Садретдинов, Генрих Кутдусович

Генрих Кутдусович Садретдинов

Генрих Кутдусович Садретдинов (05.12.1939 - 10.11.2008) — выдающийся русский медиевист, профессор, основоположник омской школы медиевистики, заведующий кафедрой всеобщей истории Омского государственного университета в 1991 - 2008 гг.

Биография

Ранний этап

Г. К. Садретдинов родился 5 декабря 1939 г. в с. Красные Челны Набережно-Челнинского района ТАССР в семье педагогов. В 1957 г., окончив школу, поступил на историко-филологический факультет Казанского государственного университета, где стал одним из любимых учеников Александра Ивановича Данилова.

В апреле 1961 г., после переезда А. И. Данилова в Томск, Г. К. Садретдинов, вместе с другими учениками А. И. Данилова, И. И. Шарифжановым и Н. И. Смоленским, перевёлся в Томский государственный университет, который закончил в 1962 г. В том же году начал работать ассистентом кафедры всеобщей истории Томского государственного университета, а с 1963 г., после реорганизации, — ассистентом кафедры истории древнего мира и средних веков, проработав на ней (с уходом в аспирантуру в 1966—1969 гг., после чего вернулся старшим преподавателем) до 1975 г.

Исследовательская работа

С середины 1960-х гг. Садретдинов публикует в сборнике «Методологические и историографические вопросы исторической науки» научные работы, посвященные изучению проблем перехода от античности к Средневековью во франкоязычной медиевистике, в том числе статьи «К критике куланжистской методики исторического исследования» (1964), «Теоретико-методологические основы исторической концепции Анри Пиренна» (1966), «К становлению и эволюции общеисторических взглядов Анри Пиренна» (1969), «Суд Салической Правды в интерпретации Фюстель де Куланжа» (1965). Последняя из названных статей получила высокую оценку ведущих медиевистов страны - А. И. Неусыхина, Е. В. Гутновой, О. Л. Вайнштейн. Базирующиеся на скрупулезном знании текстов средневековых источников (в частности, Салической Правды), эти статьи являются прекрасным образцом высокопрофессионального историографического анализа. Статья «Суд Салической Правды …» и на сегодняшний день является одним из наиболее квалифицированных разборов исторических взглядов Фюстель де Куланжа в отечественной историографии. Она вошла в ряд методических указателей по курсу истории средних веков и во многих российских вузах до сих пор именно на её основе строятся семинарские занятия, посвященные изучению политического строя салических франков.

Статьи, написанные Г. К. Садретдиновым в этот период, представляют собой классический тип «проблемного» историографического исследования. Автор не скатывается на простой и весьма распространенный в те годы в советской историографии путь обличения «буржуазных реакционных западных ученых» с позиций «единственно верного учения», но и не превращает их в кумиров. Рассматривая приемы работы изучаемых историков с текстами источников, реконструируя логику получения выводов, он обращает первоочередное внимание на правомерность этих выводов, исходя из текстов анализируемых исторических источников. Если выводы исследователя оказываются недостаточно обоснованными, автор предлагает своё видение проблемы, отталкиваясь от текста тех же источников.

Рассматривая генезис феодализма как сложный социальный процесс формирования нового общественного строя, как результат синтеза романских и германских элементов, Г. К. Садретдинов является последовательным сторонником классической общинной теории. С этих позиций он вступает в историографическую полемику с Фюстелем де Куланжем и другими авторами, выявляя неубедительность их интерпретации текстов Цезаря, Тацита или варварских правд.

Наряду с В. В. Стоклицкой-Терешкович и Ю. Л. Бессмертным, Г. К. Садретдинов одним из первых в отечественной историографии обратился к специальному рассмотрению исторической концепции Анри Пиренна. Именно он стал автором статей о Пиренне в "Большой советской энциклопедии " и «Советской исторической энциклопедии», будучи ещё молодым провинциальным учёным, что говорит о признании научным сообществом профессиональных заслуг Садретдинова в этой области. Работы Садретдинова содержат глубокий и всесторонний анализ оригинальной исторической концепции Пиренна. Выделяя интересные и продуктивные аспекты этой концепции, исследователь подверг критике ряд более спорных положений, прежде всего понимание Пиренном роли торговли в экономической жизни раннесредневекового общества и степени натуральности хозяйства, а также положения о качественном различии меровингской и каролингской экономики. Статьи получили положительный отклик как среди отечественных коллег, так и в зарубежной научной периодике.

