Нурмухаметов, Рашит Мухаметбареевич

Рашит Мухаметбареевич Нурмухаметов
Дата рождения:	4 сентября 1925(1925-09-04)
Место рождения:	Уфа
Дата смерти:	23 августа 1986(1986-08-23) (60 лет)
Место смерти:	Уфа, СССР
Гражданство:	СССР СССР
Жанр:	пейзаж, портрет
Учёба:	Московский художественный институт им. В. И. Сурикова
Стиль:	реализм
Награды:	Народный художник Башкирской АССР (1977) Премия имени Салавата Юлаева (1969)

Рашит Мухаметбареевич Нурмухаметов (1925—1986) — живописец, народный художник Башкирской АССР, заслуженный художник РСФСР, лауреат Государственной премии БАССР им. Салавата Юлаева.

Биография

Рашит Мухаметбареевич Нурмухаметов родился 4 сентября 1925 года в городе Уфе. 

В 1950 году окончил Уфимское художественное училище, в 1956 году — Московский Художественный институт им. В. И. Сурикова. В Московском художественном институте его педагогами были известные в советском искусстве живописцы Владимир Григорьевич Цыплаков и Василий Прокофьевич Ефанов. Его уфимские учителя — художники Александр Эрастович Тюлькин и Порфирий Маркович Лебедев.

Нурмухаметов сделал галерею национальных характеров в портретах: народной артистки РСФСР Б. Валеевой (1952), народной артистки СССР З. Насретдиновой (1955), скульптора М. Якубова (1967), поэта М. Карима (1971), композитора З. Исмагилова (1974). Автор жанровых композиций. «Легенда о батыре» (1967), «Жертва шариата» (1969).

В 1960—1965 и 1971—1980 годах он — председатель правления Союза художников БАССР. В 1975 году избирался депутатом Верховного Совета БАССР.

Занимался педагогической деятельностью: c 1972 по 1980 годы преподавал в Уфимском государственном институте искусств. Он был инициатором появления художественного факультета в молодом Уфимском институте искусств (сейчас академии). Его ученики — И. Бикбулатов, Р. Зайнетдинов, Р. Харисов, Р. Абдуллин, Г. Калитов, У. Мухаметшин.

Награды

• Лауреат премии им. Салавата Юлаева (1969).
• Орден «Знак Почета» (1971).
• Медаль «За доблестный труд», 1970.
• Медаль «30 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.», 1975.
• Почётная грамота Президиума Верховного Совета БАССР, 1955.
• Почётная грамота Президиума Верховного Совета БАССР, 1977.

Картины

Основные работы: «Портрет писателя С. Агиша» (1953), «Портрет балерины Зайтуны Насретдиновой» (1955), «Портрет заслуженного врача РСФСР В. А. Гизатуллина» и «Скульптор М. Якубов».

Важной для Нурмухаметова темой была тема так называемого «простого человека», где герои — плотники, бурильщики и просто хорошие и добрые люди представляют собой, по мысли автора, лицо народа, повседневную жизнь тружеников, населяющих республику. Из этого ряда — «Доярка Рыскулова» (1964), «За самоваром» (1961), «Чабан Давлетов» (1965), «Карим-бабай» (1967), портрет «Бурильщик Гафур» (1959).

В творчестве Рашита Нурмухаметова поиски идеального образа человека труда также прошли через «суровый стиль». Картины «Будни Крайнего Севера» (1972—1974), «Первопроходец Заполярья» (1974) и другие вполне точно отвечают многим его особенностям. Лучшая из подобных его работ — «В нефтяном крае» (1969), «Жертвы шариата». 1953—1969. Холст, масло.

В 70—80-е годы он написал цикл портретов ветеранов Великой Отечественной войны. В результате поездок на Крайний Север (в 70-х гг.) и на Алтай (1983) появилась новая серия жанровых картин, портреты и пейзажи: триптих «Над Крайним Севером» (1972—1974), «Первопроходец Заполярья» (1974), «Осень на Алтае» (1983).

