Осада Гелы

Осада Гелы
Основной конфликт: Карфагенская война (409—405 до н. э.)
Дата	405 до н. э.
Место	Гела, Сицилия
Итог	победа карфагенян
Противники
Гела, Сиракузы, Камарина Карфаген, Эгеста
Командующие
Дионисий Старший Гимилькон II
Силы сторон
неизвестно неизвестно
Потери
неизвестно неизвестно

Осада Гелы — состоялась в 405 до н. э. в ходе Карфагенской войны 409—405 до н. э.

Начало осады

Перезимовав в Акраганте, карфагеняне весной разрушили этот город и вторглись на земли Гелы и Камарины, где также захватили большую добычу.

Карфагенские войска подошли к Геле и встали лагерем вдоль одноименной реки. Ожидая, что сиракузская армия Дионисия подойдет на помощь осажденным, они укрепили своё расположение рвом и частоколом.

Гелойцы решили отправить всех женщин и детей в Сиракузы, но женщины уходить отказались, решив разделить судьбу с мужчинами. Осажденные сформировали множество небольших отрядов, которые охотились за группами противника, рассыпавшимися для грабежа, убив и взяв в плен немало врагов.

Жители отважно защищались от армии карфагенян, которые, подойдя к стенам, начали пробивать бреши ударами таранов. Разрушенные днем участки стен, они ночью, при помощи женщин и детей, восстанавливали. Вся молодежь, способная держать оружие, сражалась на стенах, остальное население с усердием выполняло оборонительные работы. Наконец, они выдерживали атаки карфагенян так стойко, что, хотя у города не было достаточных укреплений, и не было союзников, кроме того, стены обрушились в ряде мест, они не были сломлены угрожающей опасностью.

— Диодор. XIII. 108, 8—9.

Прибытие войск Дионисия

Дионисий собрал армию из сиракузян, италиотов, других союзников и наемников, числом в 30 тыс. пехоты и тысячу всадников, и в сопровождении флота из 50 обшитых медью кораблей выступил на помощь Геле. Разбив лагерь на побережье, чтобы не терять связь с кораблями, он направил отряды легковооруженных беспокоить противника, а силами конницы и флота пытался прервать вражеские коммуникации с метрополией.

Атака карфагенского лагеря

Через три недели он решил атаковать карфагенян с суши и моря по трем направлениям. Сицилийские части должны были обойти город справа и встать против вражеского лагеря с северо-востока, отряды союзников — пройти между городом и берегом моря, чтобы атаковать с юга, а сам Дионисий с наемниками собирался двигаться прямо через город, чтобы выйти к центру вражеской позиции. Конница получила приказ перейти реку и выдвинуться на равнину, когда подойдет пехота, но атаковать только если пехотинцы добьются успеха; в противном случае всадникам надлежало помогать отступающим. Флот с десантными частями должен был поддержать атаку италиотов.

Когда с кораблей началась высадка, карфагеняне бросились навстречу десанту, так как с моря лагерь не был укреплен. В это время италиоты атаковали лагерь с юга и, пользуясь тем, что основные силы противника были заняты отражением десанта, ворвались внутрь. Карфагеняне развернулись, и, бросив на италиотов большую часть войска, после жестокого боя прижали их к частоколу.

Сицилийские части, шедшие в обход города, опоздали, а Дионисий со своими наемниками застрял в узких улицах, и также не поспел к сроку. Гелойцы произвели вылазку, чтобы помочь италиотам, но опасались далеко отходить от города, поэтому не смогли оказать существенной поддержки.

Иберы и кампанцы преследовали италиотов и убили больше тысячи гоплитов. Команды кораблей обрушили на преследователей град стрел, благодаря чему остатки италийских греков смогли отступить к городу.

Сицилийцы подошли к лагерю с северо-востока, с большими потерями отразили вышедших против них африканцев, и преследовали их остатки до лагеря. Затем на помощь разбитым африканцам подошли иберы и кампанцы; греки, потеряв в бою с ними около шестисот человек, были отброшены к городу.

