Права, по которым судится малороссийский народ

«Права, по которым судится малороссийский народ» (полное название: «Права, по которым судится малороссийский народ, Высочайшим всепресветлейшия, державнейшия Великия Государыни Императрицы Елисавет Петровны, Самодержицы Всероссийския, Её императорского священнейшего Величества повелением, из трех книг, а именно: Статута Литовского, Зерцала Саксонского и приложенных при том двух прав, такожде из книги Порядка, по переводе из полского и латинского языков на российский диалект в едину книгу сведенные, в граде Глухове, лета от рождества Христова 1743 года») —сборник норм феодального права первой половины XVIII века, действовавших на Левобережной Украине.

Сборник был составлен с целью кодификации правовых норм различного происхождения, которые применялись на Левобережной Украине после её присоединения к Российской империи и нередко противоречили друг другу. Этот сборник имел целью также приблизить эти нормы к российским правовым нормам. По царскому указу от 28 августа (9 сентября) 1728 была образована специальная кодификационных комиссию с местопребыванием в Глухове. Её состав в течение многолетней работы над «Правами» не раз менялся. В комиссию входили украинские правоведы — представители украинской шляхты, верхушки казацкой старшины, высшего духовенства, работавшие над «Правами» до 1766 г. Одним из них был магистр права Вроцлавского университета Василий Стефанович</span>^ru_uk.

«Права, по которым судится малороссийский народ» 1743 года имели четкую структуру и состояли из 30 глав, которые делились на 532 артикула и 1607 пунктов. Кодекс содержал нормы административного, гражданского, торгового, уголовного и процессуального права. В силу высокой юридической техникой «Права …» является одной из самых ценных памятников украинской правовой культуры XVIII в. Хотя Кодекс и не получил официальную силу, пятнадцатилетняя работа украинских юристов имела положительное влияние на дальнейшее развитие украинского правоведения. Полнотой и четкостью изложения норм закона и абстрактных правовых дефиниций, совершенной юридической терминологией Кодекс был совершеннее существовавших тогда правних книг. По нему изучали украинское право и использовали его как авторитетный юридический учебник — комментарий к Статуту Великого княжества Литовского и магдебургскому праву целые поколения украинских юристов.

Источниками «Прав, по которым судится малороссийский народ» были Литовские Статуты, «Хелминское право», «Саксонское зерцало» и др., а также украинской обычное право и судебная практика, российское законодательство. Кодификаторы добавили и ряд новых норм. Проект этого сборника в 1744 было подан в Сенат, оттуда через 12 лет его вернули комиссии на доработку. Однако работа над проектом не было завершена в связи с тем, что во второй половине XVIII века, после отмены остатков автономии Украины, на неё было распространено общероссийское законодательство. Сборник имеет 30 разделов, состоящих из 531 артикула, которые делятся на 1716 пунктов. К нему прилагается схема и перечень чинов военной и гражданской администрации в Украине, объяснение терминов и названий.

«Права, по которым судится малороссийский народ» впервые были опубликованы в 1879 г. под редакцией Александра Федоровича Кистяковского по копии, оригинал которой обнаружил литовский советский историк В. Рауделюнас.

Источники

• Кистяковскій, Александръ Ѳедоровичъ. Права, по которым судится малороссійскій народъ. — Кіевъ: Университетская типографія (І.І. Завадскаго), 1879. — 1063 с.
• Украинская советская энциклопедия: в 12 томах = Українська радянська енциклопедія (укр.) / За ред. М. Бажана. — 2-ге вид. — К.: Гол. редакція УРЕ, 1974—1985.
• [archive.nbuv.gov.ua/portal/Soc_Gum/Vlnu_yu/2012_56/103hst56.pdf Дмитришин Ю. Хелмінське право як джерело «Прав, за якими судиться малоросійський народ» 1743 р.// Вісник Львівського університету. Серія юридична. 2012. Випуск 56. С. 103–110]

