Народная судебная палата

Наро́дная суде́бная пала́та (нем. Volksgerichtshof) — высший чрезвычайный судебный орган Третьего рейха.

Создан декретом от 24 апреля 1934 года, вскоре после Лейпцигского процесса, как чрезвычайный суд, занимавшийся рассмотрением дел о государственной измене, шпионаже и других политических преступлениях. Члены суда назначались Адольфом Гитлером на пятилетний срок.

Действие судебного органа

По одним данным, к началу Второй мировой войны палата осудила около 225 тыс. человек в общей сложности к 600 тыс. лет лишения свободы, а смертных приговоров вынесла более 5 тыс.

По другим данным, за весь период действия палаты ею были рассмотрены дела в отношении 15,7 тыс. человек, из которых 5,3 тыс. были приговорены к смертной казни, а 1,3 тыс. человек — оправданы.

22 февраля 1943 состоялся процесс над активистами мюнхенского студенческого Сопротивления Белая роза под председательством Роланда Фрейслера, который вынес им смертные приговоры.

В Первом отделении суда рассматривались дела участников Заговора 20 июля 1944 года.

Руководители суда

• Фриц Рен (13 июля — 18 сентября 1934)
• Вильгельм Брунер (1934—1936)
• Отто Тирак (1936—1942)
• Роланд Фрейслер (август 1942 — 3 февраля 1945)
• Вильгельм Кроне (и. о., 3 февраля — 12 марта 1945)
• Гарри Хаффнер (12 марта — 24 апреля 1945)

См. также

• Верховный суд Германии
• Народный суд (Бавария)

Ссылки

• [www.law.edu.ru/doc/document.asp?docID=1182034&subID=100075267,100075272 Краткий очерк германского национал-социалистического права (1933—1939)]

Отрывок, характеризующий Народная судебная палата

Был уже второй час после полудня. Французы уже вступили в Москву. Пьер знал это, но, вместо того чтобы действовать, он думал только о своем предприятии, перебирая все его малейшие будущие подробности. Пьер в своих мечтаниях не представлял себе живо ни самого процесса нанесения удара, ни смерти Наполеона, но с необыкновенною яркостью и с грустным наслаждением представлял себе свою погибель и свое геройское мужество.
«Да, один за всех, я должен совершить или погибнуть! – думал он. – Да, я подойду… и потом вдруг… Пистолетом или кинжалом? – думал Пьер. – Впрочем, все равно. Не я, а рука провидения казнит тебя, скажу я (думал Пьер слова, которые он произнесет, убивая Наполеона). Ну что ж, берите, казните меня», – говорил дальше сам себе Пьер, с грустным, но твердым выражением на лице, опуская голову.
В то время как Пьер, стоя посередине комнаты, рассуждал с собой таким образом, дверь кабинета отворилась, и на пороге показалась совершенно изменившаяся фигура всегда прежде робкого Макара Алексеевича. Халат его был распахнут. Лицо было красно и безобразно. Он, очевидно, был пьян. Увидав Пьера, он смутился в первую минуту, но, заметив смущение и на лице Пьера, тотчас ободрился и шатающимися тонкими ногами вышел на середину комнаты.
– Они оробели, – сказал он хриплым, доверчивым голосом. – Я говорю: не сдамся, я говорю… так ли, господин? – Он задумался и вдруг, увидав пистолет на столе, неожиданно быстро схватил его и выбежал в коридор.
Герасим и дворник, шедшие следом за Макар Алексеичем, остановили его в сенях и стали отнимать пистолет. Пьер, выйдя в коридор, с жалостью и отвращением смотрел на этого полусумасшедшего старика. Макар Алексеич, морщась от усилий, удерживал пистолет и кричал хриплый голосом, видимо, себе воображая что то торжественное.
– К оружию! На абордаж! Врешь, не отнимешь! – кричал он.
– Будет, пожалуйста, будет. Сделайте милость, пожалуйста, оставьте. Ну, пожалуйста, барин… – говорил Герасим, осторожно за локти стараясь поворотить Макар Алексеича к двери.
– Ты кто? Бонапарт!.. – кричал Макар Алексеич.
– Это нехорошо, сударь. Вы пожалуйте в комнаты, вы отдохните. Пожалуйте пистолетик.
– Прочь, раб презренный! Не прикасайся! Видел? – кричал Макар Алексеич, потрясая пистолетом. – На абордаж!
– Берись, – шепнул Герасим дворнику.
Макара Алексеича схватили за руки и потащили к двери.