Всадники, видя поражение пехоты, также отступили в город, преследуемые врагом. Дионисий, которому, наконец, удалось пройти сквозь город, нашел свою армию разбитой и в сражении не участвовал.

Эвакуация Гелы и Камарины

На совещании командиров было решено отступать. К карфагенянам послали вестника с предложением произвести на следующий день обмен телами, а ночью армия и население покинули город, где остались только две тысячи легковооруженных, поддерживавших огни и производивших шум. На рассвете эти части также оставили Гелу, и карфагеняне смогли приступить к грабежу.

Проходя Камарину, Дионисий приказал жителям уходить в Сиракузы, так как армия не могла их защитить.

Страх не допускал промедления, одни наспех собрали серебро и золото, и все, что можно было унести, другие бежали только с родителями и малыми детьми, не обращая внимания на ценности, третьи, ослабленные старостью и болезнями и не имевшие родственников или друзей, были оставлены, так как все ожидали скорого прибытия карфагенян. Судьба Селинунта, Гимеры и Акраганта приводила в ужас людей, перед глазами которых стояли зверства карфагенян. Те и в самом деле не щадили пленников и не проявляли ни малейшего сострадания к своим жертвам, распиная их на крестах или подвергая мучениям, на которые невозможно было смотреть.

— Диодор. XIII. 111, 3—4.

Итоги

Сицилийцы и италийские греки были крайне недовольны действиями Дионисия, который подставил их под удар, не потеряв ни одного из своих наемников. Подозревали, что он намеренно старается ослабить силы других городов, чтобы лишить их независимости. Италиоты отделились и направились домой, затем тирана покинули войска Гелы и Камарины, а всадники двинулись впереди основных сил в Сиракузы и подняли там мятеж.

Отрывок, характеризующий Осада Гелы

Это была партия рекрут, набранных у нас и посылаемых в армию. Надо было видеть состояние, в котором находились матери, жены и дети тех, которые уходили, и слышать рыдания тех и других. Подумаешь, что человечество забыло законы своего Божественного Спасителя, учившего нас любви и прощению обид, и что оно полагает главное достоинство свое в искусстве убивать друг друга.
Прощайте, милый и добрый друг. Да сохранит вас наш Божественный Спаситель и его Пресвятая Матерь под Своим святым и могущественным покровом. Мария.]
– Ah, vous expediez le courier, princesse, moi j'ai deja expedie le mien. J'ai ecris а ma pauvre mere, [А, вы отправляете письмо, я уж отправила свое. Я писала моей бедной матери,] – заговорила быстро приятным, сочным голоском улыбающаяся m lle Bourienne, картавя на р и внося с собой в сосредоточенную, грустную и пасмурную атмосферу княжны Марьи совсем другой, легкомысленно веселый и самодовольный мир.
– Princesse, il faut que je vous previenne, – прибавила она, понижая голос, – le prince a eu une altercation, – altercation, – сказала она, особенно грассируя и с удовольствием слушая себя, – une altercation avec Michel Ivanoff. Il est de tres mauvaise humeur, tres morose. Soyez prevenue, vous savez… [Надо предупредить вас, княжна, что князь разбранился с Михайлом Иванычем. Он очень не в духе, такой угрюмый. Предупреждаю вас, знаете…]
– Ah l chere amie, – отвечала княжна Марья, – je vous ai prie de ne jamais me prevenir de l'humeur dans laquelle se trouve mon pere. Je ne me permets pas de le juger, et je ne voudrais pas que les autres le fassent. [Ах, милый друг мой! Я просила вас никогда не говорить мне, в каком расположении духа батюшка. Я не позволю себе судить его и не желала бы, чтоб и другие судили.]
Княжна взглянула на часы и, заметив, что она уже пять минут пропустила то время, которое должна была употреблять для игры на клавикордах, с испуганным видом пошла в диванную. Между 12 и 2 часами, сообразно с заведенным порядком дня, князь отдыхал, а княжна играла на клавикордах.