Отрывок, характеризующий Права, по которым судится малороссийский народ

Быть энтузиасткой сделалось ее общественным положением, и иногда, когда ей даже того не хотелось, она, чтобы не обмануть ожиданий людей, знавших ее, делалась энтузиасткой. Сдержанная улыбка, игравшая постоянно на лице Анны Павловны, хотя и не шла к ее отжившим чертам, выражала, как у избалованных детей, постоянное сознание своего милого недостатка, от которого она не хочет, не может и не находит нужным исправляться.
В середине разговора про политические действия Анна Павловна разгорячилась.
– Ах, не говорите мне про Австрию! Я ничего не понимаю, может быть, но Австрия никогда не хотела и не хочет войны. Она предает нас. Россия одна должна быть спасительницей Европы. Наш благодетель знает свое высокое призвание и будет верен ему. Вот одно, во что я верю. Нашему доброму и чудному государю предстоит величайшая роль в мире, и он так добродетелен и хорош, что Бог не оставит его, и он исполнит свое призвание задавить гидру революции, которая теперь еще ужаснее в лице этого убийцы и злодея. Мы одни должны искупить кровь праведника… На кого нам надеяться, я вас спрашиваю?… Англия с своим коммерческим духом не поймет и не может понять всю высоту души императора Александра. Она отказалась очистить Мальту. Она хочет видеть, ищет заднюю мысль наших действий. Что они сказали Новосильцову?… Ничего. Они не поняли, они не могут понять самоотвержения нашего императора, который ничего не хочет для себя и всё хочет для блага мира. И что они обещали? Ничего. И что обещали, и того не будет! Пруссия уж объявила, что Бонапарте непобедим и что вся Европа ничего не может против него… И я не верю ни в одном слове ни Гарденбергу, ни Гаугвицу. Cette fameuse neutralite prussienne, ce n'est qu'un piege. [Этот пресловутый нейтралитет Пруссии – только западня.] Я верю в одного Бога и в высокую судьбу нашего милого императора. Он спасет Европу!… – Она вдруг остановилась с улыбкою насмешки над своею горячностью.
– Я думаю, – сказал князь улыбаясь, – что ежели бы вас послали вместо нашего милого Винценгероде, вы бы взяли приступом согласие прусского короля. Вы так красноречивы. Вы дадите мне чаю?
– Сейчас. A propos, – прибавила она, опять успокоиваясь, – нынче у меня два очень интересные человека, le vicomte de MorteMariet, il est allie aux Montmorency par les Rohans, [Кстати, – виконт Мортемар,] он в родстве с Монморанси чрез Роганов,] одна из лучших фамилий Франции. Это один из хороших эмигрантов, из настоящих. И потом l'abbe Morio: [аббат Морио:] вы знаете этот глубокий ум? Он был принят государем. Вы знаете?
– А! Я очень рад буду, – сказал князь. – Скажите, – прибавил он, как будто только что вспомнив что то и особенно небрежно, тогда как то, о чем он спрашивал, было главною целью его посещения, – правда, что l'imperatrice mere [императрица мать] желает назначения барона Функе первым секретарем в Вену? C'est un pauvre sire, ce baron, a ce qu'il parait. [Этот барон, кажется, ничтожная личность.] – Князь Василий желал определить сына на это место, которое через императрицу Марию Феодоровну старались доставить барону.
Анна Павловна почти закрыла глаза в знак того, что ни она, ни кто другой не могут судить про то, что угодно или нравится императрице.
– Monsieur le baron de Funke a ete recommande a l'imperatrice mere par sa soeur, [Барон Функе рекомендован императрице матери ее сестрою,] – только сказала она грустным, сухим тоном. В то время, как Анна Павловна назвала императрицу, лицо ее вдруг представило глубокое и искреннее выражение преданности и уважения, соединенное с грустью, что с ней бывало каждый раз, когда она в разговоре упоминала о своей высокой покровительнице. Она сказала, что ее величество изволила оказать барону Функе beaucoup d'estime, [много уважения,] и опять взгляд ее подернулся грустью.
Князь равнодушно замолк. Анна Павловна, с свойственною ей придворною и женскою ловкостью и быстротою такта, захотела и щелконуть князя за то, что он дерзнул так отозваться о лице, рекомендованном императрице, и в то же время утешить его.