Подчаший
Подча́ший (польск. podczaszy; лат. pocillator, subpincerna) — придворная должность, виночерпий, вначале был помощником и заместителем чашника, а позднее стал более значимым. Обязанностью подчашего было подавать беседующему королю напитки, предварительно их попробовав, и надзирать за напитками за королевским столом. Подчашего пожизненно назначал король[1].
Содержание
В Великом княжестве Литовском и Речи Посполитой
В Великом княжестве Литовском должность подчашего известна с 1288 года и была очень почётной. Её занимали лишь представители знатнейших родов, как и должность начальника подчашего — чашника. Со временем должность стала номинальной, то есть не связанной с выполнением каких-либо обязанностей. Существовали также надворный и земской чашники. Земской подчаший впервые упоминается в 1318 году. При Казимире Великом, подчаший назывался по латыни «subpincerna», а в 1496 году именовался «pocillator».
Подчаших было двое — Великий коронный Литвы и Великий литовский, по престижности, эта должность находилась после стольника и перед великим кравчим. Земские подчашие считались в Короне между стольником и подсудком, в Литве между писарем и чашником.
В Московском государстве
Обер-шенк (от нем. Oberschenk — «хранитель вин») — придворный чин II класса в России, введенный в 1723 году. До Петра I должность называлась «кравчий».
См. также
Напишите отзыв о статье "Подчаший"
Примечания
- ↑ [sources.ruzhany.info/049.html#com_06 «Воспоминания о Свислочи Тышкевичевой, Деречине и Ружанах»], Леон граф Потоцкий (Бонавентура из Кочанова), Петербург, 1910.
Отрывок, характеризующий Подчаший
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
