Пятигорский государственный университет
Поделись знанием:
К:Учебные заведения, основанные в 1939 году
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.
Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
– Слава Богу! – сказал голос. – А батюшка?
– Почивать легли, – отвечал голос дворецкого Демьяна, бывшего уже внизу.
Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.
Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
(перенаправлено с «ПГЛУ»)
| Пятигорский государственный университет (ПГУ) | |
| Девиз |
Университет, открывающий и преобразующий мир |
|---|---|
| Год основания | |
| Ректор | |
| Расположение | |
| Юридический адрес |
Пятигорск, проспект Калинина, 9 |
| Сайт |
[www.pglu.ru u.ru] |
Пятигорский государственный университет (в 1995-2016 годах Пятигорский государственный лингвистический университет). Статус университета — с 1995 года.
Содержание
Руководители вуза
- Чеканов, Василий Тихонович — директор ПГПИ 1939—1941;
- Булатов, Григорий Петрович — директор ПГПИ 1941—1942;
- Саренц, Рачия Григорьевич — директор ПГПИ 1943—1961, ректор ПГПИИЯ 1961—1967;
- Чекменёв, Сергей Андреевич (1922—2008) — ректор ПГПИИЯ 1967—1986;
- Ещенко, Алексей Иванович — ректор ПГПИИЯ 1986—1990;
- Давыдов, Юрий Степанович (2.05.1937—15.03.2016) — ректор ПГПИИЯ/ПГЛУ (1990—2005), президент ПГЛУ (2005-2016);
- Горбунов, Александр Павлович — ректор ПГЛУ/ПГУ с 2005 года.
Структура
К 2009 году в ПГЛУ было 10 факультетов. В начале 2010 года на основе факультетов были созданы институты и высшие школы, в состав каждой из которых вошёл один из факультетов. Кроме того в вузе существует развитая система довузовского, послевузовского и дополнительного образования, а также Новороссийский филиал.
В настоящее время в университете имеется 33 кафедры
- Образовательные институты и высшие школы
- Институт международных отношений[1]
- Факультет международных отношений
- Отделение международного права
- Отделение конфликтологии
- Отделение мировой экономики
- Отделение связей с общественностью
- Высшая школа словесности, европейских и восточных языков[2]
- Филологический факультет
- Отделение словесности
- Институт лингвистики, коммуникационного менеджмента и информационных технологий[3]
- Факультет английского и немецкого языков
- Отделение лингвистики и информационных технологий
- Отделение коммуникационного менеджмента
- Институт романо-германских языков, информационных и гуманитарных технологий
- Факультет немецкого и английского языков
- Отделение международного маркетинга и рекламы
- Факультет испанского и английского языков
- Отделение организации и технологии защиты информации
- Отделение социально-культурной деятельности
- Факультет французского и английского языков
- Отделение спортивно-туристического и рекреационного менеджмента
- Институт международного сервиса, туризма и иностранных языков[4]
- Факультет английского и романских языков
- Отделение сервиса
- Отделение туризма
- Отделение таможенного права
- Юридический институт
- Институт переводоведения и многоязычия[5]
- Переводческий факультет
- Отделение многоязычия
- Отделение литературного творчества
- Институт человековедения[6]
- Факультет психологии
- Отделение информационных технологий в психологии
- Высшая школа политического управления и инновационного менеджмента[7]
- Факультет государственной службы и управления
- Институт государственно-конфессиональных отношений
- Отделение востоковедения и африканистики
- Отделение теологии
- Отделение юриспруденции
Особым статусом обладает Общеуниверситетское отделение восточных языков, присутствующее в обеих высших школах и трёх институтах (переводоведения, лингвистики и международных отношений)[8]
- Подразделения довузовского, послевузовского, дополнительного образования
- Многоуровневая инновационная академия непрерывного образования
- Институт интегрированных программ высшего и послевузовского образования
- Юридическая клиника
- Бизнес-школа
Филиалы
- Новороссийский
Социальная инфраструктура
- Пять студенческих общежитий
- Десять учебных корпусов
- Спортивный комплекс, включающий спортивные залы и открытые площадки, искусственный скалодром, тренажерные залы и залы для шейпинга
- Санаторий-профилакторий «Ореховая роща»
- Студенческая столовая «Большая перемена»
- «Дамхурц» — спортивно-оздоровительный лагерь в горах Карачаево-Черкесии
- «Якорная щель» — оздоровительно-спортивная база на Черноморском побережье
Знаменитые преподаватели
- Мордухай-Болтовской, Дмитрий Дмитриевич (1876—1952) — русский математик, последние годы жизни (1950—1952) преподавал в пединституте
- Селиханович, Александр Брониславович (1880—1968) — русский советский педагог, философ, историк педагогики, профессор (1920)
Знаменитые выпускники
- Анатолий Овсянников (1936—1979) — переводчик, полиглот, журналист-международник, один из ведущих передачи «Международная панорама».
- Регина Дубовицкая — телеведущая.
- Корольков, Иван Васильевич (1919—1984) — участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза. В 1949 году с отличием окончил Пятигорский педагогический институт. Занимал в нём должности ассистента, заведующего кафедрой истории, декана историко-филологического факультета. В 1958 году был назначен ректором Читинского государственн-ного педагогического института.
- Игорь Пидоренко — писатель, журналист.
- Семён Слепаков — автор юмористических телепрограмм.
Напишите отзыв о статье "Пятигорский государственный университет"
Ссылки
- [www.pglu.ru Официальный сайт ПГУ]
Примечания
- ↑ [pglu.ru/information/structure/deps/fmo/ Институт международных отношений]
- ↑ [pglu.ru/information/structure/deps/ff/ Высшая школа словесности, европейских и восточных языков]
- ↑ [pglu.ru/information/structure/deps/fan/ Институт лингвистики, коммуникационного менеджмента и информационных технологий]
- ↑ [pglu.ru/information/structure/deps/far/ Институт международного сервиса, туризма и иностранных языков]
- ↑ [pglu.ru/information/structure/deps/prf/ Институт переводоведения и многоязычия]
- ↑ [pglu.ru/information/structure/deps/fp/ Институт человековедения]
- ↑ [pglu.ru/information/structure/deps/fgsu/ Высшая школа политического управления и инновационного менеджмента]
- ↑ [pglu.ru/information/structure/vost/ Общеуниверситетское отделение восточных языков]
|
Это заготовка статьи о высшем учебном заведении. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Пятигорский государственный университет
– Ах как я рада, няня.– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.
Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
– Слава Богу! – сказал голос. – А батюшка?
– Почивать легли, – отвечал голос дворецкого Демьяна, бывшего уже внизу.
Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.
Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
