Таубе, Эдвард Дидрик

Эдвард Дидрик Таубе (швед. Edvard Didrik Taube; 13 декабря 1681, Стокгольм — 30 октября 1751, Стокгольм) — шведский адмирал, член риксрода.

Биография

Родился 13 декабря 1681 года в Стокгольме в семье вице-адмирала Эверта Фредрика Таубе и графини Беаты Элисабеты Врангель.

В 1700 году стал младшим лейтенантом при Адмиралтействе и во время разразившейся в это время Северной войны участвовал в нескольких морских походах, в том числе в Померанию в 1711 году. В 1712 году он уже был шаутбенахтом, в 1715 — вице-адмиралом, а ещё четыре года спустя произведён в чин адмирала.

С 1710 года был женат на Кристине Марии Фалькенберг.

Таубе навлёк на себя всеобщее презрение, поощряя связь своей 16-летней дочери Хедвиги Ульрики с королём Фредриком I.

С 1731 года он занимал пост президента Адмиралтейской коллегии, а в 1734 в обход прославленного адмирала Густава Псиландера стал членом риксрода. В том же году он получил графский титул. Принадлежал к сторонникам Арвида Горна и был англофилом, что, однако, не помешало английскому посланнику Финчу в донесении своему правительству написать, что «продав свою дочь, он теперь продаёт наиболее щедрым все посты, на назначение на которые он может повлиять благодаря слабости короля к ней».

Когда на риксдаге 1738—1739 годах к власти пришла партия «шляп», Таубе подвергся с её стороны нападкам за свою служебную деятельность, а также за связь дочери с королём. Впрочем, «шляпы», лидеры которых, желая получить поддержку последнего в борьбе с Горном, всячески ранее поощряли взаимоотношения Хедвиги с королём, очевидно, хотели тем самым лишь надавить на монарха, так как, несмотря на то, что недворянские сословия Большой секретной депутации приняли решение об отставке Таубе, об этом не было сообщено сословиям. Таким образом, он не был отправлен Секретным комитетом в отставку, как это произошло с остальными членами риксрода, являвшимися сторонниками партии «колпаков». Лишь позднее при заполнении вакантных мест в совете Таубе получил отставку «по собственному желанию» и к тому же с пенсией бо́льшего размера, нежели остальные уволенные.

После неудач в начатой «шляпами» войне с Россией сословия 4 мая 1743 года приняли решение о назначении Таубе командующим флотом, однако он не успел принять командование, так как вскоре был заключён Абоский мир.

После смерти Хедвиги Таубе сословия 14 декабря 1747 года решили призывать его в риксрод, когда в последнем обсуждались дела, касавшиеся морского флота.

Умер 30 октября 1751 года в Стокгольме.

Источники

• Nordisk familjebok. B. 28. — Stockholm, 1919.
• Svenskt biografiskt handlexikon. — Stockholm, 1906.

Отрывок, характеризующий Таубе, Эдвард Дидрик

– Как же ты хочешь… Она мне, как сестра, и я не могу тебе описать, как это обидно мне было… потому что… ну, оттого…
Денисов ударил его по плечу, и быстро стал ходить по комнате, не глядя на Ростова, что он делывал в минуты душевного волнения.
– Экая дуг'ацкая ваша пог'ода Г'остовская, – проговорил он, и Ростов заметил слезы на глазах Денисова.


В апреле месяце войска оживились известием о приезде государя к армии. Ростову не удалось попасть на смотр который делал государь в Бартенштейне: павлоградцы стояли на аванпостах, далеко впереди Бартенштейна.
Они стояли биваками. Денисов с Ростовым жили в вырытой для них солдатами землянке, покрытой сучьями и дерном. Землянка была устроена следующим, вошедшим тогда в моду, способом: прорывалась канава в полтора аршина ширины, два – глубины и три с половиной длины. С одного конца канавы делались ступеньки, и это был сход, крыльцо; сама канава была комната, в которой у счастливых, как у эскадронного командира, в дальней, противуположной ступеням стороне, лежала на кольях, доска – это был стол. С обеих сторон вдоль канавы была снята на аршин земля, и это были две кровати и диваны. Крыша устраивалась так, что в середине можно было стоять, а на кровати даже можно было сидеть, ежели подвинуться ближе к столу. У Денисова, жившего роскошно, потому что солдаты его эскадрона любили его, была еще доска в фронтоне крыши, и в этой доске было разбитое, но склеенное стекло. Когда было очень холодно, то к ступеням (в приемную, как называл Денисов эту часть балагана), приносили на железном загнутом листе жар из солдатских костров, и делалось так тепло, что офицеры, которых много всегда бывало у Денисова и Ростова, сидели в одних рубашках.
В апреле месяце Ростов был дежурным. В 8 м часу утра, вернувшись домой, после бессонной ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился Богу, напился чаю, согрелся, убрал в порядок вещи в своем уголке и на столе, и с обветрившимся, горевшим лицом, в одной рубашке, лег на спину, заложив руки под голову. Он приятно размышлял о том, что на днях должен выйти ему следующий чин за последнюю рекогносцировку, и ожидал куда то вышедшего Денисова. Ростову хотелось поговорить с ним.
За шалашом послышался перекатывающийся крик Денисова, очевидно разгорячившегося. Ростов подвинулся к окну посмотреть, с кем он имел дело, и увидал вахмистра Топчеенко.
– Я тебе пг'иказывал не пускать их жг'ать этот ког'ень, машкин какой то! – кричал Денисов. – Ведь я сам видел, Лазаг'чук с поля тащил.
– Я приказывал, ваше высокоблагородие, не слушают, – отвечал вахмистр.
Ростов опять лег на свою кровать и с удовольствием подумал: «пускай его теперь возится, хлопочет, я свое дело отделал и лежу – отлично!» Из за стенки он слышал, что, кроме вахмистра, еще говорил Лаврушка, этот бойкий плутоватый лакей Денисова. Лаврушка что то рассказывал о каких то подводах, сухарях и быках, которых он видел, ездивши за провизией.