1931 год
Поделись знанием:
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.
– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
– Ваше превосходительство, вы сами разрешили ему походом.
– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…
И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.
– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.
– Еще измайловский товарищ, – сказал он. – Храбрый офицер! Ты доволен им? – спросил Кутузов у полкового командира.
И полковой командир, отражаясь, как в зеркале, невидимо для себя, в гусарском офицере, вздрогнул, подошел вперед и отвечал:
– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.
– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
(перенаправлено с «1931»)
| Годы |
|---|
| 1927 · 1928 · 1929 · 1930 — 1931 — 1932 · 1933 · 1934 · 1935 |
| Десятилетия |
| 1910-е · 1920-е — 1930-е — 1940-е · 1950-е |
| Века |
| XIX век — XX век — XXI век |
| Григорианский календарь | 1931 MCMXXXI |
| Юлианский календарь | 1930—1931 (с 14 января) |
| Юлианский календарь с византийской эрой |
7439—7440 (с 14 сентября) |
| От основания Рима | 2683—2684 (с 4 мая) |
| Еврейский календарь |
5691—5692 ה'תרצ"א — ה'תרצ"ב |
| Исламский календарь | 1349—1350 |
| Древнеармянский календарь | 4423—4424 (с 11 августа) |
| Армянский церковный календарь | 1380 ԹՎ ՌՅՁ
|
| Китайский календарь | 4627—4628 (с 17 февраля) 庚午 — 辛未 белая лошадь — белая овца |
| Эфиопский календарь | 1923 — 1924 |
| Древнеиндийский календарь | |
| - Викрам-самват | 1987—1988 |
| - Шака самват | 1853—1854 |
| - Кали-юга | 5032—5033 |
| Иранский календарь | 1309—1310 |
| Буддийский календарь | 2474 |
| Японское летосчисление | 6-й год Сёва |
1931 (тысяча девятьсот тридцать первый) год по григорианскому календарю — невисокосный год, начинающийся в четверг. Это 1931 год нашей эры, 931 год 2 тысячелетия, 31 год XX века, 1 год 4-го десятилетия XX века, 2 год 1930-х годов.
Содержание
- 1 События
- 2 Политика, право, экономика, общество
- 3 Наука, техника, культура
- 4 Спорт
- 5 Музыка
- 6 Кино
- 7 Театр
- 8 Литература
- 9 Изобразительное искусство СССР
- 10 Авиация
- 11 Общественный транспорт
- 12 Метрополитен
- 13 Железнодорожный транспорт
- 14 Персоны года
- 15 Родились
- 16 Скончались
- 17 Нобелевские премии
- 18 См. также
- 19 Примечания
События
Январь
- 26 января — в Индии Махатма Ганди освобождён из тюрьмы для переговоров с правительством.
- 27 января — Пьер Лаваль стал премьер-министром Франции.
- 30 января — ЦИК и СНК СССР приняли постановление «Об образовании Народного комиссариата водного транспорта Союза ССР» (Наркомвода)[1].
Февраль
- Февраль — в СССР введены трудовые книжки для промышленных рабочих.
- 4 февраля — в Курске заработала первая в СССР ветроэлектростанция.
- 12 февраля — в Испании республиканские партии победили на муниципальных выборах[2]
- 14 февраля — в Испании правительство генерала Беренгера уходит в отставку. Новым премьер-министром назначается адмирал Хуан Батиста Аснар.
- 14 февраля — на пост президента Гватемалы вступил генерал Хорхе Убико, который установил личную диктатуру.
- 20 февраля — в Германии внутри нацистского движения произошёл мятеж Штеннеса.
Март
- 5 марта — В Дели достигнуто соглашение между вице-королём Индии лордом Ирвином (с 1934 г. лорд Галифакс) и Ганди о прекращении кампании гражданского неповиновения. Партия конгресса обещает принять участие в конференции «Круглый стол», после чего власти освобождают политических заключённых.
- 8 марта — Советско-турецкое Соглашение о сокращении вооружений в зоне Чёрного моря.
- 15 марта — В Польше Крестьянская партия одерживает победу на парламентских выборах.
- 21 марта — Австрия и Германия договорились о таможенном союзе. Франция, Италия и Чехословакия заявили протест, и вопрос был передан в Лигу Наций и в Постоянную палату международного правосудия в Гааге.
- 26 марта — Ирак и Трансиордания заключают Договор о дружбе.
