Ниалл мак Кернайг Сотал
| Ниалл мак Кернайг Сотал др.‑ирл. Niall mac Cernaig Sotal | ||
| ||
|---|---|---|
| до 701 | ||
| Предшественник: | новое образование | |
| Преемник: | Мане мак Нейлл | |
| Смерть: | 701 | |
| Род: | Сил Аэдо Слане | |
| Отец: | Кернах Сотал | |
| Дети: | сыновья: Мане, Аэд Лаген, Фогартах, Катал | |
Ниалл мак Кернайг Сотал (др.‑ирл. Niall mac Cernaig Sotal; убит в 701) — первый король Лагора (Южной Бреги; до 701) из рода Сил Аэдо Слане.
Биография
Ниалл был сыном умершего в 668 году от чумы Кернаха Сотала[1] и внуком верховного короля Ирландии Диармайта мак Аэдо Слане. Он принадлежал к Уи Хернайг, одной из двух основных ветвей рода Сил Аэдо Слане[2].
Точно неизвестно, когда Ниалл мак Кернайг Сотал получил власть над Лагором (Южной Брегой). Бо́льшая часть его правления прошла в междоусобицах со своими дальними родственниками, королями Наута (Северной Бреги) из рода Уи Хонайнг. По свидетельству ирландских анналов, в 688 году Ниалл одержал в сражении при Имлех Пихе победу над правителем Северной Бреги Конгалахом мак Конайнгом Куйрре. Правителю Наута удалось бежать, но его союзники, король кианнахтов Дуб да Инбер и правитель Конайлли Муиртемне Уархрид Уа Оиссине, пали на поле боя. По свидетельству «Фрагментарных анналов Ирландии», после этого сражения земли кианнахтов были завоёваны и племя утратило свою независимость[3]. Сражение при Имлех Пихе произошло во время междуцарствия, когда Финснехта Пиролюбивый удалился в монастырь[4] и между ирландскими правителями началась борьба за обладание титулом верховного короля Ирландии. Междоусобицы в Бреге продолжались около года. Они завершились в 689 году, когда Финснехта снова возвратил себе титул верховного короля[5].
В 697 году Ниалл мак Кернайг Сотал участвовал в Биррском синоде. На нём собрались множество знатных светских и духовных лиц не только из Ирландии, но и из Британии. На синоде по инициативе святого Адомнана был принят свод законов[6], одним из гарантов выполнения которого был Ниалл. В написанном по этому случаю документе он упомянут как «король Маг Брег». В хартии гарантами также названы брат Ниалла Коналл Грант, упоминаемый как король «части Бреги», и его сын Мане мак Нейлл[2]. Однако эти имена были добавлены к списку гарантов уже в 727 году, а первое использование в ирландских анналах титула «король Южной Бреги» датировано 751 годом[7].
Ниалл мак Кернайг Сотал был убит в 701 году в Друмайн Уа Касане. Его убийцей был король Северной Бреги Иргалах мак Конайнг Куйрре[8]. По свидетельству «Фрагментарных анналов Ирландии», Ниалл в это время находился под защитой Адомнана. В наказание за преступление святой проклял Иргалаха и всех его потомков. Согласно преданию, супруга короля Бреги была в это время беременна. Она упросила Адомнана оказать снисхождение её ещё не родившемуся ребёнку. Святой исполнил эту просьбу, однако из-за силы наложенного проклятия сын Иргалаха Кинаэд всё равно родился увечным[9][10].
Преемником Ниалла мак Кернайнга Сотала на престоле Лагора был его сын Мане мак Нейлл. Кроме него у Ниалла были ещё три сына — Аэд Лаген (погиб в 722 году в сражении при Алмайне), Фогартах (умер в 724 году) и Катал (умер в 729 году). Из них последние два также правили Южной Брегой, а Фогартах мак Нейлл был ещё и верховным королём Ирландии.
Напишите отзыв о статье "Ниалл мак Кернайг Сотал"
Примечания
- ↑ Анналы Ульстера (год 664.4).
- ↑ 1 2 Charles-Edwards T. M., 2000, p. 602—603.
- ↑ Анналы Ульстера (год 688.4); Фрагментарные анналы Ирландии (№ 98).
- ↑ Анналы Ульстера (год 688.3).
- ↑ Анналы Ульстера (год 689.2).
- ↑ Анналы Ульстера (год 697.1).
- ↑ Charles-Edwards T. M., 2000, p. 539.
- ↑ Анналы Ульстера (год 701.11).
- ↑ Фрагментарные анналы Ирландии (№ 150).
- ↑ Radner, J. N. [www.dias.ie/images/stories/celtics/pubs/celtica/c23/c23-312.pdf Writing history: Early Irish historiography and the significance of form] // Celtica. — Dublin: School of Celtic Studies, Dublin Inst. for Advanced Studies, 1999. — Vol. 23. — P. 315—319. — ISBN 1-85500-190-X.
