19 октября
Поделись знанием:
– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашей победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой потребности в знак радости дать моему Францу талер и отпустить его с своей Liebchen [милой] на Пратер… Правда, здесь нет Пратера.
Он посмотрел прямо на князя Андрея и вдруг спустил собранную кожу со лба.
– Теперь мой черед спросить вас «отчего», мой милый, – сказал Болконский. – Я вам признаюсь, что не понимаю, может быть, тут есть дипломатические тонкости выше моего слабого ума, но я не понимаю: Мак теряет целую армию, эрцгерцог Фердинанд и эрцгерцог Карл не дают никаких признаков жизни и делают ошибки за ошибками, наконец, один Кутузов одерживает действительную победу, уничтожает charme [очарование] французов, и военный министр не интересуется даже знать подробности.
– Именно от этого, мой милый. Voyez vous, mon cher: [Видите ли, мой милый:] ура! за царя, за Русь, за веру! Tout ca est bel et bon, [все это прекрасно и хорошо,] но что нам, я говорю – австрийскому двору, за дело до ваших побед? Привезите вы нам свое хорошенькое известие о победе эрцгерцога Карла или Фердинанда – un archiduc vaut l'autre, [один эрцгерцог стоит другого,] как вам известно – хоть над ротой пожарной команды Бонапарте, это другое дело, мы прогремим в пушки. А то это, как нарочно, может только дразнить нас. Эрцгерцог Карл ничего не делает, эрцгерцог Фердинанд покрывается позором. Вену вы бросаете, не защищаете больше, comme si vous nous disiez: [как если бы вы нам сказали:] с нами Бог, а Бог с вами, с вашей столицей. Один генерал, которого мы все любили, Шмит: вы его подводите под пулю и поздравляете нас с победой!… Согласитесь, что раздразнительнее того известия, которое вы привозите, нельзя придумать. C'est comme un fait expres, comme un fait expres. [Это как нарочно, как нарочно.] Кроме того, ну, одержи вы точно блестящую победу, одержи победу даже эрцгерцог Карл, что ж бы это переменило в общем ходе дел? Теперь уж поздно, когда Вена занята французскими войсками.
– Как занята? Вена занята?
– Не только занята, но Бонапарте в Шенбрунне, а граф, наш милый граф Врбна отправляется к нему за приказаниями.
Болконский после усталости и впечатлений путешествия, приема и в особенности после обеда чувствовал, что он не понимает всего значения слов, которые он слышал.
– Нынче утром был здесь граф Лихтенфельс, – продолжал Билибин, – и показывал мне письмо, в котором подробно описан парад французов в Вене. Le prince Murat et tout le tremblement… [Принц Мюрат и все такое…] Вы видите, что ваша победа не очень то радостна, и что вы не можете быть приняты как спаситель…
– Право, для меня всё равно, совершенно всё равно! – сказал князь Андрей, начиная понимать,что известие его о сражении под Кремсом действительно имело мало важности ввиду таких событий, как занятие столицы Австрии. – Как же Вена взята? А мост и знаменитый tete de pont, [мостовое укрепление,] и князь Ауэрсперг? У нас были слухи, что князь Ауэрсперг защищает Вену, – сказал он.
– Князь Ауэрсперг стоит на этой, на нашей, стороне и защищает нас; я думаю, очень плохо защищает, но всё таки защищает. А Вена на той стороне. Нет, мост еще не взят и, надеюсь, не будет взят, потому что он минирован, и его велено взорвать. В противном случае мы были бы давно в горах Богемии, и вы с вашею армией провели бы дурную четверть часа между двух огней.
– Но это всё таки не значит, чтобы кампания была кончена, – сказал князь Андрей.
– А я думаю, что кончена. И так думают большие колпаки здесь, но не смеют сказать этого. Будет то, что я говорил в начале кампании, что не ваша echauffouree de Durenstein, [дюренштейнская стычка,] вообще не порох решит дело, а те, кто его выдумали, – сказал Билибин, повторяя одно из своих mots [словечек], распуская кожу на лбу и приостанавливаясь. – Вопрос только в том, что скажет берлинское свидание императора Александра с прусским королем. Ежели Пруссия вступит в союз, on forcera la main a l'Autriche, [принудят Австрию,] и будет война. Ежели же нет, то дело только в том, чтоб условиться, где составлять первоначальные статьи нового Саmро Formio. [Кампо Формио.]
