Сладкий ноябрь (фильм, 2001)

Сладкий ноябрь
Sweet November
Жанр	мелодрама
Режиссёр	Пэт О’Коннор
Продюсер	Эллиотт Кастнер Стивен Рейтер Дебора Стофф Эрвин Стофф
Автор сценария	Пол Юрик Курт Велкер
В главных ролях	Киану Ривз Шарлиз Терон Джейсон Айзекс Грег Германн
Оператор	Эдвард Лачмэн
Композитор	Кристофер Янг
Кинокомпания	Warner Bros.
Длительность	115 мин.
Бюджет	40 млн. $
Страна	США США
Год	2001
IMDb	ID 0230838
Выход фильма «Сладкий ноябрь» (оригинальное название — Sweet November)

К:Фильмы 2001 года

«Сладкий ноябрь» (англ. Sweet November) — американская мелодрама 2001 года с участием актеров Киану Ривза и Шарлиз Терон.

Фильм основан на более ранней версии 1968 года, в основе которой была пьеса Хермана Раучера, и в которой главную роль исполняли актёры Энтони Ньюли и Сэнди Деннис.

Фильм «Сладкий ноябрь» (2001 года) устроил повторный роман на киноэкране исполнителей главной роли (актёров Киану Ривза и Шарлиз Терон) после их предыдущего появления на киноэкране в качестве мужа и жены в мистической драме Тейлора Хэкфорда «Адвокат дьявола»(1997 года).

Из-за плохих отзывов критиков, фильм »Сладкий ноябрь» (2001 года) был номинирован на приз «Золотая малина 2001» как «Худший ремейк или продолжение», а исполнители главной роли Ривз и Терон — как «Худший актёр» и «Худшая актриса» соответственно.

Сюжет

Появление Сары в жизни Нельсона

Нельсон Мосс — типичный бизнесмен, рекламный агент, который жертвует личной жизнью ради карьеры. Он встречает Сару, не похожую ни на одну женщину, которую он встречал до этого момента. Их совершенно случайное знакомство продолжается ещё несколькими встречами по инициативе Сары — немного странная, жизнерадостная и беззаботная, она меняет жизнь Нельсона. Девушка вырывает его из однообразного карьерного потока, показывая ему жизнь и то, как ей нужно радоваться.

Нельсон знакомится с друзьями Сары, очень неформатными, что приводит к развитию у него толерантности.

С каждым днём ноября, который они проводят вместе, Нельсон всё больше влюбляется в Сару, отказываясь ради неё от своей прежней скучной жизни и от своей карьеры. Он предлагает ей стать его женой. Друг Сары (Чез) замечает, что это не первый раз, когда "пациент" Сары (то есть мужчина, которого она вырывала из карьерного потока и возвращала к радованию жизнью) делает ей предложение, подразумевая, что у Сары было много "месяцев" (т.е. мужчин, с которыми она была на один месяц). Сара соглашается с Чезом, но отмечает, что это первый раз, когда ей хотелось сказать "да".

Нельсон узнаёт, что Сара умирает от рака. Поскольку для нее было бы невыносимо, если бы Нельсон увидел, как она умирает, то она хочет предотвратить причинение ему боли, которое произойдет, если она продолжит отношения с ним, и поэтому она решает разорвать отношения с ним. Она просит Нельсона уйти. Он подчиняется ее требованию и вроде бы прощается с ней навсегда, но неожиданно появляется дома у ее друзей, где она празднует день благодарения.

Уход Сары от Нельсона

Идя навстречу просьбе Нельсона, чтобы Сара была с ним, Сара остается с ним вместе еще на один день. Он расклеивает по всей ее квартире ноябрьские календари и надеется, что то, что она позволила ему сделать это, означает, что она теперь будет с ним навсегда. Однако рано утром он просыпается и видит, что Сара хочет сбежать не попрощавшись, и все календари, которые он расклеил у нее в квартире, были сорваны ею. Нельсон не понимает, что происходит: еще вчера ему казалось и Сара давала ему понять, что она будет с Нельсоном навсегда. Сара с неожиданной холодностью объявляет, что "их месяц закончился" и "они должны расстаться".

Последний диалог

Фильм заканчивается одним из самых эмоционально болезненных эпизодов во всем фильме, когда Сара заставляет Нельсона расстаться с ней помимо его воли. Сара бежит от Нельсона, он ее догоняет, она встает напротив него и говорит ему ее последние слова, которые запомнит и главный герой (Нельсон), и зритель, так как они настолько непереносимо болезненны.

- Нельсон, мы должны расстаться. Если мы расстанемся сейчас, то наш роман навсегда обретет совершенство. - Сара, постой, жизнь не совершенна. - Я хочу, чтобы ты запомнил меня сильной и прекрасной. Если ты запомнишь меня такой, то мне теперь ничего не страшно. Ты - мое бессмертие. Сара - Нельсону во время одного из самых эмоционально болезненных зпизодов в фильме - эпизода прощания с ним, помимо его воли, в конце фильма.

