Научно-исследовательский центр курортологии и реабилитации

Нау́чно-иссле́довательский це́нтр курортоло́гии и реабилита́ции — научное учреждение в Сочи, Краснодарский край, Россия.

История

Является правопреемником Научно-исследовательского института курортологии и физиотерапии.

В 1925-1926 гг. лечебно-санитарное управление (Лечсанупр)Кремля решило развивать Сочи как правительственный курорт. Под руководством видного бальнеолога профессора И. А. Валединского была проведена комплексная экспедиция Центрального института курортологии по изучению лечебных факторов курорта Сочи. Тогда же началось углубленное изучение сотрудниками института курортологии влияния на организм сероводородных вод и других лечебных факторов. Совместно с Медико-биологическим институтом Главнауки (А. А. Богомолец) была начата разработка тематики по омоложению организма, причём, особые надежды возлагали на сероводородные ванны Мацесты (Мацеста в переводе с черкесского —«дарующая жизнь»). Фактически с 1926 г. на базе Старой, а позже Новой Мацесты стал формироваться филиал Центрального института с постоянными местными и командированными из Москвы научными сотрудниками, руководимый проф. И. А. Валединским (с 1926 по 1934гг). Филиал располагался сначала в кабинетах Старой Мацесты, а с 1929 г. перебрался в хорошо оборудованное помещение и уже именовался Бальнеологической клиникой на Новой Мацесте. В поле зрения Валединского стоял тогда вопрос об использовании сероводородных ванн для лечения людей с сердечно-сосудистыми заболеваниями. Этой проблемой с 1910 г. по 1927гг занимался первооткрыватель минеральных источников Мацесты врач В. Ф. Подгурский, но только эксперименты и клинические исследования, организованные в широких масштабах И. А. Валединским, и в дальнейшем Сочинским бальнеологическим институтом, позволили уточнить механизм действия вод Мацесты и разработать показания и противопоказания для их применения. В начале 30-х годов (1934г?) клиника была расширена, ей присвоили имя Сталина, и она стала полноправным филиалом с тремя клиническими отделениями. Терапевтическим отделением заведовал сам проф. И. А. Валединский; неврологическим – проф. В. М. Верзилов, а отделением болезней обмена веществ и экспериментально-физиологической лабораторией руководил проф. Н. М. Николаев. 3 декабря 1936 клиника была преобразована в самостоятельный Сочинский государственный клинический НИИ имени Сталина. Институт сыграл большую роль в создании теоретического и практического фундамента для научной организации курортного дела. Валединский многим помог его становлению и научному расцвету, ряд его исследований положен в основу реконструкции курорта.

Основу научного коллектива Сочинского государственного клинического НИИ имени Сталина составили сотрудники сибирских физиотерапевтических институтов (Томского и Иркутского)во главе с профессором А. И. Нестеровым, ставшим первым директором института: М. М. Шихов, Л. И. Нестерова, И. Т. Карасев и др. В 30-е гг. структура института включала в себя четыре клиники на 200 мест, лечебные и исследовательские лаборатории, экспериментально-клиническое отделение по сероводороду на Старой Мацесте. При институте был создан научно-курортный совет. Учёными института выполнялись научно-исследовательские работы, в частности по таким тематикам как «Мацеста и кровообращение», «Курортные факторы и реактивность организма» и др. В этот период были изучены вопросы изменения периферического кровообращения под влиянием общих и 4-х камерных сероводородных ванн различных концентраций у больных с сердечно-сосудистыми, обменными и другими заболеваниями. По предложению А. И. Нестерова впервые были применены ванны средней концентрации 80-100 мг/л сероводорода, что расширило показания при лечении различных групп больных. В 1938 г. под редакцией А. И. Нестерова вышла первая публикация трудов сотрудников института "Показания и методы лечения на курорте Сочи-Мацеста". В дальнейшем научные работы публикуются в периодической печати и печатаются в виде отдельных сборников трудов института. Кроме того, издаются методические руководства о показаниях и противопоказаниях к лечению больных на Сочи-Мацестинском курорте.