– Но что за необычайная гениальность! – вдруг вскрикнул князь Андрей, сжимая свою маленькую руку и ударяя ею по столу. – И что за счастие этому человеку!
– Buonaparte? [Буонапарте?] – вопросительно сказал Билибин, морща лоб и этим давая чувствовать, что сейчас будет un mot [словечко]. – Bu onaparte? – сказал он, ударяя особенно на u . – Я думаю, однако, что теперь, когда он предписывает законы Австрии из Шенбрунна, il faut lui faire grace de l'u . [надо его избавить от и.] Я решительно делаю нововведение и называю его Bonaparte tout court [просто Бонапарт].
– Нет, без шуток, – сказал князь Андрей, – неужели вы думаете,что кампания кончена?
– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.
На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d'or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.
– Надо ему показать Амели, прелесть! – сказал один из наших, целуя кончики пальцев.
– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.
На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
| ← октябрь → | ||||||
| Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб | Вс |
| 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | |
| 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 |
| 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 |
| 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 |
| 28 | 29 | 30 | 31 | |||
| 2024 г. | ||||||
19 октября — 292-й день года (293-й в високосные годы) в григорианском календаре. До конца года остаётся 73 дня.
Содержание
Праздники
См. также: Категория:Праздники 19 октября
Национальные
-
Албания — День беатификации матери Терезы[1]. -
Армения — День ракетно-артиллерийских войск[2]. -
Молдавия — День юриста[3].
Религиозные
-
Православие[4]:
- — память апостола Фомы (I век);
- — память священномученика Иоанна Рыбина, пресвитера (1937 год).
События
См. также: Категория:События 19 октября
До XIX века
- 202 до н. э. — сражение при Заме — последнее сражение Второй Пунической войны, закончившееся поражением армии Ганнибала.
- 1453 — капитуляция англичан в Бордо. Конец Столетней войны.
- 1466 — заключён Торуньский мир между Тевтонским орденом и Польским королевством.
- 1653 — посольство русского царя во главе с В. Бутурлиным отправилось в Переяславль для принятия присяги от запорожских казаков.
XIX век
- 1812
- Наполеон покидает Москву.
- Второе сражение под Полоцком.
- 1845 — в большом конференц-зале Петербургской Академии наук под председательством вице-адмирала Фёдора Петровича Литке состоялось первое собрание Русского географического общества, учреждённого в августе.
- 1860 — во Флоренции основана первая компания по производству двигателей внутреннего сгорания.
- 1864 — Сражение на Кедровом Ручье
- 1867 — Н. А. Телешову выдан во Франции патент на проект самолёта с пульсирующим двигателем. Это был один из первых в мире проектов реактивного самолёта.
- 1875 — в докладе на заседании физического общества при Петербургском университете Д. И. Менделеев выдвинул идею аэростата с герметичной гондолой для исследования высотных слоёв атмосферы.
- 1878 — немецкий рейхстаг принял исключительный закон против социалистов.
XX век
- 1901 — бразилец Альберто Сантос-Дюмон обогнул на 33-метровом дирижабле Эйфелеву башню, продемонстрировав управляемый полёт на аппарате легче воздуха, и завоевав первый приз в 100 000 франков.
- 1917 — в Чигирине съезд украинского Вольного казачества провозгласил генерала Павла Скоропадского своим гетманом.
- 1918 — образована Трудовая коммуна немцев Поволжья, через пять лет ставшая Автономной республикой немцев Поволжья и ликвидированная в 1941 году.
- 1919 — в газете «Правда», в отделе «Страничка красноармейца», напечатано письмо с фронта «Прозрели!» за подписью заведующего политическим отделом Туркестанского фронта Д. Фурманова. Вся страна впервые узнала имя будущего автора «Чапаева».
- 1921 — 19 и 26 октября в Петрограде в Доме искусств состоялись вечера «Серапионовых братьев».
- 1941 — в Москве введено осадное положение для подавления паники, анархии, мародёрства и массового дезертирства и восстановления общественного порядка.
- 1944 — дебют Марлона Брандо на сцене Бродвея.
- 1954 — первое восхождение на Чо-Ойю, совершенное членами австрийской экспедиции Хербертом Тихи, Йозефом Йёхлером и шерпой Пасанг Дава Ламой.
- 1956
- СССР и Япония приняли Совместную декларацию, которая прекращала состояние войны и восстанавливала дипломатические отношения между двумя странами, а также фиксировала согласие СССР на передачу Японии после заключения мирного договора островов Хабомаи и Шикотан[5] (договор так и не был подписан).
