Содоку

Содоку
МКБ-10	A25.0
МКБ-9	026.0
DiseasesDB	32803
MedlinePlus	001348
MeSH	D011906

Содоку  — болезнь от укуса крыс; иногда мышей, кошек, собак, которые заражаются от крыс. Возбудитель — Spirillum minus Carter, 1987 (Spirochaeta morsus muris), Treponema japonicum, Spirocheaeta sodoku и др. Толстая, короткая спирилла в 2-3 завитка, снабжена пучком жгутиков, расположенных битерминально. Движения стремительны, сходны с движениями вибриона. Патогенна для белых мышей, крыс и морских свинок. Спириллы вызывают некроз и воспалительную реакцию в месте укуса и распространяясь по лимфатическим путям, вызывают региональный лимфаденит. В дальнейшем гематогенно заносятся во внутренние органы и поражают почки, надпочечники, яичники, печень и мозговые оболочки.

Заражение происходит при укусах. Спириллы попадают в ранку со слюной больных животных. Инкубационный период продолжается 10-14 дней, могут быть колебания от 3 дней до 2 месяцев. Начало болезни внезапное, иногда ему предшествует короткий продромальный период. Появляется озноб, температура повышается до 39-41°С, усиливаются боли в месте укуса, нередко возникает инфильтрат, который изъязвляется. Отмечаются сильные мышечные боли, психическое возбуждение. Температура держится 3-5 дней после чего падает. Через 2-3 дня следует новый приступ, сменяющийся апраксией, и т. д. Со второго или третьего приступа появляется полиморфная сыпь, миозиты, артриты, воспалительные явления слизистых рта и глаз. Число приступов достигает 4-10, в затянувшихся случаях развивается анемия и кахексия. Болезнь хорошо поддается сальварсанотерапии; нелеченые случаи дают летальность около 10 %.

Резервуар инфекции — крысы, у которых болезнь принимает затяжное течение. Спириллы обнаруживаются в острой стадии заболевания в крови, позже в тканях и органах, в слизистой оболочке рта, выделяются со слюной. Кроме того спонтанные заболевания обнаружены у мышей, кошек, собак которые заражаются от крыс. В Японии, где болезнь встречается чаще, хранителями инфекции являются полёвки.

Заболевание распространено повсеместно, но встречается редко, в виде спорадических случаев. Поражается в основном городское население.

Лабораторная диагностика базируется на микроскопических исследованиях и заражении восприимчивых животных. Спириллы хорошо видны при микроскопии в тёмном поле, но могут быть обнаружены и в окрашенных мазках.

Литература

• Алексанян З. В. ЖМЭИ, 1946, 8-9,72.
• Громашевский Л. В. и Вайндра Г. М. Частная эпидемиология, М., 1947 г.
• Мошковский Ш. Д., Содоку В. Н.: Курс инфекционных болезней, 1938.

Отрывок, характеризующий Содоку

Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
Во вторых, бессмысленно было становиться на дороге людей, всю свою энергию направивших на бегство.
В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.