Тахер Эль-Гамаль
| Тахер Эль-Гамаль | |
| Научная сфера: | |
|---|---|
| Известен как: | |
Доктор Тахер Эль-Гамаль (араб. طاهر الجمل; род. 18 августа 1955) — египетский криптограф.
В 1985 году он опубликовал статью под названием «Криптосистема с открытым ключом и схема цифровой подписи на основе дискретных логарифмов»[1], в котором представил свои разработки по созданию систем асимметричного шифрования и цифровой подписи, эксплуатирующих сложность проблемы дискретного логарифмирования. Предложенная им схема ЭЦП стала основой для алгоритма DSA, принятого Национальным институтом стандартов и технологий США (NIST) в качестве стандарта цифровой подписи. Учёный также участвовал в создании протокола оплаты по кредитной карте SET, а также ряда схем интернет-платежей.
Образование
Тахер Эль-Гамаль вырос в Каире. Его отец работал в правительстве, занимал пост в Департаменте здравоохранения. В его семье было четверо детей. Он начал своё образование в частной начальной школе, после которой продолжил обучение в средней государственной школе. В детстве Тахер увлекся математикой, в частности он любил производить всевозможные операции с числами. Что повлияло на его решение посвятить себя точным наукам.
В 1972 году Тахер Эль-Гамаль закончил государственную среднюю школу и поступил в Каирский университет на факультет Электротехники. Он не стал поступать на математический факультет, потому что перспектива преподавательской деятельности его не привлекала. В 1979 году Тахер Эль-Гамаль поступил в Стэнфордский университет. К этому его подтолкнул старший брат, который пятью годами ранее окончил Стэнфорд, он помог ему получить должность ассистента-исследователя, необходимую для получения степени магистра. В Стэнфорде он проводил исследования, связанные с общей теорией систем. Степень магистра, которую он получил в 1981 году, была в основном связана с теорией систем. Кроме этого он изучал достаточно курсов математики. Под руководством Мартина Говарда, который в то время был заведующим кафедрой математики, Тахер Эль-Гамаль сделал свои первые шаги в криптографии. Результатом решения одной из задач, поставленной Мартином Говардом, стал Алгоритм Дискретных Квадратичных Логарифмов, который используются для факторизации целых чисел.
Научная деятельность
В 1984 году Тахер Эль-Гамаль получил степень PhD в Стэнфордском университете. Его исследованием была разработка «цифровой подписи по схеме Эль-Гамаля». Так этот стандарт впервые назвал Джим Омур — основатель компании Cylink. Он пытался лоббировать в правительстве придание этой криптосистеме статус государственного стандарта. Но правительство не хотело проводить лицензирование продукта, а взяло его за основу для цифрового стандарта подписи (DSS). Тахер Эль-Гамаль не мог запатентовать алгоритм, поскольку был иностранным студентом-выпускником. По правилам он должен был оставаться студентом до выдачи патента. Вместо поисков обхода этих правил, он решил опубликовать своё исследование. Это стало достоянием общественности, и многие тысячи людей написали публикации на эту тему. Благодаря этому шагу его имя стало известно всему миру.
Карьерный путь
Получив степень PhD в Стэнфорде, Тахер Эль-Гамаль в 1984 год присоединился к техническому персоналу компании Hewlett-Packard, где он занимался в основном графикой и разработкой технологии сжатия данных. Он не мог работать в сфере безопасности, потому что тогда все исследования в этой тематике проводились в закрытых лабораториях. После того, как HP продало разработанную Эль-Гамалем и его коллегами технологию резервного копирования данных, он ушёл из HP, и в 1988 году стал одним из трёх основателей Info Chip.
В 1991 году Info Chip продала часть компании, которую возглавляет Эль-Гамаль. Новым владельцем стала техасская компания Cyrex, и Эль-Гамаль ушёл из бизнеса. После этого он заинтересовался компанией RSA, которая занималась разработками в области криптографии. После встречи с генеральным директором компании RSA Джимом Бидзосом, Эль-Гамаль стал инженерным директором компании. Со своей командой он работал над проектом VeriSign, который стал совместным продуктом компании RSA и Apple. Во время работы в RSA он также работал ещё в нескольких направлениях, в частности, занимался консультированием как малых компаний, так и Sun Microsystems.
В 1994 году на конференции МЭК в Сан-Хосе Эль-Гамаль встретил знакомого из Стэнфорда Джима Кларка, который выступал с докладом по шифрованию. Тема его выступления заинтересовала Эль-Гамаля, и, после недолгой переписки, Кларк пригласил его в Netscape Communications. Через несколько месяцев Эль-Гамаль стал научным сотрудником Netscape, где стал активно развивать алгоритм SSL. Когда учёный присоединился к Netscape, алгоритм SSL был уже работоспособен, но имел много проблем, связанных с безопасностью применения. Причиной большинства проблем были ошибки, допущенные ещё в самом начале проектирования. Протокол, который предполагалось использовать для обеспечения безопасности соединения при ведении электронной коммерции, не имел права иметь такие проблемы.