- в ходе визита в Варшаву руководство КПСС признало особый «польский путь к социализму».
- 1957 — правительство ФРГ разрывает дипломатические отношения с Югославией в связи с установлением дипломатических отношений между ФНРЮ и ГДР.
- 1960 — начало экономической блокады Кубы — правительство США ввело эмбарго на торговлю с Кубой.
- 1961 — на съезде КПСС Китай публично осудил политику СССР в отношении Албании.
- 1964 — катастрофа Ил-18 под Белградом
- 1984 — в Польше убит популярный в народе католический проповедник Ежи Попелюшко (Jerzy Popiełuszko) (в его убийстве обвиняют агентов госбезопаности Польши).
- 1986 — первый митинг в Ленинграде на Владимирской площади против сноса дома № 1 по Загородному проспекту — «дома Дельвига». Начало градозащитного движения в Санкт-Петербурге.
- 1986 — катастрофа Ту-134 в Драконовых горах. Погибли 34 человека, включая Самора Машела — президента Мозамбика.
- 1987 — чёрный понедельник — биржевой крах 1987 года.
- 1988 — первый полёт многоцелевого вертолёта Ка-126, Г. С. Исаев.
- 1999
- День образования ОАО «Туполев», в числе акционеров наряду с государством — ОАО «АНТК им. Туполева» и ОАО «Авиастар».
- Принято решение о строительстве второго тоннеля под Ла-Маншем. Он будет предназначен исключительно для автомобильного транспорта.
- 2000
- Неизвестный меценат подарил Франции ценную коллекцию из 109 произведений искусства, в числе которых картины, рисунки, пастели и скульптуры XVIII, XIX и XX веков. Для Франции это одно из крупнейших пожертвований века.
- В Нью-Йорке открылся филиал знаменитого музея Мадам Тюссо. Отделка музея стоила его создателям 50 миллионов долларов. Новая экспозиция составлена из 200 восковых фигур.
XXI век
- 2002
- Жители Ирландии на референдуме проголосовали за вступление в Европейский союз 10 стран. Таким образом, ни одно из государств Евросоюза не воспользовалось правом вето на расширение ЕС. По предварительным данным, в Ирландии «за» высказались 60 процентов избирателей.
- Восьмая решающая партия между россиянином Владимиром Крамником и компьютерной программой «Deep Fritz», проходившая в Манаме, Бахрейн, на 21 ходу завершилась вничью. Таким образом, ничьёй завершился и сам матч.
- В Туркмении отметили годовщину принятия священной книги туркменского народа «Рухнама» («Сказание о духе»), которая была написана президентом Сапармуратом Ниязовым.
- 2011 — Александр Йи и Сигэру Кондо рассчитали значение числа «Пи» с точностью в 10 триллионов цифр после запятой[6][7].
Родились
См. также: Категория:Родившиеся 19 октября
- 1433 — Марсилио Фичино (ум. 1499), итальянский гуманист, философ и астролог, один из ведущих мыслителей раннего Возрождения, основатель и глава флорентийской Платоновской академии.
- 1767 — Анри-Франсуа Ризенер (ум. 1828), французский живописец немецкого происхождения, автор натурных портретов Наполеона и Александра I, — многих представителей русской и французской аристократии; дядя художника Э. Делакруа.
- 1787 — Алексей Федорович Орлов (ум. 1862), князь, советник императоров Николая I и Александра II.
- 1821 — Фрэнсис Грегори (Francis Thomas Gregory; ум. 1888), английский топограф, исследователь Австралии.
- 1825 — Михаил Лорис-Меликов (ум. 1888), русский государственный деятель, генерал.
- 1828 — Авраам Хирш (ум. 1913), французский архитектор; академик, главный архитектор Лиона, директор Лионской академии художеств.
- 1862 — Огюст Луи Мари Николя Люмьер(ум. 1954), считающийся (совместно со своим братом Луи) (Louis Jean Lumière) одним из родоначальников кино, основателем французской киноиндустрии и кинорежиссуры.
- 1882 — Умберто Боччони (ум. 1916), итальянский художник, скульптор и теоретик футуризма.
- 1899 — Мигель Анхель Астуриас (ум. 1974), гватемальский писатель, лауреат Нобелевской премии 1967 года «за яркое творческое достижение, в основе которого лежит интерес к обычаям и традициям индейцев Латинской Америки» («Сеньор Президент», «Ураган», «Глава погребённых»).