К основным работам художника также относятся: Портрет засл. артистки РСФСР Бану Валеевой, х. м., 1952. А. П. Чехов в Башкирии, х. м., 1956. После трудового дня, х. м., 1956. Впервые в городе, х. м., 1956. Нефтяник Гафур, х. м., 1959. Мастер Андрияшин, х. м., 1959. За самоваром, х. м., 1961. Таслима, х. м., 1963. В степях Башкирии, х. м., 1964. Карим-бабай, х. м., 1967. Чабан Касторан Давлетов, х. м., 1965. Легенда о батыре, х. м., 1966—1967. Портрет заслуженного врача РСФСР, доктора медицинских наук, профессора Гизатуллина, х. м., 1966—1967. В минуты отдыха, х. м" 1967. Жертвы шариата, х. м., 1960—1969. В нефтяном крае, х. м., 1969. Портрет народного поэта Башкирии Мустая Карима, х. м., 1974. Портрет композитора 3. Исмагилова, х. м., 1974. Портрет матери, х. м, 1974. Триптих «Будни Севера», 1973—1974: Первопроходец, х. м., После вахты. Друзья, х. м. —60°, х. м. Триптих «Первопроходцы Севера», 1974: Ямал — край земли, х. м. Над крайним Севером, х. м. Здесь будет город заложен, х. м. На дорогах войны, х. м., 1973—1975. Воспоминание об Алжире, х. м., 1977.

Выставки

Нурмухаметов — участник республиканских, зональных, всероссийских, всесоюзных и зарубежных (ГДР, МНР) выставок с 1947.

Персональные выставки состоялись в Уфе (1970, 1975, 1986), Севастополе и Алма-Ате (1975), Казани и Ленинграде (1976).

• Республиканские, Уфа, с 1951 г. на всех, кроме молодёжных 1972 и 1976 гг.
• Декадная выставка произведений художников БАССР, Москва, 1955.
• Декадная выставка произведений художников БАССР, Москва, Ленинград, 1969.
• Зональные выставки «Урал социалистический»: Свердловск, 1964; Пермь, 1967; Челябинск, 1969; Уфа, 1974.
• Выставка произведений художников БАССР, посвященная 100-летию со дня рождения В. И. Ленина, г. Ульяновск, 1970.
• Выставка произведений художников 3-х зон, Москва, 1971.
• Выставка произведений художников автономных республик РСФСР, Москва, 1971.
• Декадная выставка работ художников БАССР в Каракалпакской АССР, Нукус, 1976.
• Выставка произведений художников РСФСР, Москва, 1952.
• Выставка «Художники РСФСР», Москва, 1956.
• Всероссийская художественная выставка «Советская Россия», Москва, 1960.
• Всероссийская художественная выставка «Советская Россия — 2», Москва, 1964.
• Всероссийская художественная выставка «Советская Россия — 3», Москва, 1967.
• Всесоюзная художественная выставка, посвященная 50-летию Советской власти, Москва, 1967.
• Всесоюзная художественная выставка, посвященная 100-летию со дня рождения В. И. Ленина, Москва, 1970.
• Всесоюзная художественная выставка «СССР — наша Родина», Москва, 1973.
• Выставка произведений советских художников «Героическим защитникам Севастополя посвящается», Севастополь, 1976.
• Международная выставка «Советское изобразительное искусство», МНР, Улан-Батор, 1970.
• Выставка произведений художников Башкирии в ГДР, г. Галле, 1975.

Литература

• Справочник «Художники Советской Башкирии». Автор-составитель Э. П. Фенина, Башкирское книжное издательство, Уфа-1979.
• История Уфы. Сб. статей, гл. 14. Башкирское книжное изд., Уфа, 1978.
• БСЭ, т. 3, раздел «Башкирская АССР». Изд. «Советская энциклопедия», Москва, 1970.
• История Уфы. Сб. статей, гл. 14 Башкирское книжное изд., Уфа, 1976.
• Г. С. Кушнеровская: Изобразительное искусство Башкирской АССР. Изд. «Советский художник», Москва, 1974.
• Н. Голованов: «Р. Нурмухаметов». Изд. «Художник РСФСР», Ленинград, −1972.
• Э. Бодрова; «Рашид Нурмухаметов». Башкирское книжное изд., Уфа, 1976.
• Г. Пикунова: Песня о Башкирии. Ж. «Художник», 1974, № 7.
• А. Писарев: Радость творчества. Ж. «Агидель», 1974, № 7.
• В. П. Фенина: Башкирский Государственный художественный музей им. М. Б. Нестерова. Путеводитель. Башкирское книжное изд., Уфа, 1974.
• «Краски Башкирии». Редакционная статья. Газ. «Советская культура», 1969, от 20 августа.
• «Башкирия Юбилейная». Редакционная статья. Газ. «Советская культура», 1969, от 19 августа.
• А. Герасимов: Художник Башкирии — гость Севастополя. Газ. «Флаг Родины», 1974, от 8 декабря.

Ссылки

• [www.башкирская-энциклопедия.рф/index.php/component/content/article/2-statya/14083-nurmukhametov-rashit-mukhametbareevich Нурмухаметов, Рашит Мухаметбареевич] // [www.башкирская-энциклопедия.рф/ Башкирская энциклопедия]. — Уфа: НИК «Башкирская энциклопедия», 2013. — ISBN 978-5-88185-143-9.
• [www.bashculture.ru/archives/100 Рашит Мухаметбареевич Нурмухаметов]
• [hallart.ru/ourartists/painting-optimism-rashid-nurmuhametov Современные художники Башкирии — Живопись оптимизма. Рашит Нурмухаметов]

Отрывок, характеризующий Нурмухаметов, Рашит Мухаметбареевич

Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.


Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.
Когда все, раздевшись и оправившись с дороги, пришли к чаю, Марья Дмитриевна по порядку перецеловала всех.
– Душой рада, что приехали и что у меня остановились, – говорила она. – Давно пора, – сказала она, значительно взглянув на Наташу… – старик здесь и сына ждут со дня на день. Надо, надо с ним познакомиться. Ну да об этом после поговорим, – прибавила она, оглянув Соню взглядом, показывавшим, что она при ней не желает говорить об этом. – Теперь слушай, – обратилась она к графу, – завтра что же тебе надо? За кем пошлешь? Шиншина? – она загнула один палец; – плаксу Анну Михайловну? – два. Она здесь с сыном. Женится сын то! Потом Безухова чтоль? И он здесь с женой. Он от нее убежал, а она за ним прискакала. Он обедал у меня в середу. Ну, а их – она указала на барышень – завтра свожу к Иверской, а потом и к Обер Шельме заедем. Ведь, небось, всё новое делать будете? С меня не берите, нынче рукава, вот что! Намедни княжна Ирина Васильевна молодая ко мне приехала: страх глядеть, точно два боченка на руки надела. Ведь нынче, что день – новая мода. Да у тебя то у самого какие дела? – обратилась она строго к графу.
– Всё вдруг подошло, – отвечал граф. – Тряпки покупать, а тут еще покупатель на подмосковную и на дом. Уж ежели милость ваша будет, я времечко выберу, съезжу в Маринское на денек, вам девчат моих прикину.
– Хорошо, хорошо, у меня целы будут. У меня как в Опекунском совете. Я их и вывезу куда надо, и побраню, и поласкаю, – сказала Марья Дмитриевна, дотрогиваясь большой рукой до щеки любимицы и крестницы своей Наташи.
На другой день утром Марья Дмитриевна свозила барышень к Иверской и к m me Обер Шальме, которая так боялась Марьи Дмитриевны, что всегда в убыток уступала ей наряды, только бы поскорее выжить ее от себя. Марья Дмитриевна заказала почти всё приданое. Вернувшись она выгнала всех кроме Наташи из комнаты и подозвала свою любимицу к своему креслу.
– Ну теперь поговорим. Поздравляю тебя с женишком. Подцепила молодца! Я рада за тебя; и его с таких лет знаю (она указала на аршин от земли). – Наташа радостно краснела. – Я его люблю и всю семью его. Теперь слушай. Ты ведь знаешь, старик князь Николай очень не желал, чтоб сын женился. Нравный старик! Оно, разумеется, князь Андрей не дитя, и без него обойдется, да против воли в семью входить нехорошо. Надо мирно, любовно. Ты умница, сумеешь обойтись как надо. Ты добренько и умненько обойдись. Вот всё и хорошо будет.
Наташа молчала, как думала Марья Дмитриевна от застенчивости, но в сущности Наташе было неприятно, что вмешивались в ее дело любви князя Андрея, которое представлялось ей таким особенным от всех людских дел, что никто, по ее понятиям, не мог понимать его. Она любила и знала одного князя Андрея, он любил ее и должен был приехать на днях и взять ее. Больше ей ничего не нужно было.
– Ты видишь ли, я его давно знаю, и Машеньку, твою золовку, люблю. Золовки – колотовки, ну а уж эта мухи не обидит. Она меня просила ее с тобой свести. Ты завтра с отцом к ней поедешь, да приласкайся хорошенько: ты моложе ее. Как твой то приедет, а уж ты и с сестрой и с отцом знакома, и тебя полюбили. Так или нет? Ведь лучше будет?
– Лучше, – неохотно отвечала Наташа.


На другой день, по совету Марьи Дмитриевны, граф Илья Андреич поехал с Наташей к князю Николаю Андреичу. Граф с невеселым духом собирался на этот визит: в душе ему было страшно. Последнее свидание во время ополчения, когда граф в ответ на свое приглашение к обеду выслушал горячий выговор за недоставление людей, было памятно графу Илье Андреичу. Наташа, одевшись в свое лучшее платье, была напротив в самом веселом расположении духа. «Не может быть, чтобы они не полюбили меня, думала она: меня все всегда любили. И я так готова сделать для них всё, что они пожелают, так готова полюбить его – за то, что он отец, а ее за то, что она сестра, что не за что им не полюбить меня!»