Рейд 2
| Рейд 2 | |
| индон. The Raid 2: Berandal англ. The Raid 2 | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер |
Нейт Болотин |
| Автор сценария | |
| В главных ролях | |
| Оператор |
Мэтт Флэннери |
| Композитор | |
| Кинокомпания |
Pt. Merantau Films |
| Длительность |
150 мин. |
| Бюджет |
4,5 млн $ |
| Сборы | |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| Предыдущий фильм | |
| IMDb | |
«Рейд 2» (индон. The Raid 2: Berandal) — кинофильм режиссёра Гарета Эванса, вышедший на экраны в 2014 году и являющийся продолжением фильма «Рейд».
Описание
Из трёх полицейских выбравшихся из кровавого ада первой части, в живых остаётся только офицер Рама. Уволившись из спецназа, Рама пробует начать жизнь заново, но вскоре прошлое жёстко напоминает о себе — преступники убивают его брата. Чтобы отомстить, он внедряется в мощный криминальный синдикат, где быстро поднимается до вершин бандитской иерархии. Врагов здесь ещё больше и каждый неверный шаг может оказаться последним. Здесь нет ни близких, ни друзей...
Сюжет
Фильм начинается с того, как неизвестный хромой гангстер со своими людьми за пределами Джакарты убивает брата Рамы, Энди, объясняя это тем, что тот поторопился и наделал ошибок, приняв сторону некоего Бангуна. Далее начинается прямое продолжение, действие происходит через два часа после финала первой части.
Рама с другими двумя выжившими после кровавого штурма, Вахью и Бово, встречается с инспектором Бунаваром, к которому посоветовал обратиться Энди. Бунавар отправляет Бово в госпиталь, а Вахью убивает, объяснив, что тот мог рассказать про Раму и всё равно бы он до утра не дожил, поскольку штурм поднял на уши боссов Тамы, в том числе и продажного полицейского Резу, который был заодно с Тамой. Бунавар уверяет Раму, что те компроматные видеокассеты, которые дал Энди, никак не помогут посадить продажных копов, и предлагает работать в его отряде под прикрытием, от чего Рама отказывается. Тем временем Бунавар находит броневик с мёртвыми спезназовцами и Реза понимает, что его прошлое сотрудничество с Тамой может стать явным.
Рама узнаёт о смерти Энди и желая отомстить, принимает предложение Бунавара. Инспектор говорит, что убийцу зовут Бежо, и что в Джакарте сферу влияния делят два клана, индонезийская семья Бангуна и семья Гото из Японии. Бунавар объясняет Раме, что он должен сесть в тюрьму на несколько месяцев и втереться в доверие к сыну Бангуна, Учо, выдвигая поводом для заключения избиение сына известного продажного политика, от чего Рама отказывается, но узнав, что этот сын - главный информатор Бежо, соглашается и попадает в тюрьму под именем Юда.
В тюрьме Рама, участвуя в потасовке в туалете, привлекает внимание Учо и тот предлагает ему вместе управлять тюремным блоком, Рама не соглашается. В это же время Учо наводит о нём справки и его телохранитель Эка сообщает, что Юда сам по себе и не принадлежит к группировкам, а Рама от человека Бунавара выясняет, что попал сюда на три года, так как сильно искалечил жертву.
Во время одной из тюремных прогулок некоторые заключённые совершают на Учо покушение, в результате чего начинается массовый тюремный бунт, в котором Рама спасает Учо от гибели, тем самым став его близким другом.
Проходит два года, Раму освобождают и на выходе он обнаруживает у себя жучок и незаметно от него избавляется. Из тюрьмы его забирает Учо, говоря что это стараниями его отца, Бангуна, который благодарен за спасение сына, Рама вышел раньше. Учо знакомит Раму с ним, и после проверки на доверие Рама становится членом клана Бангуна. Позже Рама звонит Бунавару, поменяв сим-карту в своём телефоне, возмущённый тем, что тот чуть не погубил его, подложив жучок.
На первом же задании Рама превосходно себя проявляет и окончательно заслуживает доверие Бангуна, а Учо тем временем пытается убедить отца в том, что достаточно опытен, чтобы "не только выбивать долги из наркоманов", а Бангун отвечает, что решит сам, когда придёт время.