- 1900 — Карел Павлик, капитан армии Чехословакии, который 14 марта 1939 г. с солдатами своей роты вопреки приказу начальства дал бой вступившим в город Мистек частям вермахта.
- 1904 — Илья Афанасьевич Кибель (ум. 1970), советский математик, гидромеханик и метеоролог, член-корреспондент АН СССР (1943).
- 1910 — Субраманьян Чандрасекар (ум. 1995), американский астрофизик индийского происхождения, лауреат Нобелевской премии по физике 1983 года «за теоретические исследования физических процессов, играющих важную роль в строении и эволюции звёзд».
- 1913
- Винисиус ди Морайс (ум. 1980), бразильский поэт, композитор в стиле босанова, драматург и дипломат.
- Васко Пратолини (Vasco Pratolini; ум. 1991), итальянский писатель-неореалист, антифашист.
- 1916
- Эмиль Гилельс (ум. 1985), советский музыкант, один из величайших пианистов XX века, лауреат Ленинской премии.
- Жан Доссе, французский биолог, лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине 1980 года «за открытия, касающиеся генетически детерминированных структур на клеточной поверхности, регулирующих иммунологические реакции» (совместно с Б. Бенасеррафом и Дж. Снеллом).
- 1918 — Александр Галич (настоящая фамилия Гинзбург; ум. 1977), русский поэт, сценарист, драматург, автор и исполнитель собственных песен.
- 1924 — Сергей Александрович Полежаев (ум. 2006), советский и российский актёр театра и кино, заслуженный артист России.
- 1929
- Игорь Александрович Новиков (ум. 2007), знаменитый пятиборец, четырёхкратный чемпион мира, двукратный олимпийский чемпион.
- Михаил Петрович Симонов, генеральный конструктор ОКБ им. Сухого (с 1983), лауреат Ленинской премии (1976), Герой России.
- 1931 — Джон Ле Карре (настоящее имя Дэвид Джон Мур Корнуэл), английский писатель детективного жанра.
- 1939 — Вячеслав Михайлович Клыков (ум. 2006), скульптор, автор памятников великому князю Владимиру, Сергею Радонежскому, Серафиму Саровскому, Пушкину, маршалу Жукову и многим другим великим людям России.
- 1941 — Жанна Болотова, советская и российская киноактриса («Судьба резидента», «Бегство мистера Мак-Кинли», «Подранки», «И жизнь, и слезы, и любовь»).
- 1944
- Якоб Келленбергер, президент Международного Комитета Красного Креста (МККК) с 2000 года.
- Питер Тош (ум. 1987), ямайский музыкант, один из ведущих исполнителей в стиле реггей.
- 1945 — Джон Литгоу, американский артист. Двукратный обладатель Золотого глобуса.
- 1952 — Вероника Кастро, мексиканская актриса
- 1962
- Валерий Викторович Брошин (ум. 2009), футболист, полузащитник ленинградского «Зенита» и ЦСКА, двукратный чемпион СССР (1984, 1991), обладатель Кубка СССР 1991 года.
- Эвандер Холифилд, американский боксёр-профессионал, выступающий в тяжёлой весовой категории.
- 1969 — Трей Паркер, американский киноактёр. Наиболее известен как создатель мультсериала «South Park» совместно с Мэттом Стоуном.
- 1970 — Нурия Мера-Бенида, алжирская спортсменка, олимпийская чемпионка 2000 года в беге на 1500 м.
- 1978
- Энрике Бернольди, автогонщик, участник Формулы-1.
- Руслан Чагаев, бывший чемпион мира в супертяжёлом весе по версии Всемирной боксёрской ассоциации, чемпион Азии и мира среди любителей в тяжёлом весе.
- 1980 — Катя Гордон, теле- и радиоведущая, писательница, блогер.
- 1981 — Хейкки Ковалайнен, автогонщик, финский экс-пилот Формулы-1.
- 1983 — Ребекка Фергюсон, шведская актриса театра и кино.
</div></div>
Скончались
См. также: Категория:Умершие 19 октября
- 1216 — Иоа́нн Безземе́льный, английский король (с 1199) из династии Плантагенетов, младший (четвёртый) сын Генриха II и Элеоноры Аквитанской (р. 1167).
- 1723 — Годфри Неллер (р. 1646), немецкий художник, придворный портретист пяти английских монархов.
- 1745 — Джонатан Свифт, английский писатель (р. 1667).
- 1806 — Генри Кирк Уайт, английский поэт (род. 1785).
