Озерецкая волость (Дмитровский уезд)

Озерецкая волость — волость в составе Дмитровского и Сергиевского уездов Московской губернии. Существовала до 1929 года. Центром волости было село Озерецкое.

По данным 1918 года в Озерецкой волости Дмитровского уезда было 19 сельсоветов: Башлаевский, Васильевский, Вилюшковский, Гарбеевский, Горковский, Думинский, Житниковский, Зельниковский, Костроминский, Кузьминский, Лазаревский, Левковский, Мерлинский, Озерецкий, Святогоровский, Труневский, Устикский, Царевский и Ярыгинский.

25 января 1921 года Озерецкая волость был передана в Сергиевский уезд.

По данным 1922 года в Озерецкой волости было 4 сельсовета: Васильевский, Кузьминковский, Озерецкий и Тарбеевский.

В 1924 году были созданы Горковский, Думинский и Царевский с/с. Васильевский и Тарбеевский с/с были объединены в Ярыгинский с/с.

В 1927 году из части Ярыгинского с/с были образованы Васильевский и Тарбеевский с/с, а из части Озерецкого с/с — Житниковский и Левковский с/с.

В ходе реформы административно-территориального деления СССР в 1929 году Озерецкая волость была упразднена.

Отрывок, характеризующий Озерецкая волость (Дмитровский уезд)

– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!