Сара просит Нельсона позволить ей уйти от него, чтобы он запомнил её сильной и жизнерадостной, так как она хочет, чтобы он запомнил ее именно такой, и чтобы в его воспоминаниях она нашла своё бессмертие. Она говорит, что в связи с ее неизлечимой болезнью ей "осталось совсем немного", что она вот-вот умрет, и что она собирается провести свои последние дни перед смертью у своих родственников (которых она, до общения с Нельсоном, избегала), чтобы не причинять Нельсону излишнюю эмоциональную боль. Однако он чувствует, что причиняемая ему боль (уходом Сары) не меньше, чем предотвращаемая (если бы он присутствовал при том, как она умирает).

Последний поцелуй

Эпизод ухода Сары от Нельсона продолжается и переходит в момент, когда степень эмоциональной боли Нельсона достигает пика от горя и безысходности и неизбежности ухода Сары от него. Сара завязывает Нельсону глаза, целует его в последний раз и, оставив его стоять с завязанными глазами, уходит. Нельсон с завязанными глазами пытается нащупать ее руками, но не может найти. Он чувствует, что его мир, где он был так близок с Сарой, с его спасительницей, разрушился, но все еще не может поверить и все еще надеется, что она не ушла. Он делает несколько шагов вперед (с завязанными глазами), надеясь, что она все еще рядом, но не может нащупать ее. Он ощупывает руками воздух, но не может найти ее. Он делает еще несколько шагов вперед и снимает с глаз шарф, которым она завязала ему глаза, оглядывается и видит, что Сары вокруг нет, и понимает, что это конец. Он уходит из места, где она его покинула, проходя через один из парков, где у них было одно из первых свиданий.

Драматичный эпизод ухода Сары от Нельсона сопровождается музыкой, подчеркивающей контраст между его счастьем, когда она была рядом, и его болью от ее ухода. Когда она говорит ему, что они никогда уже не будут вместе, он замирает, в последний раз глядя на нее и останавливая свой взгляд на ней, а Сара целует его в последний раз, то звучит инструментальная композиция, по эмоциональному смыслу похожая на русскую песню "Один лишь раз" ("Life is Miracle"). Когда Нельсон уходит из места, где Сара его оставила, то звучит песня Селесты Принц "[Я буду там, где ты,] Где бы ты ни был" ("Whenever you are") со словами: "Время пришло. Что было, то было. Время пришло расстаться. И уйти. В другое место, в другое время. Может быть, вращающееся вокруг какого-то другого Солнца". На этом фильм заканчивается, а зритель, если он сопереживал происходящему, остается тронутым до глубины души эмоциональной болью и безысходностью Нельсона, доведением его эмоциональной боли до пика.

Отзывы критиков

Актриса Шарлиз Терон (играющая Сару Дивер) возлагала большие надежды на свою работу в этом фильме, отказавшись ради неё от главной роли в ленте «Пёрл-Харбор». Однако же, по выходе на экран, фильм подвергся сокрушительной критике, упрекавшей режиссёра и актёров в надуманности ситуации, невозможности поверить «ничему из того, что происходит на экране», а также в отсутствии настоящего влечения между двумя главными героями. Терон была даже номинирована на премию «Золотая малина» за худшую женскую роль.

В ролях

Актёр	Роль
Киану Ривз	Нельсон Мосс Нельсон Мосс
Шарлиз Терон	Сара Дивер Сара Дивер
Джейсон Айзекс	Чез Чез
Грег Германн	Винс Винс
Лорен Грэм	Анжелика Анжелика
Лиам Эйкен	Эбнер Эбнер
Фрэнк Ланджелла	Эдгар Прайс Эдгар Прайс
Майкл Розенбаум	Брэндон / Брэнди Брэндон / Брэнди

Саундтрек

№	Название	Исполнитель	Длительность
1.	«Cellophane»	Аманда Гост	3:33
2.	«Only Time»	Эния	3:38
3.	«Shame»	BT	3:21
4.	«Touched by an Angel»	Стиви Никс	4:23
5.	«The Consequences of Falling (Lenny B Remix)»	Кэтрин Дон Ланг	4:16
6.	«Heart Door»	Пола Коул и Долли Партон	4:08
7.	«My Number»	Tegan and Sara	4:09
8.	«Off The Hook»	Barenaked Ladies	4:34
9.	«Rock DJ»	Робби Уильямс	4:16
10.	«Baby Work Out»	Джеки Уилсон	3:00
11.	«You Deserve To Be Loved»	Tracy Dawn	5:02
12.	«Wherever You Are»	Селеста Принц	4:17
13.	«The Other Half Of Me»	Бобби Дарин	2:27
14.	«Calafia»	Jump With Joey	5:25
15.	«Middle of the Night»	Рик Браун	4:25
16.	«Time After Time»	Киану Ривз	00:59

Ссылки

• «Сладкий ноябрь» (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.rottentomatoes.com/m/1104841-sweet_november/ «Сладкий ноябрь»] (англ.) на сайте Rotten Tomatoes
• [www.boxofficemojo.com/movies/?id=sweetnovember.htm «Сладкий ноябрь»] (англ.) на сайте Box Office Mojo

Отрывок, характеризующий Сладкий ноябрь (фильм, 2001)

– Здесь, – отвечал лакей смелым, громким голосом, как будто теперь всё уже было можно, – дверь налево, матушка.
– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.
Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
Жест этот был так не похож на всегдашнее спокойствие княжны, страх, выразившийся на лице князя Василья, был так несвойствен его важности, что Пьер, остановившись, вопросительно, через очки, посмотрел на свою руководительницу.
Анна Михайловна не выразила удивления, она только слегка улыбнулась и вздохнула, как будто показывая, что всего этого она ожидала.
– Soyez homme, mon ami, c'est moi qui veillerai a vos interets, [Будьте мужчиною, друг мой, я же стану блюсти за вашими интересами.] – сказала она в ответ на его взгляд и еще скорее пошла по коридору.
Пьер не понимал, в чем дело, и еще меньше, что значило veiller a vos interets, [блюсти ваши интересы,] но он понимал, что всё это так должно быть. Коридором они вышли в полуосвещенную залу, примыкавшую к приемной графа. Это была одна из тех холодных и роскошных комнат, которые знал Пьер с парадного крыльца. Но и в этой комнате, посередине, стояла пустая ванна и была пролита вода по ковру. Навстречу им вышли на цыпочках, не обращая на них внимания, слуга и причетник с кадилом. Они вошли в знакомую Пьеру приемную с двумя итальянскими окнами, выходом в зимний сад, с большим бюстом и во весь рост портретом Екатерины. Все те же люди, почти в тех же положениях, сидели, перешептываясь, в приемной. Все, смолкнув, оглянулись на вошедшую Анну Михайловну, с ее исплаканным, бледным лицом, и на толстого, большого Пьера, который, опустив голову, покорно следовал за нею.
На лице Анны Михайловны выразилось сознание того, что решительная минута наступила; она, с приемами деловой петербургской дамы, вошла в комнату, не отпуская от себя Пьера, еще смелее, чем утром. Она чувствовала, что так как она ведет за собою того, кого желал видеть умирающий, то прием ее был обеспечен. Быстрым взглядом оглядев всех, бывших в комнате, и заметив графова духовника, она, не то что согнувшись, но сделавшись вдруг меньше ростом, мелкою иноходью подплыла к духовнику и почтительно приняла благословение одного, потом другого духовного лица.
– Слава Богу, что успели, – сказала она духовному лицу, – мы все, родные, так боялись. Вот этот молодой человек – сын графа, – прибавила она тише. – Ужасная минута!
Проговорив эти слова, она подошла к доктору.
– Cher docteur, – сказала она ему, – ce jeune homme est le fils du comte… y a t il de l'espoir? [этот молодой человек – сын графа… Есть ли надежда?]
Доктор молча, быстрым движением возвел кверху глаза и плечи. Анна Михайловна точно таким же движением возвела плечи и глаза, почти закрыв их, вздохнула и отошла от доктора к Пьеру. Она особенно почтительно и нежно грустно обратилась к Пьеру.
– Ayez confiance en Sa misericorde, [Доверьтесь Его милосердию,] – сказала она ему, указав ему диванчик, чтобы сесть подождать ее, сама неслышно направилась к двери, на которую все смотрели, и вслед за чуть слышным звуком этой двери скрылась за нею.
Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала. Как только Анна Михайловна скрылась, он заметил, что взгляды всех, бывших в комнате, больше чем с любопытством и с участием устремились на него. Он заметил, что все перешептывались, указывая на него глазами, как будто со страхом и даже с подобострастием. Ему оказывали уважение, какого прежде никогда не оказывали: неизвестная ему дама, которая говорила с духовными лицами, встала с своего места и предложила ему сесть, адъютант поднял уроненную Пьером перчатку и подал ему; доктора почтительно замолкли, когда он проходил мимо их, и посторонились, чтобы дать ему место. Пьер хотел сначала сесть на другое место, чтобы не стеснять даму, хотел сам поднять перчатку и обойти докторов, которые вовсе и не стояли на дороге; но он вдруг почувствовал, что это было бы неприлично, он почувствовал, что он в нынешнюю ночь есть лицо, которое обязано совершить какой то страшный и ожидаемый всеми обряд, и что поэтому он должен был принимать от всех услуги. Он принял молча перчатку от адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.
Не прошло и двух минут, как князь Василий, в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко неся голову, вошел в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул комнату и увидал Пьера. Он подошел к нему, взял руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.
– Courage, courage, mon ami. Il a demande a vous voir. C'est bien… [Не унывать, не унывать, мой друг. Он пожелал вас видеть. Это хорошо…] – и он хотел итти.
Но Пьер почел нужным спросить:
– Как здоровье…
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.


Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.