Невеста (рассказ)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Невеста
Жанр:

Рассказ

Автор:

Антон Павлович Чехов

Язык оригинала:

русский

Дата написания:

1903

Дата первой публикации:

1903

Текст произведения в Викитеке

«Неве́ста» — рассказ русского писателя и драматурга Антона Павловича Чехова, написанный в 1903 году. Впервые рассказ был опубликован в этом же году в журнале «Журнал для всех» № 12[1].





История

Ещё в 1902 году Чехов в переписке с Миролюбовым о рассказе Архиерей упоминает о «другом рассказе». Вполне вероятно, что писатель имел в виду именно «Невесту». Работу над рассказом Чехов начал в декабре 1902 года в Ялте. Но работа над рассказом шла очень медленно.

«Хотя и медленно, но всё же пишу. Сейчас сажусь писать, буду продолжать рассказ, но писать, вероятно, буду плохо, вяло, так как ветер продолжается и в доме нестерпимо скучно»[2]

— А.П.Чехов

Но к 20 февраля черновой вариант рассказа был готов, беловая рукопись была готова к 27 февраля.

Чеховым было сделано большое количество правок от самого первого варианта рассказа до последнего. Так, в первоначальной версии, роль наставлений Саши была значительно выше, чем в окончательной, также в окончательной редакции был вырезан момент приезда матери Нади, Нины Ивановны, в Петербург к дочери[3].

Сюжет

Молодая 23-летняя девушка Надя, с 16 лет мечтавшая выйти замуж, готовится к свадьбе. Ей нравится её жених, Андрей Андреевич, но незадолго до свадьбы девушка начинает переживать и сомневаться в будущей женитьбе.

В это же время из Москвы приезжает Саша, молодой человек, дальний родственник бабушки Нади. Саша в разговоре с Надей упрекает её в праздной жизни и бездействии, он пытается объяснить девушке, какой будет её жизнь после свадьбы: похожей на жизнь её матери и бабушки. Невеста начинает всё сильнее сомневаться.

Когда Саше приходит время возвращаться в Москву, Надя говорит, что едет проводить его, но вместо этого садится на поезд и уезжает в Петербург учиться.

По прошествии некоторого времени, Надя снова встречается в Москве с Сашей, а позже возвращается к матери и бабушке: они уже давно простили сбежавшую невесту, потому что они на собственном опыте могут понять, как тяжела может быть провинциальная и праздная жизнь. Рассказ заканчивается тем, что девушка узнаёт о том, что её друг Саша умер в Саратове от чахотки. Надя снова покидает родные места и окончательно прощается с прошлой жизнью.

Критики о рассказе

Большинство критиков придаёт большое значение финалу рассказа.

«Бодрый, сильный аккорд, заканчивающий эту прелестную вещь, звучит в душе читателя как победный клич, как торжество жизни над мертвой скукой и пошлостью серой и однообразной обыденности.»[3][4]

— А. И. Богданович

Обсуждения вызывало также и будущее Нади, которое самим Чеховым было представлено очень абстрактно. Некоторые видели в стремлении Нади перевернуть собственную жизнь революционные оттенки[3].

«Силы должны быть направлены на то, чтобы перевернуть жизнь общественную, а не только личную»[5]

— И. Джонсон в журнале «Правда»

Постановки и экранизации

Напишите отзыв о статье "Невеста (рассказ)"

Примечания

  1. [www.rsl.ru/ru/s3/s331/s122/s1224693/s12246934721 Российская государственная библиотека]
  2. [ruslit.traumlibrary.net/book/chekhov-pss30-29/chekhov-pss30-29.html Письмо А. П. Чехова О. Книппер, 1 февраляя 1903 г.]
  3. 1 2 3 [az.lib.ru/c/chehow_a_p/text_0100.shtml#114 «Невеста». Примечания]
  4. А. Б. Критические заметки. — «Мир божий», 1904, No 1, стр. 7-8
  5. «Правда», 1904, No 5, стр. 244

Отрывок, характеризующий Невеста (рассказ)

– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.


Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!