Решением этих проблем занялась команда разработчиков под руководством Тахера Эль-Гамаля. Разработку окончательной версии протокола они закончили в 1995 году. Кроме того, на нём лежала ответственность за продвижение этого продукта. Результатом его работы было заключение договора с Microsoft, это событие сыграло одну из ключевых ролей в успехе SSL. В 1998 году Эль-Гамаль покинул Netscape, решив создать свою собственную консалтинговую компанию в сфере безопасности. Он убедил Джима Кларка инвестировать средства в компанию Securify, что в итоге принесло значительную прибыль.
После приобретения компанией Kroll компании Securify Эль-Гамаль стал главой отдела информационной безопасности. В 2008 году Securify была приобретена компанией Secure Computing и ныне является частью компании McAfee.
В ноябре 2008 года Эль-Гамаль присоединился к компании Tumbleweed Communications (ныне в составе компании Axway) в качестве главного технического директора.
Кроме того, Тахер Эль-Гамаль состоит в составе совета директоров компании Vindicia, предоставляющей возможность интернет-платежей, а также консультационного совета компании SignaCert, выполняющей независимый IT-анализ и программную верификацию; является советником в Onset Ventures, Glenbrook partners, PGP corporation, Arcot Systems, Finjan, Facetime, Simplified и Zetta.
Напишите отзыв о статье "Тахер Эль-Гамаль"
Примечания
- ↑ Taher ElGamal, «[groups.csail.mit.edu/cis/crypto/classes/6.857/papers/elgamal.pdf A Public Key Cryptosystem and a Signature Scheme Based on Discrete Logarythms]». (англ.)
Ссылки
- Siomara Martínez, «[www.elmundo.es/elmundo/2010/12/03/navegante/1291372922.html Las contraseñas son una mala idea]», El Mundo (7.12.2010) (исп.)
- Westervelt, Robert, «[itknowledgeexchange.techtarget.com/security-wire-weekly/attacks-against-ssl/ Attacks against SSL]» (25.2.2009) (англ.)
- Sramani Mitra, «[www.sramanamitra.com/2007/03/24/serial-entrepreneur-taher-elgamal-part-1/ Serial Entrepreneur: Taher Elgamal]» (24.3.2007) (англ.)
Отрывок, характеризующий Тахер Эль-Гамаль
В июне месяце произошло Фридландское сражение, в котором не участвовали павлоградцы, и вслед за ним объявлено было перемирие. Ростов, тяжело чувствовавший отсутствие своего друга, не имея со времени его отъезда никаких известий о нем и беспокоясь о ходе его дела и раны, воспользовался перемирием и отпросился в госпиталь проведать Денисова.
Госпиталь находился в маленьком прусском местечке, два раза разоренном русскими и французскими войсками. Именно потому, что это было летом, когда в поле было так хорошо, местечко это с своими разломанными крышами и заборами и своими загаженными улицами, оборванными жителями и пьяными и больными солдатами, бродившими по нем, представляло особенно мрачное зрелище.
В каменном доме, на дворе с остатками разобранного забора, выбитыми частью рамами и стеклами, помещался госпиталь. Несколько перевязанных, бледных и опухших солдат ходили и сидели на дворе на солнушке.
Как только Ростов вошел в двери дома, его обхватил запах гниющего тела и больницы. На лестнице он встретил военного русского доктора с сигарою во рту. За доктором шел русский фельдшер.
– Не могу же я разорваться, – говорил доктор; – приходи вечерком к Макару Алексеевичу, я там буду. – Фельдшер что то еще спросил у него.
– Э! делай как знаешь! Разве не всё равно? – Доктор увидал подымающегося на лестницу Ростова.
– Вы зачем, ваше благородие? – сказал доктор. – Вы зачем? Или пуля вас не брала, так вы тифу набраться хотите? Тут, батюшка, дом прокаженных.
– Отчего? – спросил Ростов.
– Тиф, батюшка. Кто ни взойдет – смерть. Только мы двое с Макеевым (он указал на фельдшера) тут трепемся. Тут уж нашего брата докторов человек пять перемерло. Как поступит новенький, через недельку готов, – с видимым удовольствием сказал доктор. – Прусских докторов вызывали, так не любят союзники то наши.
Ростов объяснил ему, что он желал видеть здесь лежащего гусарского майора Денисова.
– Не знаю, не ведаю, батюшка. Ведь вы подумайте, у меня на одного три госпиталя, 400 больных слишком! Еще хорошо, прусские дамы благодетельницы нам кофе и корпию присылают по два фунта в месяц, а то бы пропали. – Он засмеялся. – 400, батюшка; а мне всё новеньких присылают. Ведь 400 есть? А? – обратился он к фельдшеру.
Фельдшер имел измученный вид. Он, видимо, с досадой дожидался, скоро ли уйдет заболтавшийся доктор.
– Майор Денисов, – повторил Ростов; – он под Молитеном ранен был.
– Кажется, умер. А, Макеев? – равнодушно спросил доктор у фельдшера.
Фельдшер однако не подтвердил слов доктора.
– Что он такой длинный, рыжеватый? – спросил доктор.
Ростов описал наружность Денисова.
– Был, был такой, – как бы радостно проговорил доктор, – этот должно быть умер, а впрочем я справлюсь, у меня списки были. Есть у тебя, Макеев?
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.
– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