Седой камердинер сидел, дремля и прислушиваясь к храпению князя в огромном кабинете. Из дальней стороны дома, из за затворенных дверей, слышались по двадцати раз повторяемые трудные пассажи Дюссековой сонаты.
В это время подъехала к крыльцу карета и бричка, и из кареты вышел князь Андрей, высадил свою маленькую жену и пропустил ее вперед. Седой Тихон, в парике, высунувшись из двери официантской, шопотом доложил, что князь почивают, и торопливо затворил дверь. Тихон знал, что ни приезд сына и никакие необыкновенные события не должны были нарушать порядка дня. Князь Андрей, видимо, знал это так же хорошо, как и Тихон; он посмотрел на часы, как будто для того, чтобы поверить, не изменились ли привычки отца за то время, в которое он не видал его, и, убедившись, что они не изменились, обратился к жене:
– Через двадцать минут он встанет. Пройдем к княжне Марье, – сказал он.
Маленькая княгиня потолстела за это время, но глаза и короткая губка с усиками и улыбкой поднимались так же весело и мило, когда она заговорила.
– Mais c'est un palais, – сказала она мужу, оглядываясь кругом, с тем выражением, с каким говорят похвалы хозяину бала. – Allons, vite, vite!… [Да это дворец! – Пойдем скорее, скорее!…] – Она, оглядываясь, улыбалась и Тихону, и мужу, и официанту, провожавшему их.
– C'est Marieie qui s'exerce? Allons doucement, il faut la surprendre. [Это Мари упражняется? Тише, застанем ее врасплох.]
Князь Андрей шел за ней с учтивым и грустным выражением.
– Ты постарел, Тихон, – сказал он, проходя, старику, целовавшему его руку.
Перед комнатою, в которой слышны были клавикорды, из боковой двери выскочила хорошенькая белокурая француженка.
M lle Bourienne казалась обезумевшею от восторга.
– Ah! quel bonheur pour la princesse, – заговорила она. – Enfin! Il faut que je la previenne. [Ах, какая радость для княжны! Наконец! Надо ее предупредить.]
– Non, non, de grace… Vous etes m lle Bourienne, je vous connais deja par l'amitie que vous рorte ma belle soeur, – говорила княгиня, целуясь с француженкой. – Elle ne nous attend рas? [Нет, нет, пожалуйста… Вы мамзель Бурьен; я уже знакома с вами по той дружбе, какую имеет к вам моя невестка. Она не ожидает нас?]
Они подошли к двери диванной, из которой слышался опять и опять повторяемый пассаж. Князь Андрей остановился и поморщился, как будто ожидая чего то неприятного.
Княгиня вошла. Пассаж оборвался на середине; послышался крик, тяжелые ступни княжны Марьи и звуки поцелуев. Когда князь Андрей вошел, княжна и княгиня, только раз на короткое время видевшиеся во время свадьбы князя Андрея, обхватившись руками, крепко прижимались губами к тем местам, на которые попали в первую минуту. M lle Bourienne стояла около них, прижав руки к сердцу и набожно улыбаясь, очевидно столько же готовая заплакать, сколько и засмеяться.
Князь Андрей пожал плечами и поморщился, как морщатся любители музыки, услышав фальшивую ноту. Обе женщины отпустили друг друга; потом опять, как будто боясь опоздать, схватили друг друга за руки, стали целовать и отрывать руки и потом опять стали целовать друг друга в лицо, и совершенно неожиданно для князя Андрея обе заплакали и опять стали целоваться. M lle Bourienne тоже заплакала. Князю Андрею было, очевидно, неловко; но для двух женщин казалось так естественно, что они плакали; казалось, они и не предполагали, чтобы могло иначе совершиться это свидание.
– Ah! chere!…Ah! Marieie!… – вдруг заговорили обе женщины и засмеялись. – J'ai reve сette nuit … – Vous ne nous attendez donc pas?… Ah! Marieie,vous avez maigri… – Et vous avez repris… [Ах, милая!… Ах, Мари!… – А я видела во сне. – Так вы нас не ожидали?… Ах, Мари, вы так похудели. – А вы так пополнели…]
– J'ai tout de suite reconnu madame la princesse, [Я тотчас узнала княгиню,] – вставила m lle Бурьен.