Учо, недовольный решением отца, встречается с Бежо в его ресторане и предлагает сотрудничество. Бежо советует Учо убедить отца пойти войной на японцев и тогда он займёт место Бангуна, который уже не внушает страх другим группировкам (поскольку за Гото стоит ещё коррумпированная полиция и Реза), а Бежо получит в распоряжение часть земли клана Гото. В знак своих добрых намерений Бежо приводит людей, которые пытались убить Учо в тюрьме, давая возможность отомстить. Рама подслушивает этот разговор через жучок, который ранее подложил Учо в бумажник.
Учо, следуя плану развязать войну, заманивает в клуб наёмного убийцу Пракосо, давнего друга семьи, где на него нападают люди Бежо. В перешедшей на задний двор схватке Пракосо удаётся победить, но будучи сильно израненным, он погибает от рук Ассасина, убийцы с двумя керамбитами.
Бангун узнаёт о его гибели, но не хочет мстить за него, что порождает разногласия между ним и сыном. Учо связывается с Бежо и говорит, что действовать они будут без согласия Бангуна. В дело вступают наёмники Бежо - Ассасин, девушка с молотками и её брат, парень с бейсбольной битой, убивая людей японцев.
Чуть позже посреди улицы на Раму совершают нападение, в рукопашном бою Рама одерживает победу. Выясняется, что это был отряд полицейских и Рама, не понимая, что происходит и кто отдал приказ, звонит Бунавару, который объясняет, что это люди Резы, которых он выделил в поддержку Гото. Рама просит Бунавара вытащить его. поскольку он уже видел и убийства, и вымогательства, но Бунавар отказывает, говоря, что он не видел самого главного - дел Бангуна с полицией.
Ввиду случившихся событий вступает четвёртая сторона - китайцы, призывая Гото и Бангуна прекратить разногласия, в ходе разговора Бангун понимает, что в смерти Пракосо виновен Учо, который устал ждать решения отца о передаче власти, а не японцы, и сильно его избивает. В это же время (после разговора Рамы и Бунавара) Раме звонит Эка с просьбой забрать Учо, причём на эту же сим-карту, которую он использовал для конспирации, и он понимает, что его прикрытие раскрыто.
В офис Бангуна вламывается Бежо со своими людьми, Учо со словами прощения убивает Бангуна и ранит Эку. Появляется Рама и вступает в драку с Ассасином, позволяя скрыться раненому Эке, в которой проигрывает и его, обессиленного, увозят люди Бежо. Тем временем Эка, поджидавший всех на автостоянке, пускается в автомобильную погоню, в ходе которой он спасает Раму, но позже, смертельно раненый, умирает со словами, что он тоже полицейский и поэтому у них общее прошлое, как он и говорил, и что вырваться из этого кровавого ада можно, только убив их всех.
Рама звонит Бунавару, спрашивая об Эке, тот говорит, что он продался Бангуну, и что хоть он и спас Раму, он виновен в смерти многих других копов. В это же время Гото и его клан узнают, что Бангун мёртв, Учо заодно с Бежо и Резой, и начинают убивать работающих на клан копов. Параллельно в ресторане Бежо, Учо и Реза договариваются о разделе власти в городе. Во время разговора Бежо роняет трость и когда её поднимает, Учо замечает татуировку у него на запястье, точно такую же, как у людей, которые покушались на него в тюрьме, и понимает, что это были люди Бежо, а также ошибочно считает, что жучок в бумажник был подложен им.
На автомобиле Рама вламывается на склад ресторана Бежо и пробивается с боем к нему, Учо и Резе. Одержав победу на складе, Рама вступает в драку на смерть с парнем-бейсболистом и его сестрой с молотками, в которой также побеждает. Дальше на кухне его встречает Ассасин и в продолжительном предфинальном бою погибает, убитый своими же керамбитами.
Рама врывается внутрь, взъярённый Учо перехваченным ружьём Бежо убивает Резу, ранит самого Бежо и показывает ему жучок, показывая, что он всё знает, и добивает его выстрелом из ружья в упор, далее сам погибает от рук Рамы.
Раненый Рама покидает ресторан, к нему спешит на помощь Бунавар, но на выходе Раму встречают японцы и что-то ему говорят (звук речи убран в этом моменте создателями), на что он отвечает "Нет, с меня хватит". Таким образом, финал остаётся открытым и есть намёк на продолжение.
