На берегу (роман Макьюэна)
| На берегу | |
| On Chesil Beach | |
 | |
| Жанр: | |
|---|---|
| Автор: | |
| Язык оригинала: | |
| Дата первой публикации: |
2007 |
«На берегу» (англ. On Chesil Beach — «На пляже Чезил») — роман Иэна Макьюэна об изменениях в обществе на примере молодожёнов, поженившихся в начале шестидесятых годов XX века, до сексуальной революции. Роман был опубликован в Великобритании в 2007 году.
Сюжет и темы
Показано английское общество 1960-х годов, где встречаются два человека из разных социальных слоёв, парень и девушка. У них разные интересы и темпераменты, они не могут полностью узнать друг друга из-за принятого стандарта сохранять девственность до свадьбы, но считают, что любят друг друга. Действие происходит напряжённо, весь роман описывает один вечер с вкраплениями предыстории. Имеется и политический аспект, отцы и дети имеют разные политические взгляды на СССР, ядерное вооружение и многое другое.
В итоге первая брачная ночь заканчивается катастрофой, и молодые немедленно разводятся. Только потом, много лет спустя бывший молодой человек, прошедший раскрепощение сексуальных нравов и неудачный брак, осознаёт, что только из-за неграмотности и взаимонепонимания он не смог удержать «девушку со скрипкой», которую единственную любил.
Автор винит в этом английское воспитание, сословные предрассудки и остатки религии[1].
Перевод
Роман был переведён на русский язык Виктором Голышевым, и опубликован вначале в журнале Иностранная литература (2007, номер 10), затем в издательствах Эксмо (2008).
Напишите отзыв о статье "На берегу (роман Макьюэна)"
Примечания
- ↑ Нина Иванова. [www.timeout.ru/books/event/150408/ На берегу. Рецензия] (рус.). Рецензия (19 марта 2009). Проверено 17 марта 2011. [www.webcitation.org/69NSsGQIx Архивировано из первоисточника 23 июля 2012].
| ||||||
Отрывок, характеризующий На берегу (роман Макьюэна)
В это воскресенье Ростовы, по обыкновению, поехали к обедне в домовую церковь Разумовских. Был жаркий июльский день. Уже в десять часов, когда Ростовы выходили из кареты перед церковью, в жарком воздухе, в криках разносчиков, в ярких и светлых летних платьях толпы, в запыленных листьях дерев бульвара, в звуках музыки и белых панталонах прошедшего на развод батальона, в громе мостовой и ярком блеске жаркого солнца было то летнее томление, довольство и недовольство настоящим, которое особенно резко чувствуется в ясный жаркий день в городе. В церкви Разумовских была вся знать московская, все знакомые Ростовых (в этот год, как бы ожидая чего то, очень много богатых семей, обыкновенно разъезжающихся по деревням, остались в городе). Проходя позади ливрейного лакея, раздвигавшего толпу подле матери, Наташа услыхала голос молодого человека, слишком громким шепотом говорившего о ней:– Это Ростова, та самая…
– Как похудела, а все таки хороша!
Она слышала, или ей показалось, что были упомянуты имена Курагина и Болконского. Впрочем, ей всегда это казалось. Ей всегда казалось, что все, глядя на нее, только и думают о том, что с ней случилось. Страдая и замирая в душе, как всегда в толпе, Наташа шла в своем лиловом шелковом с черными кружевами платье так, как умеют ходить женщины, – тем спокойнее и величавее, чем больнее и стыднее у ней было на душе. Она знала и не ошибалась, что она хороша, но это теперь не радовало ее, как прежде. Напротив, это мучило ее больше всего в последнее время и в особенности в этот яркий, жаркий летний день в городе. «Еще воскресенье, еще неделя, – говорила она себе, вспоминая, как она была тут в то воскресенье, – и все та же жизнь без жизни, и все те же условия, в которых так легко бывало жить прежде. Хороша, молода, и я знаю, что теперь добра, прежде я была дурная, а теперь я добра, я знаю, – думала она, – а так даром, ни для кого, проходят лучшие годы». Она стала подле матери и перекинулась с близко стоявшими знакомыми. Наташа по привычке рассмотрела туалеты дам, осудила tenue [манеру держаться] и неприличный способ креститься рукой на малом пространстве одной близко стоявшей дамы, опять с досадой подумала о том, что про нее судят, что и она судит, и вдруг, услыхав звуки службы, ужаснулась своей мерзости, ужаснулась тому, что прежняя чистота опять потеряна ею.