Литература
- Charles-Edwards T. M. [books.google.ru/books?id=g6yq2sKLlFkC Early Christian Ireland]. — Cambridge: Cambridge University Press, 2000. — 728 p. — ISBN 978-0-5213-6395-2.
Отрывок, характеризующий Ниалл мак Кернайг Сотал
Из представлявшихся ему деятельностей военная служба была самая простая и знакомая ему. Состоя в должности дежурного генерала при штабе Кутузова, он упорно и усердно занимался делами, удивляя Кутузова своей охотой к работе и аккуратностью. Не найдя Курагина в Турции, князь Андрей не считал необходимым скакать за ним опять в Россию; но при всем том он знал, что, сколько бы ни прошло времени, он не мог, встретив Курагина, несмотря на все презрение, которое он имел к нему, несмотря на все доказательства, которые он делал себе, что ему не стоит унижаться до столкновения с ним, он знал, что, встретив его, он не мог не вызвать его, как не мог голодный человек не броситься на пищу. И это сознание того, что оскорбление еще не вымещено, что злоба не излита, а лежит на сердце, отравляло то искусственное спокойствие, которое в виде озабоченно хлопотливой и несколько честолюбивой и тщеславной деятельности устроил себе князь Андрей в Турции.В 12 м году, когда до Букарешта (где два месяца жил Кутузов, проводя дни и ночи у своей валашки) дошла весть о войне с Наполеоном, князь Андрей попросил у Кутузова перевода в Западную армию. Кутузов, которому уже надоел Болконский своей деятельностью, служившей ему упреком в праздности, Кутузов весьма охотно отпустил его и дал ему поручение к Барклаю де Толли.
Прежде чем ехать в армию, находившуюся в мае в Дрисском лагере, князь Андрей заехал в Лысые Горы, которые были на самой его дороге, находясь в трех верстах от Смоленского большака. Последние три года и жизни князя Андрея было так много переворотов, так много он передумал, перечувствовал, перевидел (он объехал и запад и восток), что его странно и неожиданно поразило при въезде в Лысые Горы все точно то же, до малейших подробностей, – точно то же течение жизни. Он, как в заколдованный, заснувший замок, въехал в аллею и в каменные ворота лысогорского дома. Та же степенность, та же чистота, та же тишина были в этом доме, те же мебели, те же стены, те же звуки, тот же запах и те же робкие лица, только несколько постаревшие. Княжна Марья была все та же робкая, некрасивая, стареющаяся девушка, в страхе и вечных нравственных страданиях, без пользы и радости проживающая лучшие годы своей жизни. Bourienne была та же радостно пользующаяся каждой минутой своей жизни и исполненная самых для себя радостных надежд, довольная собой, кокетливая девушка. Она только стала увереннее, как показалось князю Андрею. Привезенный им из Швейцарии воспитатель Десаль был одет в сюртук русского покроя, коверкая язык, говорил по русски со слугами, но был все тот же ограниченно умный, образованный, добродетельный и педантический воспитатель. Старый князь переменился физически только тем, что с боку рта у него стал заметен недостаток одного зуба; нравственно он был все такой же, как и прежде, только с еще большим озлоблением и недоверием к действительности того, что происходило в мире. Один только Николушка вырос, переменился, разрумянился, оброс курчавыми темными волосами и, сам не зная того, смеясь и веселясь, поднимал верхнюю губку хорошенького ротика точно так же, как ее поднимала покойница маленькая княгиня. Он один не слушался закона неизменности в этом заколдованном, спящем замке. Но хотя по внешности все оставалось по старому, внутренние отношения всех этих лиц изменились, с тех пор как князь Андрей не видал их. Члены семейства были разделены на два лагеря, чуждые и враждебные между собой, которые сходились теперь только при нем, – для него изменяя свой обычный образ жизни. К одному принадлежали старый князь, m lle Bourienne и архитектор, к другому – княжна Марья, Десаль, Николушка и все няньки и мамки.
Во время его пребывания в Лысых Горах все домашние обедали вместе, но всем было неловко, и князь Андрей чувствовал, что он гость, для которого делают исключение, что он стесняет всех своим присутствием. Во время обеда первого дня князь Андрей, невольно чувствуя это, был молчалив, и старый князь, заметив неестественность его состояния, тоже угрюмо замолчал и сейчас после обеда ушел к себе. Когда ввечеру князь Андрей пришел к нему и, стараясь расшевелить его, стал рассказывать ему о кампании молодого графа Каменского, старый князь неожиданно начал с ним разговор о княжне Марье, осуждая ее за ее суеверие, за ее нелюбовь к m lle Bourienne, которая, по его словам, была одна истинно предана ему.
