Тимченко, Александр Григорьевич

Александр Григорьевич Тимченко
Род деятельности:	нефтяник
Дата рождения:	25 марта 1927(1927-03-25)
Место рождения:	Грозный, Чечено-Ингушская АССР, СССР
Гражданство:	СССР СССР
Дата смерти:	28 апреля 1984(1984-04-28) (57 лет)
Место смерти:	СССР
Награды и премии:

Александр Григорьевич Тимченко (1927—1984) — советский работник нефтяной промышленности, Герой Социалистического Труда (1959).

Биография

Родился 25 марта 1927 года в городе Грозный.

После окончания школы, с 1943 года, работал на предприятиях нефтяной промышленности простым рабочим. В 1950 году приехал в Татарию на освоение нефтяных месторождений, работал вышкомонтажником в конторе бурения треста «Татнефть». Освоил новый метод по демонтажу, перетаскиванию и монтажу буровой установки, за что был удостоен звания Героя Социалистического Труда. Метод Тимченко перенимали и другие буровики. В Лениногорском управлении буровых работ Александр Тимченко был руководителем лучшей бригады. Занимался и общественной деятельностью — был депутатом Верховного Совета Татарской АССР.

Когда были открыты нефтяные месторождения в Тюмени, поехал трудиться на Тюменский север. С февраля 1965 года — бригадир вышкомонтажной бригады в Усть-Балыкской и Сургутской конторах бурения, Сургутском вышкомонтажном управлении. За время работы в объединении «Сургутнефтегаз» всё также показывал образцы ударного труда — строил более 100 вышек в год.

Умер 28 апреля 1984 года.

Награды

• 19 марта 1959 года А. Г. Тимченко было присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина.
• Награждён орденами Октябрьской революции и Трудового Красного Знамени, а также медалями.

Память

Внешние изображения
	[www.siapress.ru/images/news/2014/03/25/2014_03_25_102911.jpg Памятная доска в Сургуте]

• В марте 2008 года в честь А. Г. Тимченко была установлена памятная доска в Сургуте на доме, где он жил.

См. также

• Герои Социалистического Труда Татарстана

Ссылки

• [ivanovo1945.ru/ukazy/gst-tatarstan.rtf Тимченко Александр Григорьевич]

Отрывок, характеризующий Тимченко, Александр Григорьевич

Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.
Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
Русская армия должна была действовать, как кнут на бегущее животное. И опытный погонщик знал, что самое выгодное держать кнут поднятым, угрожая им, а не по голове стегать бегущее животное.



Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.