Рафтинг (геология)

Рафтинг — разнос обломков горных пород, главным образом морен или тилла, плавучими ледниками и айсбергами, гораздо реже — морскими и речными льдами, по акватории Мирового океана, внутренних морей и приледниковых озёр. Рафтинг является одним из главных процессов, которые участвуют в формировании ледниково-морских и озерно-ледниковых отложений, а также — в транспортировке дропстоунов.

Ледниково-морские отложения

Ледниково-морские, или айсберговые, отложения — это тип морских осадочных пород, в составе которых преобладает терригенный материал, связанных с рафтингом. Основным транспортирующим средством обломочного материала, формирующего верхние этажи ледниково-морских отложений, являются айсберги, то есть обломки ледников, оторвавшихся по трещинам от шельфовых ледников.

Для этих отложений присущи структурно-текстурные признаки и ледниковых, и морских отложенией. От первых — плохая сортировка, преимущественно серый цвет, грубый механический состав (свыше 50 % вещества приходится на фракции грубее алеврита), примеси щебня и включения дропстоунов, в том числе настоящих ледогранников. С другой стороны, эти отложения обладают слоистой текстурой, сами осадки часто содержат остатки холодолюбивой микрофауны, главным образом кремнистых организмов. На мелководьях в этих отложениях можно обнаружить крупные линзы морены без следов перемыва.

Поля ледниково-морских отложений обрамляют Антарктиду и продолжают формироваться и в настоящее время в Южном океане южнее 65° ю. ш. В ледниковые же эпохи эти отложения накапливались на 10—15° севернее. В Атлантике и в бассейне Тихого океана ледниково-морские отложения накапливались в тех же широтных пределах. М. Г. Гросвальд полагает, что в ледниковые эпохи в Северной Атлантике и в северной части Тихого океана области рафтинга распространялись до 40° с.ш., приближаясь к экватору. Именно в этих областях главным генетическим типом отложений становился ледниково-морской. Однако, как полагают многие палеогляциологи и геологи-четвертичники, общая роль рафтинга в гляциальном морфолитогенезе сильно преувеличена маринистами.

В проксимальном (обращённом в сторону центров оледенения) направлении ледниково-морские отложения фациально замещаются подводными (субаквальными) моренами, а в дистальном — «нормальными» океаническими осадками.

На испытавших оледенения континентальных шельфах и на приморских низменностях Северного полушария ледниково-морские отложения переслаиваются с наземными моренами, причем литологические и текстурно эти переслаивания часто очень сложны, поскольку на всю ледниково-морскую и наземно-ледниковую толщу воздействуют и процессы континентального морфолитогенеза, а также и стресс повторно надвигавшихся на рыхлые осадки ледников. При этом могли возникать гигантские гляциодислокации. К одной из крупнейших гляциодислокаций мира некоторые геологи относят Сибирские Увалы на Западно-Сибирской низменности.

На испытавших оледенения континентальных шельфах и приморских равнинах ледниково-морские отложения нередко лежат стратиграфически выше морен, маркируя при этом этапы деградации «морских» ледниковых покровов.

Такие отложения играют большую роль в строении докембрийских тиллитов, показывая распространения древних ледниковых покровов на Земле.

Литература

• Лаврушин Ю. А. Четвертичные отложения Шпицбергена. — М.: Наука, 1976. — 238.
• Лисицын А. П. Осадкообразование в океанах. — М.: Наука, 1974. — 280.
• Гросвальд М. Г. Покровные ледники континентальных шельфов. — М.: Наука, 1983. — 216 с.

См. также

• Дропстоун
• Эрратические валуны
• Маринизм (антигляциализм)
• Сёрдж
• Четвертичная гляциогидрология

Ссылки

• А.Н.Рудой. [ice.tsu.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=525&Itemid=148 Rafting (Glaciology). Рафтинг (гляциология)]. Проверено 30 января 2011. [www.webcitation.org/68oBnMu9v Архивировано из первоисточника 30 июня 2012].

Отрывок, характеризующий Рафтинг (геология)

Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!


В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось: