Гардар Свавасон
| Гардар Свавасон | |
| Garðar Svavarsson | |
| Род деятельности: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дети: |
Уни |
Свавасон, Гардар (исл. Garðar Svavarsson, англ. 'Gardar/Garthar Svavarsson) был шведским викингом, которого считают первым скандинавом, жившим в Исландии[1], хотя многие утверждают, что он оставался там только на одну зиму.
Согласно «Книге о заселении Исландии» (исл. Landnámabók), Гардар владел землями в Зеландии (Дания). Во время плавания к этому острову (в 860-х) для получения наследства от отца он попал в шторм. Его корабль унесло далеко к северу, к восточному побережью Исландии. Гардар стал первым, кто обогнул остров. На берегу Дрожащего фьорда в северной части Исландии он построил дом и остался там на зиму. С тех пор это место называют Домовым заливом (Хусавик).
После возвращения путешественника домой открытую им землю стали называть Островом Гардара (Garðarshólmi). О дальнейшей судьбе Гардара ничего неизвестно. Его сын Уни перебрался в Исландию и попытался отвоевать часть земель для норвежского короля, но вскоре был убит за эту попытку местными бондами. Сын Уни, Хроар Годи Междуречья, жил в Исландии и был мужем сестры Гуннара сына Хамунда.
Напишите отзыв о статье "Гардар Свавасон"
Примечания
- ↑ M C Ross The Cambridge introduction to the old Norse-Icelandic saga 2010 "Atlantic island settlements. There was a Norwegian named Naddoddr and a Swede called Garðarr Svavarsson, the former blown off his course for the Faroe Islands, the latter attempting to get to the Hebrides. Another Norwegian ... "
Отрывок, характеризующий Гардар Свавасон
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.Во второй день перехода, осмотрев у костра свои болячки, Пьер думал невозможным ступить на них; но когда все поднялись, он пошел, прихрамывая, и потом, когда разогрелся, пошел без боли, хотя к вечеру страшнее еще было смотреть на ноги. Но он не смотрел на них и думал о другом.