Апрель
- 12 апреля — в Испании после успеха республиканцев на муниципальных выборах Нисето Алькала Самора, руководитель Революционного комитета в Мадриде, потребовал отречения короля.
- 14 апреля — король Испании Альфонс XIII бежал из страны, спасаясь от революции. Провозглашена республика[2]. Алькала Самора возглавил временное правительство.
Май
- 5 мая — В Нанкине, Китай, созывается Народное собрание. 12 мая оно принимает конституцию, которая должна вступить в действие 1 июня.
- 8 мая — В Норвегии к власти приходят представители Крестьянской партии.
- 11 мая — Банкротство австрийского банка «Кредит-Анштальт». начинается финансовый кризис в Центральной Европе.
- 13 мая — Президентом Франции избирается Поль Думер (занимает этот пост до мая 1932 года).
- 15 мая — вступил в строй рудник Магнитогорского металлургического комбината[3].
- 26 мая — В Харбине создана крупнейшая организация русского зарубежья — Российская фашистская партия.
- 27 мая — первый полёт человека в стратосферу (Огюст Пикар и Пауль Кипфер, стратостат FNRS-1).
- 28 мая — В Китае члены оппозиции в рядах Гоминьдана формируют в Гуанчжоу ещё одно правительство.
- В Испании после отъезда короля за границу многие церкви были сожжены, духовенство подверглось гонениям, а кардинал Педро Сегура был выслан из страны.
Июнь
- 15 июня — СССР и Польша заключают Договор о дружбе и торговом сотрудничестве.
- 16 июня — банк Великобритании предоставляет Австрии заём, в то время как Франция отказывает этой стране в поддержке.
- 20 июня — президент США Герберт Гувер предлагает ввести мораторий на выплату репараций и военных долгов сроком на 1 год.
- 21 июня
- В Австрии представитель христианских социалистов Карл Буреш сформировал новое правительство .
- На парламентских выборах в Болгарии победил Народный блок Александра Малинова[4].
- 24 июня — СССР и Афганистан заключают Договор о нейтралитете.
- 24 июня — в «Правде» напечатана статья Максима Горького «Об антисемитах».
- 28 июня — в Испании левые партии со значительным преимуществом победили на выборах в Учредительные кортесы[2].
Июль
- В Великобритании опубликован доклад Комитета Мэя, из которого следует, что бюджетный дефицит может достигнуть 120 миллионов фунтов стерлингов. Предлагаемые меры по экономии средств включают в себя и сокращение пособий по безработице. Дискуссия по этому пункту приводит к расколу в лейбористском правительстве.
- 9 июля — В Германии лидер нацистской партии Адольф Гитлер и лидер Немецкой национальной партии Альфред Гугенберг договариваются о сотрудничестве.
- 10 июля — Норвегия аннексирует Восточную Гренландию. Дания заявляет протест. Вопрос передаётся в Лигу Наций, которая в апреле 1933 года выносит решение, осуждающее действия Норвегии.
- 12 июля — под Наро-Фоминском потерпел крушение самолёт АНТ-9. После этого членам Политбюро было запрещено летать на самолётах.
- 13 июля — Банкротство немецкого «Данатбанка» вынуждает все банки Германии прекратить работу до 5 августа.
- 26 июля — Уходит в отставку президент Чили Карлос Ибаньес. 4 октября новым президентом становится Хуан Монтера.
- июль-август — наводнение в Китае, погибло до 4 миллионов человек — крупнейшее стихийное бедствие за всю документированную историю человечества.
Август
- 24 августа — Подаёт в отставку британский премьер-министр лейборист Рамсей Макдональд. Для принятия сбалансированного бюджета 25 августа он формирует Национальное правительство из представителей других партий. Позже Макдональда и работавших вместе с ним Филиппа Сноудена и Д. Г. Томаса исключают из Лейбористской партии. Новым лидером партии стал Артур Хендерсон.
- 28 августа — Постоянная палата международного правосудия в Гааге выносит решение о том, что намечаемый таможенный союз между Германией и Австрией противоречит Женевским протоколам от 24 октября 1922 года.
Сентябрь
- 7 сентября — в Лондоне на второй конференции «Круглый стол» по Индии (до 1 декабря) с участием М. Ганди не удалось договориться о представительстве религиозных меньшинств.
- 10 сентября — меры британского правительства по сокращению бюджетных ассигнований привели к волнениям в Лондоне и Глазго, а 15 сентября в Инвергордоне вспыхнуло восстание моряков, недовольных уменьшением денежного довольствия.
