Насретдинова, Зайтуна Агзамовна

Зайтуна Насретдинова
Имя при рождении:	Зайтуна Агзамовна Насретдинова
Место рождения:	Уфа, БАССР, РСФСР, СССР
Профессия:	артистка балета, балетный педагог
Годы активности:	1941—1964
Театр:	Башкирский театр оперы и балета
Награды:

Зайтуна́ Агза́мовна Насретди́нова (14 августа 1923, Уфа, БАССР, РСФСР, СССР—1 октября 2009, Уфа, Башкортостан, Российская Федерация) — советская башкирская балерина, педагог. Народная артистка СССР (1955). Член КПСС с 1952 года.

Биография

Зайтуна Агзамовна Насретдинова родилась 14 августа 1923 года в Уфе.

В 1931—1934 годах училась в Уфимской школе № 20 (ныне — Уфимская городская башкирская гимназия N 20 им. Ф. Мустафиной). Затем поступила на Башкирское отделение Ленинградского хореографического училища (ныне — Академия русского балета им. А. Я. Вагановой), которое окончила с отличием (педагоги Наталья Камкова, Елена Ширипина, Александр Ширяев, Александр Писарев).

В июле 1941 года начала творческую деятельность в качестве солистки балетной труппы Башкирского государственного театра оперы и балета, на сцене которого дебютировала в партии Сванильды («Коппелия» Л. Делиба).

З. А. Насретдинова — классическая танцовщица широкого диапазона. За долгую сценическую жизнь, длиною почти в четверть века, она создала галерею ярких и неповторимых образов в спектаклях национальной, русской и зарубежной классики. Это Одетта и Одиллия («Лебединое озеро» П. И. Чайковского), Никия («Баядерка» Л. Ф. Минкуса), Жизель и Мирта («Жизель» А. Адана), Китри («Дон Кихот» Л. Ф. Минкуса), Аврора («Спящая красавица» П. И. Чайковского), Франциска («Голубой Дунай» И. Штрауса), Эсмеральда («Эсмеральда» Ц. Пуни) и другие.

В этом ряду особое место занимает образ Зайтунгуль в первом национальном балете «Журавлиная песнь», авторы которого либреттист Ф. Гаскаров, композиторы Л. Степанов и З. Исмагилов посвятили своё сочинение молодой и талантливой балерине З. А. Насретдиновой. Примечательно, что именно этот балет и мастерство Насретдиновой произвели неизгладимое впечатление на будущего великого танцовщика XX века Рудольфа Нуреева, определив его судьбу.

Первая профессиональная балерина республики Зайтуна Насретдинова почти четверть века танцевала вместе с Халяфом Сафиуллиным, который был её партнером, спутником жизни и единомышленником. Они были в числе первых артистов театра, которые начали выезжать на гастроли за рубеж. Их искусству рукоплескала публика ГДР и Болгарии, Венгрии и Польши, Кубы и Монголии, Великобритании и Шотландии, Ирландии и Кореи.

Умерла 1 октября 2009 года в Уфе.

Память

Всю жизнь З. А. Насретдинова посвятила танцу и более 40 лет работала педагогом-репетитором балетной труппы Башкирского государственного театра оперы и балета. Во многом благодаря её усилиям в Башкортостане существует уфимская балетная школа, признанная во всём мире.

Награды и звания

• Заслуженная артистка Башкирской АССР (1946)
• Заслуженная артистка РСФСР (1949)
• Народная артистка РСФСР (1953)
• Народная артистка СССР (1955)
• Медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» (1946)
• Орден «Знак Почета» (1949)
• Орден Октябрьской революции (1976)
• Почётные грамоты Верховного Совета Башкирской АССР.
• Приз «Душа танца» в номинации «Мэтр танца» (2005, журнал «Балет»)
• Почётное звание «Международный профессионал» (2006, издательство «Международный биографический центр») — за выдающийся вклад в мировую культуру
• Национальная театральная премия «Золотая маска» в номинации «За честь и достоинство» (2008).

