Ндереба, Катрин

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

</table> Катрин Нямбура Ндереба (англ. Wincatherine Nyambura Ndereba; род. 21 июля 1972 года) — кенийская легкоатлетка, которая специализировалась в марафоне.

Родилась в городе Ньери, одна из семи детей в семье. По этническому происхождению принадлежит к народу Кикуйю. В 1995 году поступила на службу в отдел «Служба тюрьм Кении», где и начала профессионально тренироваться. Профессиональную спортивную карьеру начала в 1995 году. Затем был перерыв связанный с рождением дочери Джейн. В 1999 году дебютировала на марафоне в Бостоне. Четырёхкратный победитель Бостонского марафона. Победительница полумарафона CPC Loop Den Haag в 2001 году. Пятикратная победительница пробега Beach to Beacon 10K. Двукратный серебряный призёр олимпийских игр в 2004 и 2008 годах. Экс-рекордсменка мира в марафоне. Дважды признавалась лучшим спортсменом Кении в 2004 и 2005 годах. Чемпионка мира 2007 года в марафоне.

В настоящее время вместе с мужем Энтони Майном и дочерью живёт в Ниери.





Достижения

Личные рекорды

  • 5000 метров — 15.27,84
  • 10 000 метров — 32.17,58
  • Полумарафон — 1:07.54
  • Марафон — 2:18.47

Напишите отзыв о статье "Ндереба, Катрин"

Примечания

Ссылки

  • [www.iaaf.org/athletes/biographies/athcode=115233 Катин Ндереба] — профиль на сайте IAAF (англ.)
Катрин Ндереба

Катрин на финише марафона (Чемпионат мира 2007)
Общая информация
Полное имя

Wincatherine Nyambura Ndereba

Дата и место рождения

21 июня 1972(1972-06-21) (51 год)
Ньери, Кения

Гражданство

Кения Кения

Рост

1,60 м

Вес

45 кг

Личные рекорды
Международные медали
Лёгкая атлетика
Олимпийские игры
Серебро Афины 2004 Марафон
Серебро Пекин 2008 Марафон
Последнее обновление: завершила карьеру</small>

Отрывок, характеризующий Ндереба, Катрин

– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.