- 11 сентября — в Киренаике итальянские войска захватили в плен лидера партизанского движения Омара аль-Мухтара.
- 12 сентября — Мексика вступила в Лигу Наций.
- 13 сентября — В Австрии предпринята неудачная попытка государственного военного переворота во главе с фашистским лидером, руководителем хаймвера Штирии Вальтером Пфимером[5].
- 15 сентября — в Инвергордоне вспыхнуло восстание моряков, недовольных уменьшением денежного довольствия.
- 18 сентября — в Новой Зеландии Объединённая партия и Партии реформы создали коалицию.
- 18 сентября — японская армия при поддержке морской авиации начала наступление на Мукден и другие стратегические центры Маньчжурии.
Октябрь
- 1 октября — Харьковский тракторный завод выпустил первый трактор.
- 14 октября — Мануэль Асанья сменил ушедшего в отставку Алькала Самору на посту премьер-министра правительства Испании.
- 16 октября — заседание Совета Лиги Наций обсудило агрессию Японии в Маньчжурии.
- 20 октября — в Испании принят Закон о защите республики.
- 27 октября — на парламентских выборах в Великобритании победу одержали сторонники Национального правительства, получившие 554 места против 61 места у оппозиции. Коалиция сторонников правительства в парламенте состояла из 473 консерваторов, 35 национал-либералов, 33 либералов и 13 национал-лейбористов. В парламентскую оппозицию правительству вошли 52 лейбориста, 4 либерала партии Ллойд-Джорджа и 5 представителей других партий. Новая партия Освальда Мосли не получила ни одного места.
Ноябрь
- 5 ноября — Рамсей Макдональд формирует второе Национальное правительство с Невиллом Чемберленом в качестве министра финансов, Джоном Саймоном на посту министра иностранных дел и Стэнли Болдуином, лидером Консервативной партии, в качестве лорда-председателя совета.
- 13 ноября — образован «Дальстрой» — государственный трест по дорожному и промышленному строительству в районе Верхней Колымы (c 1938 г. — Главное Управление строительства Дальнего Севера НКВД СССР «Дальстрой»), специализированный государственный институт (суперорганизация, «комбинат особого типа»), осуществивший в 30—50 гг. XX столетия освоение Северо-Востока СССР.
Декабрь
- 2 декабря — военный переворот в Сальвадоре. Президент Артуро Араухо свергнут и эмигрировал в Гватемалу, к власти пришёл генерал Максимилиано Эрнандес Мартинес[6].
- 5 декабря — В Москве разрушено здание Храма Христа Спасителя.
- 7 декабря — первый национальный поход безработных в Вашингтон.
- 9 декабря — в Испании принята республиканская конституция.
- 10 декабря
- В Испании Алкала Замора избран президентом.
- В связи с вторжением японских войск в Маньчжурию Советом Лиги Наций образована «комиссия пяти государств» (Великобритания, Франция, Германия, Италия, США) во главе с британским лордом Литтоном.
- 11 декабря — Япония отказалась от золотого обеспечения своей валюты.
- 31 декабря — пуск Саратовского завода комбайнов.
Политика, право, экономика, общество
- В США власти штата Массачусетс требуют отмены конституционной поправки, вводящей «сухой закон» (13 марта).
- В США рекордный урожай зерна вызывает обвал цен и недовольство зернопроизводителей.
- В Бразилии только что учреждённый Национальный комитет по кофе приступает к уничтожению избыточных запасов этого продукта.
- 1 июля на юге Африки открыватеся железная дорога Бенгуэлла-Катанга, являющаяся последним участком первой трансафриканской железнодорожной магистрали.
- Великобритания отказалась от золотого обеспечения своей валюты (20 сентября).
- Правительство Британии принимает Вестминстерский статут, который вводит в действие резолюции Имперских конференций, проводившихся с 1926 по 1930 год. Резолюции касаются статуса доминиона и предоставляют им автономию в области законодательства (декабрь).
- В Южном Китае коммунисты создают Советский район Цзянси. Многие из предпринятых там социальных преобразований после прихода коммунистов к власти в 1949 году были проведены в масштабах всей страны.