- 1810 — Жан-Жорж Новер, французский хореограф, реформатор балета (р. 1727).
- 1920 — Джон Рид (р. 1887), американский журналист, один из организаторов коммунистической партии США, участник Октябрьской революции («Десять дней, которые потрясли мир»).
- 1936 — Лу Синь (настоящее имя Чжоу Шужэнь) (р. 1881), китайский писатель, основоположник современной китайской литературы («Клич», «Блуждания»).
- 1937 — Эрнест Резерфорд (р. 1871), британский физик, лауреат Нобелевской премии по химии 1908 года «за проведённые им исследования в области распада элементов в химии радиоактивных веществ».
- 1938 — Борис Житков (р. 1882), детский писатель («Морские истории», «Злое море», «Рассказы о животных»).
- 1952 — Владимир Александрович Кистяковский, физико-химик, академик АН СССР (1929), специалист в области комплексных коллоидно-электрохимических проблем (р. 1865).
- 1963 — Лепко Владимир Алексеевич (р. 1898) — выдающийся комик, премьер Московского театра сатиры, народный артист РСФСР.
- 1964 — Сергей Бирюзов (р. 1904), советский маршал, командующий ракетными войсками СССР (1955—1963 гг.), начальник Генштаба (1963—1964 гг.).
- 1971 — Алио Мирцхулава (псевдоним Машашвили), грузинский поэт, зачинатель грузинской комсомольской поэзии (поэма «Руставская симфония»; р. 1903).
- 1986 — Олдржих Липский (р. 1924), чешский режиссёр.
- 1999 — Натали Саррот (настоящее имя Наталия Ивановна Черняк; р. 1900), французская писательница русского происхождения.
- 2002 — Николай Николаевич Рукавишников, советский космонавт (р. 1932).
</div></div>
Приметы
Фомин день.
- На Фому горбушка хлебная тому, кто здоровьем слаб[8].
- Фома ломит закрома, все бери задарма.
- Последние кучевые облака на небе.
- Если нет ветра — к похолоданию[9].
См. также
|
19 октября в Викиновостях? |
|---|
Напишите отзыв о статье "19 октября"
Примечания
- ↑ [www.calend.ru/holidays/0/0/1390/ День беатификации матери Терезы — 19 октября. История и особенности праздника в проекте Календарь Праздников 2010]
- ↑ [www.calend.ru/holidays/0/0/2020/ День ракетно-артиллерийских войск Армении — 19 октября. История и особенности праздника в проекте Календарь Праздников 2010]
- ↑ [www.calend.ru/holidays/0/0/2549/ День юриста в Молдове — 19 октября. История и особенности праздника в проекте Календарь Праздников 2010]
- ↑ Православный церковный календарь с тропарями и кондаками, 2009. Изд-во РПЦ МП, Москва, 2008, стр. 145
- ↑ [vff-s.narod.ru/kur/his/k_is01.html Совместная Декларация СССР и Японии… 1956]
- ↑ [iscience.ru/2011/10/20/opredeleno-10-trillionov-cifr-desyatichnogo-razlozheniya-dlya-%cf%80 Определено 10 триллионов цифр десятичного разложения для π.]
- ↑ [www.numberworld.org/misc_runs/pi-10t/details.html Round 2… 10 Trillion Digits of Pi.] (англ.)
- ↑ [www.kharchenko.com/date/oct/19.shtml Времена: 19 октября]
- ↑ [rg.ru/2008/10/16/primety.html Приметы]. Российская газета (16 октября 2008). Проверено 2 сентября 2010.
Отрывок, характеризующий 19 октября
– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, – улыбаясь сказал Билибин, – надо было притти в семь часов утра.– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашей победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой потребности в знак радости дать моему Францу талер и отпустить его с своей Liebchen [милой] на Пратер… Правда, здесь нет Пратера.
Он посмотрел прямо на князя Андрея и вдруг спустил собранную кожу со лба.
– Теперь мой черед спросить вас «отчего», мой милый, – сказал Болконский. – Я вам признаюсь, что не понимаю, может быть, тут есть дипломатические тонкости выше моего слабого ума, но я не понимаю: Мак теряет целую армию, эрцгерцог Фердинанд и эрцгерцог Карл не дают никаких признаков жизни и делают ошибки за ошибками, наконец, один Кутузов одерживает действительную победу, уничтожает charme [очарование] французов, и военный министр не интересуется даже знать подробности.
