Тушев, Иван Тимофеевич

Иван Тимофеевич Тушев
Дата рождения	7 ноября 1916(1916-11-07)
Место рождения	Краснодарский край
Дата смерти	5 октября 1999(1999-10-05) (82 года)
Место смерти	Краснодар
Принадлежность	СССР СССР
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Иван Тимофеевич Тушев (7 ноября 1916 — 5 октября 1999) — командир эскадрильи 191-го истребительного Краснознамённого авиационного полка (257-я смешанная авиационная дивизия, 7-я воздушная армия, Карельский фронт), капитан. Герой Советского Союза.

Биография

Родился 25 октября 7 ноября 1916 года в городе Армавир Краснодарского края.

В 1937 году призван в Красную Армию. В 1940 году окончил школу лётчиков. Проходил службу в авиационном полку противовоздушной обороны города Баку. В действующей армии с июня 1942 года.

Всего к октябрю 1944 года командир эскадрильи капитан Тушев совершил 359 боевых вылетов, в 45 воздушных боях сбил лично 15 и в группе 1 самолёт противника. На его счету 9 бомбардировщиков, 2 разведчика и 4 истребителя. Эскадрилья под командованием Тушева произвела 1415 боевых самолётовылетов, сбила 52 вражеские машины. Потери эскадрильи — 8 лётчиков.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 ноября 1944 года за образцовое выполнение заданий командования и проявленные мужество и героизм капитану Ивану Тимофеевичу Тушеву присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

С 1954 года майор И. Т. Тушев — в запасе. Жил в городе Краснодар. Умер 5 октября 1999 года.

Источники

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=4506 Тушев, Иван Тимофеевич]. Сайт «Герои Страны». Проверено 5 октября 2013.

• Буров А. В. Огненное небо. Л.: Лениздат, 1974.
• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.
• За чистое небо. Л.: Лениздат, 1978.

Отрывок, характеризующий Тушев, Иван Тимофеевич

Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.