- В Великобритании вводится «проверка нуждаемости», суть которой заключается в том. что лица, живущие длительное время на положении безработных и исчерпавшие выделяемое им социальное пособие. должны представить отчёт о всех своих доходах прежде. чем они смогут вновь получать помощь из общественных фондов. Эта проверка. проводимая местными комитетами социального обеспечения, каждый из которых по-разному оценивал предельный размер доходов нуждающихся, послужила дополнительным источником недовольства и осложнила положение безработных.
- В США власти штата Невада сталкиваются с катастрофическим финансовым кризисом. В целях увеличения доходов они принимают решение о легализации игорного бизнеса и упрощают процедуру развода для лиц. проживших на территории штата не менее 6 месяцев. Вскоре Невада и, в частности, Лас-Вегас, становится центром развлечений и местом, где чаще всего заключаются браки и оформляются разводы.
Наука, техника, культура
- Международная комиссия по освещению (CIE) стандартизовала цветовую систему RGB, а также завершила работу, позволившую создать математическую модель человеческого зрения. Было принято цветовое пространство CIE 1931 XYZ, являющееся базовой моделью по сей день.
- Открыт способ Спейсера-Дюфе получения цветных фотографий.
- Британская химическая компания «Империал кемикл индастриз» разрабатывает технологию получения нефти из каменного угля.
- Джулиус А. Ньюланд изобрёл «неопрен» — синтетическую резину.
- Публикация «Доказательства Геделя» («О формально недоказуемых положениях элементарной математики и смежных наук»).
- Курт Гедель рассматривает возможность создания системы независимых аксиом в математике.
- Британский физик Джон Д. Кокрофт изобретает высоковольтную установку для атомных превращений.
- Американский физик Эрнст О. Лоуренс создаёт циклотрон (ускоритель частиц).
- Швейцарский биохимик О. П. Каррер получает в чистом виде витамин А.
- 13 ноября — Открытие в Нью-Йорке Музея американского искусства Уитни.
- В Париже открывается Международная выставка колониального искусства.
- В СССР запрещена музыка Сергея Рахманинова, объявленного «декадентом».
- 3 марта в США песня «Усеянное звёздами знамя» утверждена в качестве национального гимна.
- 25 октября в Нью-Йорке открывается мост Джорджа Вашингтона между Манхэттеном и штатом Нью-Джерси — самый длинный подвесной мост в мире.
- В США фирма «Шик драй шейвер инк.» выпускает в продажу электрические бритвы.
- В США компания «Шевроле» выпускает первый автомобиль-пикап, ставший символом Америки.
- Новое средство от похмелья «Алка-Зельтцер». сочетающее в себе свойства препаратов против желудочных расстройств и головной боли, появляется в США, находящихся во власти «сухого закона».
- В качестве аэрозолей начинает применяться фреон.
- 22 декабря пожар в библиотеке Ватикана уничтожает около 15 тысяч книг.
- Проводится первая телепередача в США.
- 3 июня ВВС в Великобритании ведёт прямую трансляцию финальных заездов скачек «Дерби».
Спорт
Музыка
Кино
Театр
Напишите отзыв о статье "1931 год"
Литература
Изобразительное искусство СССР
Авиация
Общественный транспорт
Метрополитен
Железнодорожный транспорт
Персоны года
Человек года по версии журнала Time — Пьер Лаваль, премьер-министр Франции.
Родились
См. также: Категория:Родившиеся в 1931 году
- 1 января — Анатолий Ромашин, советский актёр (умер в 2000 году).
- 5 января — Роберт Дюваль, американский актёр, режиссёр и продюсер.
- 13 января — Аркадий Вайнер, писатель (братья Вайнеры) (умер в 2005 году).
- 1 февраля — Борис Николаевич Ельцин, первый президент Российской Федерации (умер в 2007 году).
- 6 февраля — Торн, Рип, американский актёр.
- 2 марта — Михаил Сергеевич Горбачёв, единственный президент СССР.
- 21 марта — Ришар Рацимандрава, полковник, президент Мадагаскара в 1975 году (убит в 1975 году).
- 22 марта — Уильям Шетнер, канадский актёр.
- 23 марта — Виктор Корчной, советский и швейцарский шахматист (ум. в 2016 году).
- 26 марта — Леонард Нимой, американский актёр.
- 19 апреля — Ершов, Андрей Петрович, советский учёный, один из пионеров теоретического и системного программирования, создатель Сибирской школы информатики, академик АН СССР (умер в 1988 году).
- 7 мая — Джин Вулф, американский писатель-фантаст.
