Осада Чернигова (1235)
| Осада Чернигова | |||
| Основной конфликт: Междоусобная война в Южной Руси (1228—1236) | |||
 | |||
| Дата |
1235 | ||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Причина |
претензии Михаила на киевское княжение | ||
| Итог |
Отступление союзников | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Осада Чернигова (1235), Черниговская война[1] — один из важнейших эпизодов междоусобной войны в Южной Руси в 30-е годы XIII века. Осада войсками Галицко-Волынского и Киевского княжеств столицы Чернигово-Северского княжества зимой 1235 года с разорением прилегающих земель. Акция задумывалась как средство предотвратить овладение Киевом со стороны Михаила Черниговского и его союзника Изяслава, но в связи с отсутствием решающего успеха лишь отсрочила это.
История
После неудачи Михаила Черниговского в борьбе против Ярослава Всеволодовича за Новгород (1231) Михаил вступил в союз с Изяславом и включился в борьбу за Киев. Киевским князем был Владимир Рюрикович из смоленских Ростиславичей, давший Даниилу за союз с ним Поросье, который тот, в свою очередь, переуступил своим шюрятам, сыновьям Мстислава Удатного, одним из которых, по одной из версий, был и Изяслав (по другой, был новгород-северским князем).
В 1234 году борьба обострилась. Михаил осаждал Киев, и Ростислав Владимирович приехал с дипломатической миссией в Галич, после чего галицко-волынские войска двинулись на помощь Киеву. Михаил снял осаду, а Изяслав уехал к половцам за помощью. Союзники вторглись в чернигово-северские земли и осадили Чернигов, сожгли посад.
Уже под Черниговом к союзникам присоединился Мстислав Глебович — один из чернигово-северских князей (по версии Л.Войтовича[2], новгород-северский князь). После этого союзники, не снимая осаду, предприняли рейды к мелким городам княжества, разорив Хоробор, Сосницу, Сновск и другие.
Из Новгородской летописи[3] известно, что во главе осаждённых был сам Михаил, и что была совершена вылазка. Галицко-волынская летопись[4] сообщает о заключённом затем мире между Владимиром и Даниилом с одной стороны и Мстиславом и черниговцами с другой. По версии Горского А.А.[5], вокняжение в Чернигове Мстислава Глебовича вместо Михаила как раз и стало результатом силового вмешательства. Далее Галицко-волынская летопись сообщает лишь о возвращении союзников к Киеву после заключения мира.
Содержащееся в Галицко-Волынской летописи описание использования метательных орудий при осаде Чернигова (Люто бо бЕ бой у Чернигова, оже и таранъ на нь поставиша, меташа бо каменемь полтора перестрЕла, а камень, якоже можаху 4 мужи силнии подъяти) стоит после известия о заключении мира и часто относится исследователями к описанию осады Чернигова монголами в 1239 году.
Новгородская летопись указывает на то, что Михаил нарушил договор (прельстил Даниила) и нанёс галицкому войску существенные потери, сам же Даниил едва спасся. Возможно, имеется ввиду последовавший сразу после возвращения союзников от Чернигова ответный поход Михаила с черниговцами, Изяславом и половцами, закончившийся разгромом Даниила под Торческом, пленением Владимира Рюриковича и взятием Киева (а затем и Галича).
Напишите отзыв о статье "Осада Чернигова (1235)"
Примечания
- ↑ М.Грушевский. [litopys.org.ua/hrs/hrs06.htm ХРОНОЛОГІЯ ПОДІЙ ГАЛИЦЬКО-ВОЛИНСЬКОГО ЛІТОПИСУ]
- ↑ Войтович Л. [litopys.org.ua/dynasty/dyn29.htm КНЯЗІВСЬКІ ДИНАСТІЇ СХІДНОЇ ЄВРОПИ]
- ↑ [www.krotov.info/acts/12/pvl/novg07.htm Новгородская первая летопись старшего извода]
- ↑ [www.bibliotekar.ru/rus/86.htm Галицко-Волынская летопись]
- ↑ Горский А.А. [www.slideshare.net/Kolovrat7520/xiiixiv Русские земли в XIII—XIV веках. Пути политического развития]
Отрывок, характеризующий Осада Чернигова (1235)
Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?
В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
