16,3/1,8+2,7 Пробивает 6 м грунта и 1 м ж/б
Площадь поражения ВПП 20 м²

См. также

Напишите отзыв о статье "С-13 (НАР)"

Примечания

Литература

  • Балаганский Г. А., Мержиевский Л. А. Действие средств поражения и боеприпасов. — Новосибирск: НГТУ, 2004. — 408 с. — (Учебники НГТУ). — ISBN 5-7782-0467-1.

Ссылки

  • www.airwar.ru/weapon/anur/s13.html


Отрывок, характеризующий С-13 (НАР)

Но счастливый день наступил, и когда Наташа в это памятное для нее воскресенье, в белом кисейном платье, вернулась от причастия, она в первый раз после многих месяцев почувствовала себя спокойной и не тяготящеюся жизнью, которая предстояла ей.
Приезжавший в этот день доктор осмотрел Наташу и велел продолжать те последние порошки, которые он прописал две недели тому назад.
– Непременно продолжать – утром и вечером, – сказал он, видимо, сам добросовестно довольный своим успехом. – Только, пожалуйста, аккуратнее. Будьте покойны, графиня, – сказал шутливо доктор, в мякоть руки ловко подхватывая золотой, – скоро опять запоет и зарезвится. Очень, очень ей в пользу последнее лекарство. Она очень посвежела.
Графиня посмотрела на ногти и поплевала, с веселым лицом возвращаясь в гостиную.


В начале июля в Москве распространялись все более и более тревожные слухи о ходе войны: говорили о воззвании государя к народу, о приезде самого государя из армии в Москву. И так как до 11 го июля манифест и воззвание не были получены, то о них и о положении России ходили преувеличенные слухи. Говорили, что государь уезжает потому, что армия в опасности, говорили, что Смоленск сдан, что у Наполеона миллион войска и что только чудо может спасти Россию.
11 го июля, в субботу, был получен манифест, но еще не напечатан; и Пьер, бывший у Ростовых, обещал на другой день, в воскресенье, приехать обедать и привезти манифест и воззвание, которые он достанет у графа Растопчина.
В это воскресенье Ростовы, по обыкновению, поехали к обедне в домовую церковь Разумовских. Был жаркий июльский день. Уже в десять часов, когда Ростовы выходили из кареты перед церковью, в жарком воздухе, в криках разносчиков, в ярких и светлых летних платьях толпы, в запыленных листьях дерев бульвара, в звуках музыки и белых панталонах прошедшего на развод батальона, в громе мостовой и ярком блеске жаркого солнца было то летнее томление, довольство и недовольство настоящим, которое особенно резко чувствуется в ясный жаркий день в городе. В церкви Разумовских была вся знать московская, все знакомые Ростовых (в этот год, как бы ожидая чего то, очень много богатых семей, обыкновенно разъезжающихся по деревням, остались в городе). Проходя позади ливрейного лакея, раздвигавшего толпу подле матери, Наташа услыхала голос молодого человека, слишком громким шепотом говорившего о ней:
– Это Ростова, та самая…
– Как похудела, а все таки хороша!
Она слышала, или ей показалось, что были упомянуты имена Курагина и Болконского. Впрочем, ей всегда это казалось. Ей всегда казалось, что все, глядя на нее, только и думают о том, что с ней случилось. Страдая и замирая в душе, как всегда в толпе, Наташа шла в своем лиловом шелковом с черными кружевами платье так, как умеют ходить женщины, – тем спокойнее и величавее, чем больнее и стыднее у ней было на душе. Она знала и не ошибалась, что она хороша, но это теперь не радовало ее, как прежде. Напротив, это мучило ее больше всего в последнее время и в особенности в этот яркий, жаркий летний день в городе. «Еще воскресенье, еще неделя, – говорила она себе, вспоминая, как она была тут в то воскресенье, – и все та же жизнь без жизни, и все те же условия, в которых так легко бывало жить прежде. Хороша, молода, и я знаю, что теперь добра, прежде я была дурная, а теперь я добра, я знаю, – думала она, – а так даром, ни для кого, проходят лучшие годы». Она стала подле матери и перекинулась с близко стоявшими знакомыми. Наташа по привычке рассмотрела туалеты дам, осудила tenue [манеру держаться] и неприличный способ креститься рукой на малом пространстве одной близко стоявшей дамы, опять с досадой подумала о том, что про нее судят, что и она судит, и вдруг, услыхав звуки службы, ужаснулась своей мерзости, ужаснулась тому, что прежняя чистота опять потеряна ею.