Война внесла изменения в работу института. В этот сложный период его директором был профессор В. И. Сухарев. Большое внимание стали уделять военно-полевой хирургии, терапии военно-травматических повреждений. На базе института дислоцировался госпиталь № 4773 на 200 коек. В 1942 г., когда бои велись в непосредственной близости от Сочи, институт был эвакуирован в Байрам-Али (Туркмения). Перелом в ходе войны позволил эвакуированным учреждениям вернуться на свои постоянные места. Институт вернулся из эвакуации в ноябре 1943 г. В 1944 г. В. И. Сухарев был отозван в Центральный институт, его сменил на посту директора в Сочи профессор Василий Корнилович Модестов. С 1944 г. после возвращения из эвакуации были выполнены работы по мацестотерапии травматологических остеомиелитов, посттравматических радикулитов, невритов, плекситов и других заболеваний.

После войны возобновились научные работы по исследованию механизма действия вод Мацесты и их физико-химической характеристики, изучению генезиса и режима мацестинских месторождений, разработке методов рационального их использования. В этот период были проведены важные работы по изучению других минеральных вод, адлерских иловых грязей, открытых ещё до войны. Все это пополняло список новых лечебных факторов курорта. В период с 1945-50 гг. особое внимание уделялось изучению проблемы «Курортные факторы и нервная система». С помощью экспериментов на животных клинико-физиологическими наблюдениями изучалась роль отделов церебральной нервной системы в механизме действия сероводородных ванн на организм. В 1946 был создан отдел гидроминералогии.

В 1955 г.(1956?) институт был переименован в Государственный научно-исследовательский институт ревматизма им. Сталина. В 1957 г. его возглавил учёный, имя которого впоследствии было заслуженно внесено в список крупнейших курортологов, - профессор М. М. Шихов. Усилия сотрудников были направлены на изучение отдельных клинических форм, методов лечения и профилактики ревматизма, ревматоидных артритов. В 1959 г.(1960?) институт был преобразован в Сочинский научно-исследовательский институт курортологии и физиотерапии. С этого времени возобновилась в широком масштабе работа по изучению свойств и механизма действия минеральных вод и климата курорта Сочи и по расширению сведений о лечебном применении курортных факторов. Институт стал научным и организационно-методическим центром курорта Сочи и 22 сульфидных (сероводородных) курортов страны. Более 20 лет, с 1963 г. (1962?) по 1983гг, институт возглавлял профессор Н. Е. Романов. В этот период разрабатывались вопросы научной организации санаторно-курортного обслуживания больных, организационные, медицинские и экономические аспекты повышения эффективности отдыха и лечения. Основными задачами научной деятельности НИИ являлись: изучение физико-химических свойств курортных факторов, разработка методик лечения курортными факторами различных заболеваний, адаптации в условиях влажных субтропиков.

Институт играл главную роль в повышении квалификации кадров курорта Сочи - Мацеста, научные сотрудники не только занимались изысканиями новых способов лечения больных различных болезней, но и вели большую педагогическую работу среди медицинских работников курорта. Они преподавали на различных курсах повышение квалификации, обучали врачей новым способам лечения непосредственно в институте – туда постоянно направлялись десятки врачей для «обучения на рабочем месте», проводили десятки научно-практических конференций с врачами и медицинскими сёстрами, являлись научными руководителями многих исследовательских тем, проводимых врачами курорта.

Доктор медицинских наук, профессор Т. В. Хутиев, руководящий институтом в 80-е годы способствовал расширению тематики научных исследований в области многофакторной профилактики ишемической болезни сердца, кинезотерапии. В 90-е годы институт под руководством доктора медицинских наук А. И. Джагиняна помимо основных направлений приступил к разработке научной темы по созданию различных методов санаторно-курортного лечения лиц, пострадавших от аварии на Чернобыльской АЭС.

