Рачук, Сергей Владимирович

Рачук Сергей Владимирович
Дата рождения	13 января 1964(1964-01-13) (60 лет)
Место рождения	Воронеж, СССР
Принадлежность	СССР СССР→ Россия Россия
Род войск	ВМФ Подводный флот
Годы службы	с 1981
Звание	контр-адмирал
Командовал	РПКСН К-117 «Брянск», К-407 «Новомосковск», К-84 «Екатеринбург»
Награды и премии
Связи	отец Рачук, Владимир Сергеевич, д.т.н., профессор, заслуженный конструктор РФ

Рачу́к Сергей Владимирович (род. 13 января 1964) — советский и российский подводник, контр-адмирал (2013), Герой Российской Федерации (2006).

Биография

Родился 13 января 1964 года в Воронеже в семье конструктора Владимира Сергеевича Рачука. Окончил среднюю школу, первый курс Воронежского государственного университета.

Окончил ракетный факультет Высшего военно-морского училища подводного плавания имени Ленинского комсомола(1982-1987), служил командиром группы старта ракетной боевой части (БЧ-2) атомных ракетных подводных крейсеров стратегического назначения К-530 (1987—1988) и К-512 (1988—1990), командиром БЧ-2 атомного ракетного подводного крейсера стратегического назначения К-512 (1990—1994), старшим помощником командира атомного ракетного подводного крейсера стратегического назначения К-530 (1994—1997) Тихоокеанского флота..

В 1999 году окончил Военно-морскую академию имени Адмирала Флота Советского Союза Н. Г. Кузнецова, затем проходил службу (1999—2006) командиром экипажа атомного ракетного подводного крейсера стратегического назначения К-117 «Брянск» на атомных подводных ракетных крейсерах стратегического назначения проекта 667БДРМ «Дельфин» К-117 «Брянск», К-18 «Карелия», К-51 «Верхотурье», К-407 «Новомосковск», К-84 «Екатеринбург», заместителем командира 31-й дивизии подводных лодок Северного флота (2007-2010).

В 2006 году после похода экипажа К-117 «Брянск» на атомном ракетном подводном крейсере стратегического назначения К-84 «Екатеринбург» указом Президента Российской Федерации № 1443 от 22 декабря 2006 года за мужество и героизм, проявленные при исполнении воинского долга, капитану 1 ранга Рачуку Сергею Владимировичу присвоено звание Героя Российской Федерации с вручением знака особого отличия медали «Золотая Звезда». Члены экипажа К-117 «Брянск» были удостоены правительственных наград.

В декабре 2010 года указом Президента Российской Федерации назначен начальником военно-морского управления Западного военного округа.

В настоящее время служит заместителем начальника Военно-морской академии имени Адмирала Флота Советского Союза Н. Г. Кузнецова.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» Героя Российской Федерации (2006).
• орден «За военные заслуги» (2009).

Семья

Отец Владимир Сергеевич Рачук (род. 11 июля 1936, Пермь) — российский конструктор, генеральный директор ОАО «Конструкторское бюро ХИМАВТОМАТИКИ», доктор технических наук, профессор, заслуженный конструктор РФ. Кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством» 4-й степени, лауреат Государственной премии РФ, премии Правительства РФ. Почётный гражданин Воронежа (2006). В частности, двигатель, который стоит на первой ступени ракеты РСМ-54 — это его детище.

Литература

• Йолтуховский В.М. Знаменитые люди Северного флота. Биографический словарь. — СПб.: Галея Принт, 2008. — 468 с. — ISBN 978-5-8172-0130-7.

Ссылки

•  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=5406 Рачук, Сергей Владимирович]. Сайт «Герои Страны».
• [www.svpg.ru/in_face/index.php?SECTION_ID=47 Рачук Сергей Владимирович. Личный фотоархив.]
• Сергей Васильев. [www.redstar.ru/2006/09/29_09/1_01.html Дотянуться до «шапки» земли], Красная звезда (29 сентября 2006). Проверено 19 марта 2010.

Отрывок, характеризующий Рачук, Сергей Владимирович

После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.
Этот фланговый марш не только не мог бы принести какие нибудь выгоды, но мог бы погубить русскую армию, ежели бы при том не было совпадения других условий. Что бы было, если бы не сгорела Москва? Если бы Мюрат не потерял из виду русских? Если бы Наполеон не находился в бездействии? Если бы под Красной Пахрой русская армия, по совету Бенигсена и Барклая, дала бы сражение? Что бы было, если бы французы атаковали русских, когда они шли за Пахрой? Что бы было, если бы впоследствии Наполеон, подойдя к Тарутину, атаковал бы русских хотя бы с одной десятой долей той энергии, с которой он атаковал в Смоленске? Что бы было, если бы французы пошли на Петербург?.. При всех этих предположениях спасительность флангового марша могла перейти в пагубность.
В третьих, и самое непонятное, состоит в том, что люди, изучающие историю, умышленно не хотят видеть того, что фланговый марш нельзя приписывать никакому одному человеку, что никто никогда его не предвидел, что маневр этот, точно так же как и отступление в Филях, в настоящем никогда никому не представлялся в его цельности, а шаг за шагом, событие за событием, мгновение за мгновением вытекал из бесчисленного количества самых разнообразных условий, и только тогда представился во всей своей цельности, когда он совершился и стал прошедшим.
На совете в Филях у русского начальства преобладающею мыслью было само собой разумевшееся отступление по прямому направлению назад, то есть по Нижегородской дороге. Доказательствами тому служит то, что большинство голосов на совете было подано в этом смысле, и, главное, известный разговор после совета главнокомандующего с Ланским, заведовавшим провиантскою частью. Ланской донес главнокомандующему, что продовольствие для армии собрано преимущественно по Оке, в Тульской и Калужской губерниях и что в случае отступления на Нижний запасы провианта будут отделены от армии большою рекою Окой, через которую перевоз в первозимье бывает невозможен. Это был первый признак необходимости уклонения от прежде представлявшегося самым естественным прямого направления на Нижний. Армия подержалась южнее, по Рязанской дороге, и ближе к запасам. Впоследствии бездействие французов, потерявших даже из виду русскую армию, заботы о защите Тульского завода и, главное, выгоды приближения к своим запасам заставили армию отклониться еще южнее, на Тульскую дорогу. Перейдя отчаянным движением за Пахрой на Тульскую дорогу, военачальники русской армии думали оставаться у Подольска, и не было мысли о Тарутинской позиции; но бесчисленное количество обстоятельств и появление опять французских войск, прежде потерявших из виду русских, и проекты сражения, и, главное, обилие провианта в Калуге заставили нашу армию еще более отклониться к югу и перейти в середину путей своего продовольствия, с Тульской на Калужскую дорогу, к Тарутину. Точно так же, как нельзя отвечать на тот вопрос, когда оставлена была Москва, нельзя отвечать и на то, когда именно и кем решено было перейти к Тарутину. Только тогда, когда войска пришли уже к Тарутину вследствие бесчисленных дифференциальных сил, тогда только стали люди уверять себя, что они этого хотели и давно предвидели.