Процесс четырнадцати
Поделись знанием:
– Я сейчас был у графини, вашей супруги, и был так несчастлив, что моя просьба не могла быть исполнена; надеюсь, что у вас, граф, я буду счастливее, – сказал он, улыбаясь.
– Что вам угодно, полковник? Я к вашим услугам.
– Я теперь, граф, уж совершенно устроился на новой квартире, – сообщил Берг, очевидно зная, что это слышать не могло не быть приятно; – и потому желал сделать так, маленький вечерок для моих и моей супруги знакомых. (Он еще приятнее улыбнулся.) Я хотел просить графиню и вас сделать мне честь пожаловать к нам на чашку чая и… на ужин.
– Только графиня Елена Васильевна, сочтя для себя унизительным общество каких то Бергов, могла иметь жестокость отказаться от такого приглашения. – Берг так ясно объяснил, почему он желает собрать у себя небольшое и хорошее общество, и почему это ему будет приятно, и почему он для карт и для чего нибудь дурного жалеет деньги, но для хорошего общества готов и понести расходы, что Пьер не мог отказаться и обещался быть.
– Только не поздно, граф, ежели смею просить, так без 10 ти минут в восемь, смею просить. Партию составим, генерал наш будет. Он очень добр ко мне. Поужинаем, граф. Так сделайте одолжение.
Противно своей привычке опаздывать, Пьер в этот день вместо восьми без 10 ти минут, приехал к Бергам в восемь часов без четверти.
Берги, припася, что нужно было для вечера, уже готовы были к приему гостей.
В новом, чистом, светлом, убранном бюстиками и картинками и новой мебелью, кабинете сидел Берг с женою. Берг, в новеньком, застегнутом мундире сидел возле жены, объясняя ей, что всегда можно и должно иметь знакомства людей, которые выше себя, потому что тогда только есть приятность от знакомств. – «Переймешь что нибудь, можешь попросить о чем нибудь. Вот посмотри, как я жил с первых чинов (Берг жизнь свою считал не годами, а высочайшими наградами). Мои товарищи теперь еще ничто, а я на ваканции полкового командира, я имею счастье быть вашим мужем (он встал и поцеловал руку Веры, но по пути к ней отогнул угол заворотившегося ковра). И чем я приобрел всё это? Главное умением выбирать свои знакомства. Само собой разумеется, что надо быть добродетельным и аккуратным».
Берг улыбнулся с сознанием своего превосходства над слабой женщиной и замолчал, подумав, что всё таки эта милая жена его есть слабая женщина, которая не может постигнуть всего того, что составляет достоинство мужчины, – ein Mann zu sein [быть мужчиной]. Вера в то же время также улыбнулась с сознанием своего превосходства над добродетельным, хорошим мужем, но который всё таки ошибочно, как и все мужчины, по понятию Веры, понимал жизнь. Берг, судя по своей жене, считал всех женщин слабыми и глупыми. Вера, судя по одному своему мужу и распространяя это замечание, полагала, что все мужчины приписывают только себе разум, а вместе с тем ничего не понимают, горды и эгоисты.
Берг встал и, обняв свою жену осторожно, чтобы не измять кружевную пелеринку, за которую он дорого заплатил, поцеловал ее в середину губ.
– Одно только, чтобы у нас не было так скоро детей, – сказал он по бессознательной для себя филиации идей.
– Да, – отвечала Вера, – я совсем этого не желаю. Надо жить для общества.
– Точно такая была на княгине Юсуповой, – сказал Берг, с счастливой и доброй улыбкой, указывая на пелеринку.
В это время доложили о приезде графа Безухого. Оба супруга переглянулись самодовольной улыбкой, каждый себе приписывая честь этого посещения.
«Вот что значит уметь делать знакомства, подумал Берг, вот что значит уметь держать себя!»
– Только пожалуйста, когда я занимаю гостей, – сказала Вера, – ты не перебивай меня, потому что я знаю чем занять каждого, и в каком обществе что надо говорить.
(перенаправлено с «Процесс 14-ти»)
Проце́сс четырна́дцати — судебный процесс, на котором была осуждена В. Н. Фигнер — последний (в России) член Исполнительного комитета «Народной воли» и 6 членов народовольческой военной организации. Состоялся в Петербургском военно-окружном суде с 24 по 28 сентября (6 октября—10 октября) 1884 года. Судебный процесс по делу «14-ти» был закрытым. Стенографический отчет на нём не вёлся.
Содержание
Участники процесса
Председательствующий
- Председатель Петербургского военно-окружного суда генерал-майор В. М. Цемиров.
Государственный обвинитель
- Товарищ военного прокурора Петербургского военно-окружного суда полковник Г. Д. Рыльке (впоследствии главный военный прокурор Российской империи).
Защитники
- В. Д. Спасович (Л. В. Чемодановой), П. В. Макалинский (А. П. Штромберга и А. А. Спандони), В. Ф. Леонтьев (В. Н. Фигнер), Б. Б. Дорн (Д. Я. Суровцева и И. П. Ювачева), Б. Н. Казин (М. Ю. Ашенбреннера и А. П. Тихоновича), Д. В. Колюбакин (Н. М. Рогачева). Л. А. Веселовский и В. В. Мазараки (Н. Д. Похитонова). Четверо подсудимых (Л. А. Волкенштейн, В. Г. Иванов, А. И. Немоловский и В. И. Чуйко) отказались от защитников.
Подсудимые и приговор
- М. Ю. Ашенбреннер — смертная казнь через повешение, впоследствии заменена вечной каторгой
- Л. А. Волкенштейн — смертная казнь через повешение, впоследствии заменена 15-летней каторгой
- В. Г. Иванов — вечная каторга
- А. И. Немоловский — вечная каторга, впоследствии заменена 20-летней каторгой
- Н. Д. Похитонов — смертная казнь через повешение, впоследствии заменена вечной каторгой
- Н. М. Рогачёв — смертная казнь через повешение, казнён 10 октября 1884
- А. А. Спандони — 15 лет каторги
- Д. Я. Суровцев — 15 лет каторги
- А. П. Тихонович — смертная казнь через повешение, впоследствии заменена вечной каторгой
- В. Н. Фигнер — смертная казнь через повешение, впоследствии заменена вечной каторгой
- Л. В. Чемоданова — 4 года каторги, впоследствии заменена ссылкой в Сибирь
- В. И. Чуйко — 20 лет каторги
- А. П. Штромберг — смертная казнь через повешение, казнён 10 октября 1884
- И. П. Ювачёв — смертная казнь через повешение, впоследствии заменена 15-летней каторгой
История
Обвинение в значительной мере строилось на показаниях Дегаева, однако суд отказался приобщить к делу те его показания, которые предъявлялись обвиняемым на следствии[1].
Процесс был закрытым и проходил в условиях повышенной секретности. По словам подсудимого М. Ю. Ашенбреннера: "Публику изображали <лишь> князь Имеретинский и министр Набоков" (то есть главный военный прокурор и министр юстиции Российской империи на момент проведения процесса)[2].
Последнее слово В. Н. Фигнер было напечатано за границей и нелегально распространялось в России как документ агитационного значения[3].
Двое из осуждённых (Рогачёв и Штромберг) были казнены, трое (Немоловский, Похитонов и Тихонович) погибли в заключении в Шлиссельбургской крепости[1].
Напишите отзыв о статье "Процесс четырнадцати"
Ссылки
- [www.hrono.ru/dokum/1800dok/1884pro14.html Хронос. "Процесс 14-ти". «Записки для памяти» о процессе «14-ти». сентябрь 1884 г. ]
- [az.lib.ru/f/figner_w_n/text_0040.shtml "Процесс 14-ти". Воспоминания Веры Фигнер]
Рекомендуемые источники
- Чуйко В. И., К процессу 14-ти. (Из воспоминании участников процесса), в сборнике: Народовольцы, в. 3, М., 1931;
- Ашенбреннер М. Ю. Военная организация Народной воли и другие воспоминания (1860—1904), М., 1924.