В конце 90-х гг., после очередной реорганизации, институт несколько изменил направление работы, статус, структуру. В 1997 году на основании приказа МЗ РФ Сочинский НИИ курортологии и физиотерапии был реорганизован в НИЦ курортологии и реабилитации и включен в состав Черноморского зонального управления специализированных санаториев МЗ РФ возглавляемого Заслуженным врачом Российской Федерации, доктором медицинских наук, профессором С. Н. Мамишевым. В научно-исследовательской деятельности НИЦ сохранялись три основных направления – клиническое, научно-организованное и изучение курортных факторов и их ресурсов. Возглавлял НИЦ КиР ЧЗУС Минздрава РФ — кандидат мед. наук Куртаев О. Ш. Особенно большое значение в последние годы учёными центра уделялось исследованиям динамики химического состава минеральных вод и лечебных грязей курортов Черноморского побережья Кавказа, Краснодарского края и Ростовской области, что активизировало применение природных минеральных вод для лечения и профилактики различных заболеваний на курортах региона. До 2012 года Центр имел собственную клиническую базу, расположенную в экологически чистой зоне, на склоне горы Малый Ахун, в лесном массиве, богатом субтропической растительностью, со своим микроклиматом. Пациенты получали обследование и лечение с применением новых методик, разработанных учёными Центра. Широко применялись физические методы лечения, натуральные минеральные воды, климатолечение, морелечение, современные методы, разработанные учёными в смежных областях науки. Это так называемые "усовершенствованные способы клеточной, тканевой и органной восстановительной терапии".

Историческое здание на Курортном проспекте, 110 было построено в 1929 архитектором А. В. Щусевым как санаторий №7. 28 июля 1929 здесь выступал В. В. Маяковский. Здание является ярким памятником конструктивизма и до последнего времени имело статус памятника архитектуры федерального значения, присвоенный на основании постановления Совета Министров РСФСР № 624 от 04.12.1974 г. Номер объекта 2310090000. Примерно с 2000 года комплекс, возведенный по проекту Щусева заброшен в связи с уступкой прав аренды на земельный участок компании ООО "Империал", учредителем которой является юридическое лицо, зарегистрированное в юрисдикции республики Кипр. ООО "Империал" фигурирует в качестве официального застройщика, осуществляющего деятельность на территории г. Сочи. Предположительно, бенефициарами данной компании являются фигуры, близкие к структурам ОАО «Холдинговая компания „Металлоинвест“, однако представители последнего подобное родство и владение комплексом отрицают. Предположительно, в 2012 году здание выведено из под охраны и исключено из числа памятников архитектуры федерального значения в связи с т. н. "утратой памятника, подлежащего охране". По состоянию на начало 2014 года комплекс строений ещё не снесен, хотя в отчёте о научно-исследовательской работе Южного Регионального Отделения РААСН за 2012 год объект описывается, как утраченный в 2012 году, на основании чего можно сделать вывод о снятии охранного статуса и подготовке исторического здания к сносу.

Имеет Свидетельство о государственной аккредитации научной организации, выданное Министерством науки и технологий РФ; Лицензию на право ведения образовательной деятельности в сфере профессионального образования РФ, а также Лицензию на осуществление медицинской деятельности. При НИЦ КиР работает Аттестационная комиссия по присвоению квалификационных категорий специалистам с высшим и средним образованием.

Проводит подготовку специалистов по программам последипломного высшего образования: интернатура, ординатура, аспирантура.

Директора

1. Нестеров, Анатолий Иннокентьевич (1936-1939)
2. Романов, Николай Егорович

Отрывок, характеризующий Научно-исследовательский центр курортологии и реабилитации

– Помню, – сказал Николай. – Я помню, что я к тебе пришел потом и мне хотелось тебя утешить и, знаешь, совестно было. Ужасно мы смешные были. У меня тогда была игрушка болванчик и я его тебе отдать хотел. Ты помнишь?
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…
– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.