– Именно от этого, мой милый. Voyez vous, mon cher: [Видите ли, мой милый:] ура! за царя, за Русь, за веру! Tout ca est bel et bon, [все это прекрасно и хорошо,] но что нам, я говорю – австрийскому двору, за дело до ваших побед? Привезите вы нам свое хорошенькое известие о победе эрцгерцога Карла или Фердинанда – un archiduc vaut l'autre, [один эрцгерцог стоит другого,] как вам известно – хоть над ротой пожарной команды Бонапарте, это другое дело, мы прогремим в пушки. А то это, как нарочно, может только дразнить нас. Эрцгерцог Карл ничего не делает, эрцгерцог Фердинанд покрывается позором. Вену вы бросаете, не защищаете больше, comme si vous nous disiez: [как если бы вы нам сказали:] с нами Бог, а Бог с вами, с вашей столицей. Один генерал, которого мы все любили, Шмит: вы его подводите под пулю и поздравляете нас с победой!… Согласитесь, что раздразнительнее того известия, которое вы привозите, нельзя придумать. C'est comme un fait expres, comme un fait expres. [Это как нарочно, как нарочно.] Кроме того, ну, одержи вы точно блестящую победу, одержи победу даже эрцгерцог Карл, что ж бы это переменило в общем ходе дел? Теперь уж поздно, когда Вена занята французскими войсками.
– Как занята? Вена занята?
– Не только занята, но Бонапарте в Шенбрунне, а граф, наш милый граф Врбна отправляется к нему за приказаниями.
Болконский после усталости и впечатлений путешествия, приема и в особенности после обеда чувствовал, что он не понимает всего значения слов, которые он слышал.
– Нынче утром был здесь граф Лихтенфельс, – продолжал Билибин, – и показывал мне письмо, в котором подробно описан парад французов в Вене. Le prince Murat et tout le tremblement… [Принц Мюрат и все такое…] Вы видите, что ваша победа не очень то радостна, и что вы не можете быть приняты как спаситель…
– Право, для меня всё равно, совершенно всё равно! – сказал князь Андрей, начиная понимать,что известие его о сражении под Кремсом действительно имело мало важности ввиду таких событий, как занятие столицы Австрии. – Как же Вена взята? А мост и знаменитый tete de pont, [мостовое укрепление,] и князь Ауэрсперг? У нас были слухи, что князь Ауэрсперг защищает Вену, – сказал он.
– Князь Ауэрсперг стоит на этой, на нашей, стороне и защищает нас; я думаю, очень плохо защищает, но всё таки защищает. А Вена на той стороне. Нет, мост еще не взят и, надеюсь, не будет взят, потому что он минирован, и его велено взорвать. В противном случае мы были бы давно в горах Богемии, и вы с вашею армией провели бы дурную четверть часа между двух огней.
– Но это всё таки не значит, чтобы кампания была кончена, – сказал князь Андрей.
– А я думаю, что кончена. И так думают большие колпаки здесь, но не смеют сказать этого. Будет то, что я говорил в начале кампании, что не ваша echauffouree de Durenstein, [дюренштейнская стычка,] вообще не порох решит дело, а те, кто его выдумали, – сказал Билибин, повторяя одно из своих mots [словечек], распуская кожу на лбу и приостанавливаясь. – Вопрос только в том, что скажет берлинское свидание императора Александра с прусским королем. Ежели Пруссия вступит в союз, on forcera la main a l'Autriche, [принудят Австрию,] и будет война. Ежели же нет, то дело только в том, чтоб условиться, где составлять первоначальные статьи нового Саmро Formio. [Кампо Формио.]
– Но что за необычайная гениальность! – вдруг вскрикнул князь Андрей, сжимая свою маленькую руку и ударяя ею по столу. – И что за счастие этому человеку!
– Buonaparte? [Буонапарте?] – вопросительно сказал Билибин, морща лоб и этим давая чувствовать, что сейчас будет un mot [словечко]. – Bu onaparte? – сказал он, ударяя особенно на u . – Я думаю, однако, что теперь, когда он предписывает законы Австрии из Шенбрунна, il faut lui faire grace de l'u . [надо его избавить от и.] Я решительно делаю нововведение и называю его Bonaparte tout court [просто Бонапарт].
– Нет, без шуток, – сказал князь Андрей, – неужели вы думаете,что кампания кончена?
– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.
На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d'or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.
– Надо ему показать Амели, прелесть! – сказал один из наших, целуя кончики пальцев.
– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.
На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
