Ораторий

Орато́рий (лат. oratorium — «молитвенный дом, место для молитвы») — освящённое здание или помещение, которое предназначено для молитв и совместного поклонения Богу.

Значение

В отличие от церквей, которые открыты для всех желающих, ораторий используется определённой общиной, церковным движением или группой верующих для своих целей. Данное слово широко употребляется в Римско-католической церкви среди ораторианцев и салезианцев.

Каноническое право Римско-католической церкви даёт определение оратория и разделяет оратории на частные и общественные, которые, в отличие от частных, могут быть открыты в определённое время для всех верующих:

«Под ораторием понимается место, с разрешения ординария предназначенное для культа Бога ради удобства той или иной общины или группы верующих, собирающихся в этом месте, куда с согласия правомочного настоятеля могут приходить и другие верные»

В ораториях могут совершаться с разрешения местного епископа или настоятеля церковной общины определённые богослужения. Согласно Каноническому праву Католической церкви оратории не должны использоваться для светских и хозяйственных нужд: «Ораторий нельзя передавать на светские цели без разрешения ординария», «они должны быть предназначены только для культа Бога, и всякое их использование в хозяйственных целях запрещается» .

Источник

• Католическая Энциклопедия, т. 3, изд. Францисканцев, М., 2007, стр. 1075, ISBN 978-5-91393-016-3
• Кодекс Канонического Права, изд. «Институт философии, теологии и истории», М., 2007, ISBN 978-5-94242-045-1

См. также

• Салезианцы
• Ораторианцы

Ссылки

• [catedra.ru/index.php?page=oratorio Ораторий Дона Боско]

• [www.slovo.net.ru/books/?book=45673 Ораторий Дона Боско. Образец сегодняшнего салезианского оратория]

Отрывок, характеризующий Ораторий

В 1811 м году в Москве жил быстро вошедший в моду французский доктор, огромный ростом, красавец, любезный, как француз и, как говорили все в Москве, врач необыкновенного искусства – Метивье. Он был принят в домах высшего общества не как доктор, а как равный.
Князь Николай Андреич, смеявшийся над медициной, последнее время, по совету m lle Bourienne, допустил к себе этого доктора и привык к нему. Метивье раза два в неделю бывал у князя.
В Николин день, в именины князя, вся Москва была у подъезда его дома, но он никого не велел принимать; а только немногих, список которых он передал княжне Марье, велел звать к обеду.
Метивье, приехавший утром с поздравлением, в качестве доктора, нашел приличным de forcer la consigne [нарушить запрет], как он сказал княжне Марье, и вошел к князю. Случилось так, что в это именинное утро старый князь был в одном из своих самых дурных расположений духа. Он целое утро ходил по дому, придираясь ко всем и делая вид, что он не понимает того, что ему говорят, и что его не понимают. Княжна Марья твердо знала это состояние духа тихой и озабоченной ворчливости, которая обыкновенно разрешалась взрывом бешенства, и как перед заряженным, с взведенными курками, ружьем, ходила всё это утро, ожидая неизбежного выстрела. Утро до приезда доктора прошло благополучно. Пропустив доктора, княжна Марья села с книгой в гостиной у двери, от которой она могла слышать всё то, что происходило в кабинете.
Сначала она слышала один голос Метивье, потом голос отца, потом оба голоса заговорили вместе, дверь распахнулась и на пороге показалась испуганная, красивая фигура Метивье с его черным хохлом, и фигура князя в колпаке и халате с изуродованным бешенством лицом и опущенными зрачками глаз.
– Не понимаешь? – кричал князь, – а я понимаю! Французский шпион, Бонапартов раб, шпион, вон из моего дома – вон, я говорю, – и он захлопнул дверь.
Метивье пожимая плечами подошел к mademoiselle Bourienne, прибежавшей на крик из соседней комнаты.