- 13 мая — Джонс, Джеймс Уоррен, — американский проповедник, основатель организации «Народный Храм», причисленной американским законодательством к деструктивным культам (умер в 1978 году).
- 25 мая — Гречко, Георгий Михайлович, советский и российский летчик и космонавт.
- 3 июня — Джон Норман, известный американский писатель-фантаст, автор сериала о планете Гор.
- 3 июня — Рауль Кастро, руководитель Кубы.
- 3 июля — Михаил Фёдорович Ребров, советский журналист и писатель, претендент в отряд космонавтов от Союза журналистов СССР (умер в 1998 году).
- 7 июля — Дэвид Эддингс, известный американский писатель-фантаст, работавший в жанре фэнтези (умер в 2009 году).
- 15 июля — Мгалоблишвили Нодар Александрович, советский и грузинский актёр театра и кино.
- 2 августа — Борис Манаков, советский художник (умер в 1993).
- 15 августа — Микаэл Таривердиев, композитор, автор музыки к фильмам (умер в 1996 году).
- 17 сентября — Энн Бэнкрофт, американская киноактриса, номинант премии «Оскар» за лучшую женскую роль (1963 года, фильм «Чудотворец») (умер в 2005 году).
- 22 сентября — Филипп Григорьевич Рутберг, советский электрофизик, лауреат Государственной премии СССР (1982 года).
- 23 сентября — Игнатиус Куту Ачампонг, генерал-лейтенант, президент Ганы в 1972—1978 годах (расстрелян в 1979 году).
- 23 октября — Диана Дорс, британская актриса (умерла 1984).
- 26 октября — Масленников Игорь Федорович, советский и российский актёр.
- 25 ноября — Евгений Галунов, советский живописец (умер в 1999 году).
- 5 декабря — Григор Михайлович Тютюнник, украинский писатель (умер в 1980 году).
- 9 декабря — Ладислав Смоляк, чешский актёр, режиссёр театра и кино (умер в 2010 году).
- 11 декабря — Ошо Раджниш, известный индийский религиозный деятель (умер в 1990 году).
- 12 декабря — Боб Шоу, британский писатель-фантаст (умер в 1996).
- 23 декабря — Лев Дуров, советский актёр. (умер в 2015 году).
Скончались
См. также: Категория:Умершие в 1931 году
- 3 января — Жозеф Жак Сезер Жоффр, французский военный деятель, маршал Франции (род.1852)
- 16 сентября — казнён лидер партизанского движения в Киренаике, шейх Омар аль-Мухтар (род.ок.1862)
Нобелевские премии
- Физика — премия не присуждалась.
- Химия — Карл Бош и Фридрих Бергиус — «За заслуги по введению и развитию методов высокого давления в химии, что представляет собой эпохальное событие в области химической технологии».
- Медицина и физиология — Отто Генрих Варбург — «За открытие природы и механизма действия дыхательного фермента».
- Литература — Эрик Аксель Карлфельдт — «За его поэзию (посмертно)».
- Премия мира — Джейн Аддамс — «Удостоена премии как подлинный делегат всех миролюбивых женщин мира» и Николас Мюррэй Батлер — «За неиссякаемую энергию и рвение в деле мира».
См. также
|
1931 год в Викитеке? |
|---|
Примечания
- ↑ Морской транспорт СССР (к 60-летию отрасли)", под общей редакцией министра морского флота Т. Б. Гуженко, Москва, «Транспорт», 1984 год, С. 49.
- ↑ 1 2 3 СИЭ т. 12 — С. 533
- ↑ БСЭ 3-е изд. т. 15 — С. 192.
- ↑ СИЭ т. 8 — С. 974.
- ↑ СИЭ т. 1 — С. 132.
- ↑ Леонов Н. С. Очерки новой и новейшей истории стран Центральной Америки / М. 1975 — С. 230.
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?: |
| Календарь на 1931 год | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
Январь
|
Февраль
|
Март
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Апрель
|
Май
|
Июнь
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Июль
|
Август
|
Сентябрь
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Октябрь
|
Ноябрь
|
Декабрь
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий 1931 год
В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.
– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
– Ваше превосходительство, вы сами разрешили ему походом.
– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…
И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.
– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.
– Еще измайловский товарищ, – сказал он. – Храбрый офицер! Ты доволен им? – спросил Кутузов у полкового командира.
И полковой командир, отражаясь, как в зеркале, невидимо для себя, в гусарском офицере, вздрогнул, подошел вперед и отвечал:
– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.
– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
