Саратовская ТЭЦ-1
Поделись знанием:
Координаты: 51°30′21″ с. ш. 45°57′56″ в. д. / 51.505864° с. ш. 45.965660° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=51.505864&mlon=45.965660&zoom=17 (O)] (Я)К:Предприятия, основанные в 1934 году
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.
Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
| Саратовская ТЭЦ-1 | |
| Страна | |
|---|---|
| Местоположение | |
| Статус |
действующая |
| Ввод в эксплуатацию |
1934 |
| Основные характеристики | |
| Электрическая мощность, МВт |
18 |
| Тепловая мощность |
208 Гкал/ч |
| Характеристики оборудования | |
| Основное топливо | |
| Резервное топливо |
топочный мазут |
| Количество и марка турбин |
2xПР-9-32/10/1,2 |
| На карте | |
Саратовская ТЭЦ-1 — тепловая электростанция (теплоэлектроцентраль), расположенная в северо-восточной части Заводского района города Саратов.
Станция функционирует на розничном рынке электрической энергии и обеспечивает паром и горячей водой промышленных потребителей и жилищно-коммунальный сектор Октябрьского и Заводского районов города Саратов[1].
Содержание
История
ТЭЦ-1 является второй по старшинству электростанцией области после Саратовской ГРЭС[2]. Первый турбоагрегат и три котла Стерлинг были введены в эксплуатацию в 1934 году[1].
В годы ВОВ в силу дефицита угля станция сжигала горючие сланцы Поволжья и древесные отходы соседнего лесокомбината[3]. В 1943 году станция одна из первых в Советском Союзе была переведена на сжигание природного газа, поступавшего с Соколовогорского месторождения[3][2].
С 1 января 2011 года станция выделена из состава ОАО «Волжская ТГК» (ныне — ПАО «Т Плюс») в отдельное ДЗО — ООО «Саратовская ТЭЦ-1»[1].
Описание
Установленная электрическая мощность станции на конец 2013 года составляет 18 МВт, тепловая — 208 Гкал/ч[1]. Отпуск тепла в 2013 году составил 299,5 тыс. Гкал[1].
Основное топливо станции — природный газ, резервное — топочный мазут[1].
Основное оборудование электростанции[1]:
- 2 паровые турбины ПР-9-32/10/1,2 единичной мощностью 9 МВт,
- 3 паровых котлоагрегата марки «Стерлинг» производительностью 90 т/ч 1933—1934 годов ввода в эксплуатацию,
- 2 паровых котлоагрегата БКЗ-75-39ГМ производительностью 75 т/ч 1966—1967 годов ввода в эксплуатацию,
- 1 водогрейный котёл ПТВМ-100 производительностью 100 Гкал/ч 1965 года ввода в эксплуатацию.
Паровая турбина Р-4-32/10 мощностью 4 МВт выведена из эксплуатации. Планируется демонтировать оставшиеся две паровые турбины ПР-9-32/10/1,2, переведя тепловые нагрузки на Саратовскую ТЭЦ-2[4].
См. также
- Электростанции Саратова: Саратовская ТЭЦ-5, Саратовская ТЭЦ-2, Саратовская ГРЭС.
Напишите отзыв о статье "Саратовская ТЭЦ-1"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 [saratov.gov.ru/gov/auth/minprom/energetika/725-%D0%9F.rar Постановление Правительства Саратовской области от 29.12.2014 № 725-П «О схеме и программе перспективного развития электроэнергетики Саратовской области на 2015—2019 годы»]. Официальный портал Правительства Саратовской области. Проверено 17 сентября 2015.
- ↑ 1 2 [saratovmer.ru/files/orig/ftp/shema_teplo2013.rar Схема теплоснабжения г. Саратова]. Администрация муниципального образования «Город Саратов». Проверено 17 сентября 2015.
- ↑ 1 2 [saroblnews.ru/vse-chto-zaslyjivaet-vnimaniia/i46072-oni-trudilis-dlya-fronta-saratovskaya-energ Они трудились для фронта: Саратовская энергетика в годы ВОВ]. Информационное агентство «Саратовские областные новости» (16 апреля 2015). Проверено 17 сентября 2015.
- ↑ [news.sarbc.ru/main/2014/05/19/154099.html Энергетики рассказали об «отоплении круглый год»]. СаратовБизнесКонсалтинг (19 мая 2014). Проверено 17 сентября 2015.
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?: |
Отрывок, характеризующий Саратовская ТЭЦ-1
Но голос ее заглушали голоса толпы.– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.
Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
