Престижная экономика
Престижная экономика — термин, использующийся для обозначения особых форм социально-экономических взаимоотношений в позднем-первобытном обществе или как называет данную формацию этнограф Ю.И. Семёнов — первобытно-престижном обществе [1].
Возникновение данной стадии развития человечества связано с тем, что несмотря на то, что семья или отдельный индивид общества уже получили прибавочный продукт, но он поступил только в распоряжение, а не в собственность, то есть остался принадлежать общине. Распорядительная доля могла быть различной, тогда как потребительная только по потребности. Всё это накладывало невозможность накопления избыточного продукта и нужность его распределения, сначала внутри общины, а потом и вне её, образование особого церемониального дарообмена, как особой формы дарения, превращающего прибавочный продукт в «престиж».
Содержание
Возникновение явления
Возникновение в поздне-родовом обществе стабильного избыточного продукта приводит к возникновению вопроса его распределения и дальнейшему стимулу производства. Первым шагом становится получение всего созданного работником продукта в своё распоряжение, но с обязанностью делиться им с остальными членами общины [1]. Появляется понятие распорядительной и потребительной доли.
Распорядительная доля — вся совокупность товара, созданная работником своим трудом, потребительная доля — та часть продукта, которую использовал его собственник для своих нужд. Как отмечает Ю. Семёнов, та разница, которая составляла между распорядительной и потребительной долями и превращалась в престиж: «Человек делился продуктом с другими членами коллектива, те в свою очередь также делились с ним созданным продуктом... Если распорядительная доля была больше потребительной, то это различие обеспечивало человеку уважение и престиж» [1].
С дальнейшим развитием общества становится очевидно, что весь продукт созданный отдельным индивидуумом должен перейти в его собственность, а не только в распоряжение. Постепенно возникают особые формы распределения продукта внутри общины, а не только простой трудоделёж, например, договорённости об обмене разными продуктами.
Но возникает новое противоречие — даже несмотря на получение человеком продукта в собственность, в первобытном обществе всё равно невозможно накапливать излишек, так как община требовала его распределения, отказ от которого считался преступлением. В результате всё большая часть общественного продукта уходит в другие социоисторические организмы, возникает два вида циркуляции продукта: циркуляция жизнеобеспечивающего продукта, которая происходит внутри общины и циркуляция избыточного продукта, которая происходит между разными социоисторическими организмами.
Система циркуляции избыточного продукта и получила название престижной экономики.
Первым обратил внимание на данное явление Марсель Мосс, уделив особое внимание о дарении [2].
Понятие церемониального обряда
Цепь дарообмена составляет замкнутую цепочку или круг, образует понятие реципрокности — обмена дарами на нерыночной основе [3], одним из понятием которой является пролонгированный возврат — отстроченный, обратное дарение осуществляется не сразу, а по истечении времени.
Примеры церемониального обряда
Б. Малиновский одним из первых описал данную общественно-экономическую формацию на примере института Кула — церемониального обмена в Океании. Выдающийся этнограф указал на нецелесообразность такого дарообмена с точки зрения товарно-рыночных отношений, а также указал какие «институции» выросли вокруг него ( мифология, лодкостроительство, социальные структуры и др.).
Напишите отзыв о статье "Престижная экономика"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Ю.И. Семёнов. [scepsis.ru/library/id_1154.html Введение во всемирную историю. Выпуск 2. История первобытного общества]. scepsis.ru. Проверено 14 ноября 2011. [www.webcitation.org/67j1ZtytH Архивировано из первоисточника 17 мая 2012].
- ↑ См: Мосс М. Общества, обмен, личность. — М.: Наука; Главная редакция восточной литературы, 1996
- ↑ [artpragmatica.ru/term/in.php?uid=119 Реципрокность]
Литература
- Б. Малиновский. Избранное: Аргонавты западной части Тихого океана. М.: Росспэн 2004
- М. Мосс. Общества, обмен, личность. — М.: Наука; Главная редакция восточной литературы, 1996
- Ю.И. Семёнов. [scepsis.ru/library/id_1154.html Введение во всемирную историю. Выпуск 2. История первобытного общества]. scepsis.ru. Проверено 14 ноября 2011. [www.webcitation.org/67j1ZtytH Архивировано из первоисточника 17 мая 2012].
- М.Д. Салинз. [www.fedy-diary.ru/html/032011/13032011-01a.html Экономика каменного века] = Stone Age Economics. — М.: Объединенное гуманитарное издательство (О.Г.И.), 1999. — 286 с. — ISBN 5-900241-27-0.
См. также
Отрывок, характеризующий Престижная экономика
В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.
Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
