Тюдзан

Королевство Тюдзан (яп. 中山王国 Тю:дзан о:коку) — одно из трёх государств (королевств) на острове Окинава, существовавшее на протяжении XIV — первой половины XV столетия.

История

Государство Тюдзан было образовано из объединения владений мелких феодалов центральной части острова Окинава в 1314 году первым властителем, Тамагусуку, ставшим королём в 19-летнем возрасте (правил в 1314—1336 годах). Вынужденный постоянно бороться и подавлять восстания местных правителей, Тамагусуку укрепил свою власть над центром острова. Однако на его юге сумел укрепиться правитель селения Одзато, образовавший в южных горах королевство Нандзан, а на севере Окинавы правитель владения Накидзин провозгласил образование государства Хокудзан. В 1419 году король Тюдзана Сё Сисё присоединил к своему государству Хокудзан, а в 1429 году его сын, Сё Хаси, завоёвывает Нандзан, таким образом объединив Окинаву в единое государство, ставшее впоследствии ядром королевства Рюкю. Сё стало титулом властителей Тюдзана, которым были представлены его послы при дворе династии Мин в Китае, в 1421 году. Наименование же «Тюдзан» использовалось в официальных документах как обозначение королевства Рюкю на протяжении многих лет после образования единого государства на островах — в том числе и при взаимоотношениях с другими державами (вплоть до захвата островов Рюкю Японией в 1609 году).

Правители владения Тюдзан

• Сюнтэн (舜天, 1187—1237, династия Тэнсон)
• Сюн Бадзюнки (舜馬順熈, 1238—1248, династия Тэнсон)
• Гихон (義本, 1249—1259, династия Тэнсон)
• Эйсо (英祖, 1260—1299, династия Эйсо)
• Тайсэй (大成, 1300—1308, династия Эйсо)
• Эйдзи (英慈, 1309—1313, династия Эйсо)
• Тамагусуку (玉城, 1314—1337, династия Эйсо)
• Сэйи (西威, 1337—1354, династия Эйсо)
• Сатто (察度, 1355—1397)
• Бунэй (武寧, 1398—1406)
• Сё Сисё (尚思紹, 1407—1421, первая династия Сё)
• Сё Хаси (尚巴志, 1422—1429, первая династия Сё, правитель объединённых островов Рюкю ок. 1439 года)

Литература

• Kerr, George H. (2000). Okinawa: the History of an Island People. (revised ed.) Boston: Tuttle Publishing.

Отрывок, характеризующий Тюдзан

Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.
– Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! – Действительно с своим цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что то какие то черные мужчины и женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал:
– Что же, не будешь еще? А у меня славная карточка приготовлена. – Как будто более всего его интересовало веселье самой игры.
«Всё кончено, я пропал! думал он. Теперь пуля в лоб – одно остается», и вместе с тем он сказал веселым голосом:
– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
– Это мне всё равно, – сказал он, – мне только интересно знать, убьешь ты, или дашь мне эту десятку.
Долохов серьезно стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки, красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.
– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.
– Да, и я тоже устал, – сказал Ростов.
Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?
Ростов вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату.
– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.