Омский период жизни и преподавательская деятельность

В 1975 г. Садретдинов защитил кандидатскую диссертацию по теме «Анри Пиренн и его концепция перехода от античности к средним векам - и переехал в Омск, став преподавателем кафедры всеобщей истории Омского государственного университета. Здесь он продолжил заниматься изучением истории французской медиевистики и опубликовал ряд статей, посвященных творчеству Л. Альфана, А. Сэ, М. Блока, Б.Констана. Но основной сферой его деятельности стало преподавание. Это объясняется спецификой работы в молодом вузе, созданном в городе, не имевшем на тот момент серьёзной традиции высшего гуманитарного образования. Садретдинов разработал новые лекционные курсы по истории западного Средневековья, истории стран Азии и Африки в Средние века, истории средневековых славян, впоследствии по истории христианства. В 1991 г. он стал заведующим кафедрой всеобщей истории. В 1999 г. получил почётное звание "Заслуженный работник высшей школы Российской Федерации".

Под руководством Садретдинова были защищены 12 кандидатских диссертаций.

Г.К.Садретдинов обладал репутацией очень яркого и неординарного человека, талантливого ученого и блестящего преподавателя. За тридцать три года работы в ОмГУ он стал настоящей легендой факультета, а его многочисленные афоризмы стали крылатыми фразами, передаваемыми историками (и не только омскими) из поколение в поколение. Руководимый им спецсеминар неизменно пользовался огромной популярностью среди студентов и в Томске, и в Омске.

Г.К. Садретдинов исповедовал Православие (крещён с именем Геннадий).

Основные работы

• Суд Салической правды в интерпретации Фюстель де Куланжа// Методологические и историографические вопросы исторической науки. Томск, 1964. Вып. 2.
• Теоретико-методологические основы исторической концепции Анри Пиренна// Методологические и историографические вопросы исторической науки. Томск, 1969. Вып. 6.
• К характеристике становления и эволюции общеисторических взглядов Анри Пиренна// Методологические и историографические вопросы исторической науки. Томск, 1969. Вып. 6.
• К вопросу о решении проблемы перехода от античности к средним векам в буржуазной историографии 20-30-х годов ХХ в.// Методологические и историографические вопросы исторической науки. Томск, 1972, вып. 7-8.
• Анри Пиренн о переходе от античности к средним векам// Методологические и историографические вопросы исторической науки. Статья первая// Томск, 1976. Вып. 20.
• Анри Пиренн о переходе от античности к средним векам// Методологические и историографические вопросы исторической науки. Статья вторая// Томск, 1977. Вып. 21.
• Историографические этюды. Омск, 2003. (В соавторстве с А.В.Свешниковым)

Литература

• Могильницкий, Б.Г. Генрих Кутдусович Садретдинов в Томском университете// Мир историка: историографический сборник. Омск, 2009. Вып. 5. С. 13-17.

Отрывок, характеризующий Садретдинов, Генрих Кутдусович

– Да она и не любит меня, – сказала Наташа.
– Вздор, не говори, – крикнула Марья Дмитриевна.
– Никому не поверю; я знаю, что не любит, – смело сказала Наташа, взяв письмо, и в лице ее выразилась сухая и злобная решительность, заставившая Марью Дмитриевну пристальнее посмотреть на нее и нахмуриться.
– Ты, матушка, так не отвечай, – сказала она. – Что я говорю, то правда. Напиши ответ.
Наташа не отвечала и пошла в свою комнату читать письмо княжны Марьи.
Княжна Марья писала, что она была в отчаянии от происшедшего между ними недоразумения. Какие бы ни были чувства ее отца, писала княжна Марья, она просила Наташу верить, что она не могла не любить ее как ту, которую выбрал ее брат, для счастия которого она всем готова была пожертвовать.
«Впрочем, писала она, не думайте, чтобы отец мой был дурно расположен к вам. Он больной и старый человек, которого надо извинять; но он добр, великодушен и будет любить ту, которая сделает счастье его сына». Княжна Марья просила далее, чтобы Наташа назначила время, когда она может опять увидеться с ней.
Прочтя письмо, Наташа села к письменному столу, чтобы написать ответ: «Chere princesse», [Дорогая княжна,] быстро, механически написала она и остановилась. «Что ж дальше могла написать она после всего того, что было вчера? Да, да, всё это было, и теперь уж всё другое», думала она, сидя над начатым письмом. «Надо отказать ему? Неужели надо? Это ужасно!»… И чтоб не думать этих страшных мыслей, она пошла к Соне и с ней вместе стала разбирать узоры.
После обеда Наташа ушла в свою комнату, и опять взяла письмо княжны Марьи. – «Неужели всё уже кончено? подумала она. Неужели так скоро всё это случилось и уничтожило всё прежнее»! Она во всей прежней силе вспоминала свою любовь к князю Андрею и вместе с тем чувствовала, что любила Курагина. Она живо представляла себя женою князя Андрея, представляла себе столько раз повторенную ее воображением картину счастия с ним и вместе с тем, разгораясь от волнения, представляла себе все подробности своего вчерашнего свидания с Анатолем.
«Отчего же бы это не могло быть вместе? иногда, в совершенном затмении, думала она. Тогда только я бы была совсем счастлива, а теперь я должна выбрать и ни без одного из обоих я не могу быть счастлива. Одно, думала она, сказать то, что было князю Андрею или скрыть – одинаково невозможно. А с этим ничего не испорчено. Но неужели расстаться навсегда с этим счастьем любви князя Андрея, которым я жила так долго?»
– Барышня, – шопотом с таинственным видом сказала девушка, входя в комнату. – Мне один человек велел передать. Девушка подала письмо. – Только ради Христа, – говорила еще девушка, когда Наташа, не думая, механическим движением сломала печать и читала любовное письмо Анатоля, из которого она, не понимая ни слова, понимала только одно – что это письмо было от него, от того человека, которого она любит. «Да она любит, иначе разве могло бы случиться то, что случилось? Разве могло бы быть в ее руке любовное письмо от него?»
Трясущимися руками Наташа держала это страстное, любовное письмо, сочиненное для Анатоля Долоховым, и, читая его, находила в нем отголоски всего того, что ей казалось, она сама чувствовала.
«Со вчерашнего вечера участь моя решена: быть любимым вами или умереть. Мне нет другого выхода», – начиналось письмо. Потом он писал, что знает про то, что родные ее не отдадут ее ему, Анатолю, что на это есть тайные причины, которые он ей одной может открыть, но что ежели она его любит, то ей стоит сказать это слово да , и никакие силы людские не помешают их блаженству. Любовь победит всё. Он похитит и увезет ее на край света.
«Да, да, я люблю его!» думала Наташа, перечитывая в двадцатый раз письмо и отыскивая какой то особенный глубокий смысл в каждом его слове.
В этот вечер Марья Дмитриевна ехала к Архаровым и предложила барышням ехать с нею. Наташа под предлогом головной боли осталась дома.