В ролях
- Ико Ювайс — Рама
- Арифин Путра — Учо
- Тио Пакусодево — Бангун
- Ока Антара — Эка
- Алекс Аббад — Бежо
- Сесеп Ариф Рахман — Ассасин
- Джули Эстелль — Алисия, девушка с молотками
- Вери Три Юлисман — Парень с битой
- Рюхэй Мацуда — Кэити
- Кэнити Эндо — Гото
- Кадзуки Китамура — Рюити
- Яян Рухъян — Пракосо
- Чок Симбара — Бунавар
- Рой Мартен — Реза
- Донни Аламсьях — Энди
- Тегар Сатрия — Бово
Оценки и сборы
Фильм был тепло встречен критиками. Большинство отметило, что вторая часть превосходит первую по зрелищности и масштабу происходящего. Однако в отличии от приквела, фильм не смог себя окупить и считается кассовым провалом - при бюджете в 4,5 миллиона долларов он собрал 2,6 миллиона.
Продолжение
Режиссёр и продюсер фильма Гарет Эванс заявил, что ведётся работа над продолжением фильма. Предположительно оно выйдет на экраны в 2018—2019 году.
Напишите отзыв о статье "Рейд 2"
Примечания
- ↑ [www.boxofficemojo.com/movies/?id=raid2.htm «Рейд 2»] на сайте Box Office Mojo
Ссылки
- «Рейд 2» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.allmovie.com/movie/v577344 «Рейд 2»] (англ.) на сайте allmovie
| ||||||
Отрывок, характеризующий Рейд 2
– Я полагаю, милостивый государь, – шамкая беззубым ртом, сказал сенатор, – что мы призваны сюда не для того, чтобы обсуждать, что удобнее для государства в настоящую минуту – набор или ополчение. Мы призваны для того, чтобы отвечать на то воззвание, которым нас удостоил государь император. А судить о том, что удобнее – набор или ополчение, мы предоставим судить высшей власти…Пьер вдруг нашел исход своему одушевлению. Он ожесточился против сенатора, вносящего эту правильность и узкость воззрений в предстоящие занятия дворянства. Пьер выступил вперед и остановил его. Он сам не знал, что он будет говорить, но начал оживленно, изредка прорываясь французскими словами и книжно выражаясь по русски.
– Извините меня, ваше превосходительство, – начал он (Пьер был хорошо знаком с этим сенатором, но считал здесь необходимым обращаться к нему официально), – хотя я не согласен с господином… (Пьер запнулся. Ему хотелось сказать mon tres honorable preopinant), [мой многоуважаемый оппонент,] – с господином… que je n'ai pas L'honneur de connaitre; [которого я не имею чести знать] но я полагаю, что сословие дворянства, кроме выражения своего сочувствия и восторга, призвано также для того, чтобы и обсудить те меры, которыми мы можем помочь отечеству. Я полагаю, – говорил он, воодушевляясь, – что государь был бы сам недоволен, ежели бы он нашел в нас только владельцев мужиков, которых мы отдаем ему, и… chair a canon [мясо для пушек], которую мы из себя делаем, но не нашел бы в нас со… со… совета.
Многие поотошли от кружка, заметив презрительную улыбку сенатора и то, что Пьер говорит вольно; только Илья Андреич был доволен речью Пьера, как он был доволен речью моряка, сенатора и вообще всегда тою речью, которую он последнею слышал.
– Я полагаю, что прежде чем обсуждать эти вопросы, – продолжал Пьер, – мы должны спросить у государя, почтительнейше просить его величество коммюникировать нам, сколько у нас войска, в каком положении находятся наши войска и армии, и тогда…
Но Пьер не успел договорить этих слов, как с трех сторон вдруг напали на него. Сильнее всех напал на него давно знакомый ему, всегда хорошо расположенный к нему игрок в бостон, Степан Степанович Апраксин. Степан Степанович был в мундире, и, от мундира ли, или от других причин, Пьер увидал перед собой совсем другого человека. Степан Степанович, с вдруг проявившейся старческой злобой на лице, закричал на Пьера:
– Во первых, доложу вам, что мы не имеем права спрашивать об этом государя, а во вторых, ежели было бы такое право у российского дворянства, то государь не может нам ответить. Войска движутся сообразно с движениями неприятеля – войска убывают и прибывают…
Другой голос человека, среднего роста, лет сорока, которого Пьер в прежние времена видал у цыган и знал за нехорошего игрока в карты и который, тоже измененный в мундире, придвинулся к Пьеру, перебил Апраксина.
– Да и не время рассуждать, – говорил голос этого дворянина, – а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтобы погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтоб увезти жен, детей. – Дворянин ударил себя в грудь. – Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя батюшку! – кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. – Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, – кричал дворянин.
Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина.
Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
– Вот так, так! Это так!
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…
В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
