Охана

Охана — важная составляющая гавайской культуры, означает «семью» в широком смысле этого слова, включая кровное родство, усыновлённых или наречённых. Близкие друзья также могут входить в личную охану. Слово призвано подчеркнуть, что семья связана воедино, и её члены должны сотрудничать и помнить друг друга. Термин является родственным (и его использование аналогично) новозеландскому «whānau», которое употребляют маори.

Фактически, в гавайской культуре термин «охана» использовался исключительно для близких родственников. Несемейные группировки вместо этого использовали слово «hui».

Произношение и этимология

В гавайском ʻohana пишется с перевёрнутым апострофом (ʻ), показывая на гортанную смычку при произношении (т. н. «окина»). Ударение при произношении ставится на предпоследний слог. Корень слова, «ʻohā», относится к клубням «kalo», также таро (основной «хлеб насущный» на Гавайях), который гавайцы (Канака Маоли) считают своим космологическим предком.

В политике и экономике

В современной гавайской экономической и нормативной практике «ячейка охана» является отдельной внутрипартийной структурой, которые может принять в свой состав родственников, но закрыта для посторонних.

В популярной культуре

Известный гавайский музыкант Исраэль Камакавивооле под словом «кибер-охана» часто имеет в виду своих друзей по интернет-чату. Охана также является одной из главных тем мультфильма «Лило и Стич» (2002) студии Уолта Диснея, в котором повествуется о небольшой семье, которая принимает в качестве своего члена маленькое инопланетное существо. Главные герои отмечают: "Охана- значит семья, а в семье никогда и никого не бросают и не забывают".

Ссылки

• Wight, K. 1997. Illustrated Hawaiian Dictionary, The Bess Press.
• City & County of Honolulu 2003. Land Use Ordinance
• Whitney, Scott 2001 Inventing '[www.ohana.ro Ohana] [www.angelfire.com/hi2/hawaiiansovereignty/ohana.html Honolulu Magazine, September, 2001, pp. 42-45]

Отрывок, характеризующий Охана

– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».
– А мне говорили военные люди, – сказал Пьер, – что в городе никак нельзя сражаться и что позиция…
– Ну да, про то то мы и говорим, – сказал первый чиновник.
– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…
– Я ничего не слыхал, – равнодушно сказал Пьер. – А что вы слышали?
– Нет, знаете, ведь часто выдумывают. Я говорю, что слышал.
– Что же вы слышали?
– Да говорят, – опять с той же улыбкой сказал адъютант, – что графиня, ваша жена, собирается за границу. Вероятно, вздор…