Ссылки

• Хабирова Р. Н. [www.башкирская-энциклопедия.рф/index.php/2-statya/15160-nasretdinova-zajtuna-agzamovna Насретдинова Зайтуна Агзамовна] // [www.башкирская-энциклопедия.рф/ Башкирская энциклопедия]. — Уфа: НИК «Башкирская энциклопедия», 2013. — ISBN 978-5-88185-143-9.
• [www.kino-teatr.ru/teatr/acter/w/sov/253191/bio/ Биография на сайте КИНО-ТЕАТР]
• [www.bashopera.ru/press.creative_portraits.nasretdinova.html Зайтуна Насретдинова: рожденная для легенды]
• [www.rg.ru/2009/10/01/reg-bashkortostan/zaytuna-anons.html Скончалась великая башкирская балерина Зайтуна Насретдинова]

Отрывок, характеризующий Насретдинова, Зайтуна Агзамовна

Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n'avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.
Пьера с другими преступниками привели на правую сторону Девичьего поля, недалеко от монастыря, к большому белому дому с огромным садом. Это был дом князя Щербатова, в котором Пьер часто прежде бывал у хозяина и в котором теперь, как он узнал из разговора солдат, стоял маршал, герцог Экмюльский.
Их подвели к крыльцу и по одному стали вводить в дом. Пьера ввели шестым. Через стеклянную галерею, сени, переднюю, знакомые Пьеру, его ввели в длинный низкий кабинет, у дверей которого стоял адъютант.
Даву сидел на конце комнаты над столом, с очками на носу. Пьер близко подошел к нему. Даву, не поднимая глаз, видимо справлялся с какой то бумагой, лежавшей перед ним. Не поднимая же глаз, он тихо спросил:
– Qui etes vous? [Кто вы такой?]
Пьер молчал оттого, что не в силах был выговорить слова. Даву для Пьера не был просто французский генерал; для Пьера Даву был известный своей жестокостью человек. Глядя на холодное лицо Даву, который, как строгий учитель, соглашался до времени иметь терпение и ждать ответа, Пьер чувствовал, что всякая секунда промедления могла стоить ему жизни; но он не знал, что сказать. Сказать то же, что он говорил на первом допросе, он не решался; открыть свое звание и положение было и опасно и стыдно. Пьер молчал. Но прежде чем Пьер успел на что нибудь решиться, Даву приподнял голову, приподнял очки на лоб, прищурил глаза и пристально посмотрел на Пьера.
– Я знаю этого человека, – мерным, холодным голосом, очевидно рассчитанным для того, чтобы испугать Пьера, сказал он. Холод, пробежавший прежде по спине Пьера, охватил его голову, как тисками.
– Mon general, vous ne pouvez pas me connaitre, je ne vous ai jamais vu… [Вы не могли меня знать, генерал, я никогда не видал вас.]
– C'est un espion russe, [Это русский шпион,] – перебил его Даву, обращаясь к другому генералу, бывшему в комнате и которого не заметил Пьер. И Даву отвернулся. С неожиданным раскатом в голосе Пьер вдруг быстро заговорил.
– Non, Monseigneur, – сказал он, неожиданно вспомнив, что Даву был герцог. – Non, Monseigneur, vous n'avez pas pu me connaitre. Je suis un officier militionnaire et je n'ai pas quitte Moscou. [Нет, ваше высочество… Нет, ваше высочество, вы не могли меня знать. Я офицер милиции, и я не выезжал из Москвы.]
– Votre nom? [Ваше имя?] – повторил Даву.
– Besouhof. [Безухов.]
– Qu'est ce qui me prouvera que vous ne mentez pas? [Кто мне докажет, что вы не лжете?]
– Monseigneur! [Ваше высочество!] – вскрикнул Пьер не обиженным, но умоляющим голосом.