См. также
Примечания
- ↑ 1 2 [www.hrono.ru/dokum/1800dok/1884pro14.html Хронос. "Процесс 14-ти". «Записки для памяти» о процессе «14-ти». сентябрь 1884 г. ]
- ↑ [fanread.ru/book/7191750/?page=88 Как взять власть в России? Империя, ее народ и его охрана]
- ↑ [alcala.ru/bse/izbrannoe/slovar-P/P16900.shtml Процесс 14-ти. Большая советская энциклопедия]
Отрывок, характеризующий Процесс четырнадцати
В одно утро полковник Адольф Берг, которого Пьер знал, как знал всех в Москве и Петербурге, в чистеньком с иголочки мундире, с припомаженными наперед височками, как носил государь Александр Павлович, приехал к нему.– Я сейчас был у графини, вашей супруги, и был так несчастлив, что моя просьба не могла быть исполнена; надеюсь, что у вас, граф, я буду счастливее, – сказал он, улыбаясь.
– Что вам угодно, полковник? Я к вашим услугам.
– Я теперь, граф, уж совершенно устроился на новой квартире, – сообщил Берг, очевидно зная, что это слышать не могло не быть приятно; – и потому желал сделать так, маленький вечерок для моих и моей супруги знакомых. (Он еще приятнее улыбнулся.) Я хотел просить графиню и вас сделать мне честь пожаловать к нам на чашку чая и… на ужин.
– Только графиня Елена Васильевна, сочтя для себя унизительным общество каких то Бергов, могла иметь жестокость отказаться от такого приглашения. – Берг так ясно объяснил, почему он желает собрать у себя небольшое и хорошее общество, и почему это ему будет приятно, и почему он для карт и для чего нибудь дурного жалеет деньги, но для хорошего общества готов и понести расходы, что Пьер не мог отказаться и обещался быть.
– Только не поздно, граф, ежели смею просить, так без 10 ти минут в восемь, смею просить. Партию составим, генерал наш будет. Он очень добр ко мне. Поужинаем, граф. Так сделайте одолжение.
Противно своей привычке опаздывать, Пьер в этот день вместо восьми без 10 ти минут, приехал к Бергам в восемь часов без четверти.
Берги, припася, что нужно было для вечера, уже готовы были к приему гостей.
В новом, чистом, светлом, убранном бюстиками и картинками и новой мебелью, кабинете сидел Берг с женою. Берг, в новеньком, застегнутом мундире сидел возле жены, объясняя ей, что всегда можно и должно иметь знакомства людей, которые выше себя, потому что тогда только есть приятность от знакомств. – «Переймешь что нибудь, можешь попросить о чем нибудь. Вот посмотри, как я жил с первых чинов (Берг жизнь свою считал не годами, а высочайшими наградами). Мои товарищи теперь еще ничто, а я на ваканции полкового командира, я имею счастье быть вашим мужем (он встал и поцеловал руку Веры, но по пути к ней отогнул угол заворотившегося ковра). И чем я приобрел всё это? Главное умением выбирать свои знакомства. Само собой разумеется, что надо быть добродетельным и аккуратным».
Берг улыбнулся с сознанием своего превосходства над слабой женщиной и замолчал, подумав, что всё таки эта милая жена его есть слабая женщина, которая не может постигнуть всего того, что составляет достоинство мужчины, – ein Mann zu sein [быть мужчиной]. Вера в то же время также улыбнулась с сознанием своего превосходства над добродетельным, хорошим мужем, но который всё таки ошибочно, как и все мужчины, по понятию Веры, понимал жизнь. Берг, судя по своей жене, считал всех женщин слабыми и глупыми. Вера, судя по одному своему мужу и распространяя это замечание, полагала, что все мужчины приписывают только себе разум, а вместе с тем ничего не понимают, горды и эгоисты.
Берг встал и, обняв свою жену осторожно, чтобы не измять кружевную пелеринку, за которую он дорого заплатил, поцеловал ее в середину губ.
– Одно только, чтобы у нас не было так скоро детей, – сказал он по бессознательной для себя филиации идей.
– Да, – отвечала Вера, – я совсем этого не желаю. Надо жить для общества.
– Точно такая была на княгине Юсуповой, – сказал Берг, с счастливой и доброй улыбкой, указывая на пелеринку.
В это время доложили о приезде графа Безухого. Оба супруга переглянулись самодовольной улыбкой, каждый себе приписывая честь этого посещения.
«Вот что значит уметь делать знакомства, подумал Берг, вот что значит уметь держать себя!»
– Только пожалуйста, когда я занимаю гостей, – сказала Вера, – ты не перебивай меня, потому что я знаю чем занять каждого, и в каком обществе что надо говорить.