Вернувшись поздно вечером, Соня вошла в комнату Наташи и, к удивлению своему, нашла ее не раздетою, спящею на диване. На столе подле нее лежало открытое письмо Анатоля. Соня взяла письмо и стала читать его.
Она читала и взглядывала на спящую Наташу, на лице ее отыскивая объяснения того, что она читала, и не находила его. Лицо было тихое, кроткое и счастливое. Схватившись за грудь, чтобы не задохнуться, Соня, бледная и дрожащая от страха и волнения, села на кресло и залилась слезами.
«Как я не видала ничего? Как могло это зайти так далеко? Неужели она разлюбила князя Андрея? И как могла она допустить до этого Курагина? Он обманщик и злодей, это ясно. Что будет с Nicolas, с милым, благородным Nicolas, когда он узнает про это? Так вот что значило ее взволнованное, решительное и неестественное лицо третьего дня, и вчера, и нынче, думала Соня; но не может быть, чтобы она любила его! Вероятно, не зная от кого, она распечатала это письмо. Вероятно, она оскорблена. Она не может этого сделать!»
Соня утерла слезы и подошла к Наташе, опять вглядываясь в ее лицо.
– Наташа! – сказала она чуть слышно.
Наташа проснулась и увидала Соню.
– А, вернулась?
И с решительностью и нежностью, которая бывает в минуты пробуждения, она обняла подругу, но заметив смущение на лице Сони, лицо Наташи выразило смущение и подозрительность.
– Соня, ты прочла письмо? – сказала она.
– Да, – тихо сказала Соня.
Наташа восторженно улыбнулась.
– Нет, Соня, я не могу больше! – сказала она. – Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!… Соня, голубчик, он пишет… Соня…
Соня, как бы не веря своим ушам, смотрела во все глаза на Наташу.
– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…
– Три дня, – сказала Наташа. – Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Ты этого не можешь понять. Соня, постой, садись тут. – Наташа обняла и поцеловала ее.
– Мне говорили, что это бывает и ты верно слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, и я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня? – говорила Наташа с счастливым и испуганным лицом.
– Но ты подумай, что ты делаешь, – говорила Соня, – я не могу этого так оставить. Эти тайные письма… Как ты могла его допустить до этого? – говорила она с ужасом и с отвращением, которое она с трудом скрывала.
– Я тебе говорила, – отвечала Наташа, – что у меня нет воли, как ты не понимаешь этого: я его люблю!
– Так я не допущу до этого, я расскажу, – с прорвавшимися слезами вскрикнула Соня.
– Что ты, ради Бога… Ежели ты расскажешь, ты мой враг, – заговорила Наташа. – Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтоб нас разлучили…
Увидав этот страх Наташи, Соня заплакала слезами стыда и жалости за свою подругу.
– Но что было между вами? – спросила она. – Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в дом?
Наташа не отвечала на ее вопрос.
– Ради Бога, Соня, никому не говори, не мучай меня, – упрашивала Наташа. – Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла…
– Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в дом? – спрашивала Соня. – Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины ?
Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.