Ульбинская ГЭС

Ульбинская ГЭС
Чертёж Тишинской плотины
Страна	СССР СССР →Казахстан Казахстан
Река	Тихая
Каскад	Лениногорский
Собственник	ТОО «Риддер ГЭС»
Статус	законсервирована
Год начала строительства	1931
Годы ввода агрегатов	1937, 1940
Основные характеристики
Годовая выработка электро­энергии, млн  кВт⋅ч	108
Разновидность электростанции	деривационная
Расчётный напор, м	155
Электрическая мощность, МВт	27,6
Характеристики оборудования
Тип турбин	радиально-осевые
Количество и марка турбин	3×РО 1126-ВМ-136
Расход через турбины, м³/сек	3×7,6
Количество и марка генераторов	3×ВГ-500/9500
Мощность генераторов, МВт	3×9,2
Основные сооружения
Тип плотины	каменно-набросная
Длина плотины, м	110
Шлюз	нет
ОРУ	110 кВ
На карте
Ульбинская ГЭС

Ульби́нская гидроэлектроста́нция — законсервированная ГЭС на реке Тихая, у города Риддер Восточно-Казахстанской области, Республика Казахстан. Входит в Лениногорский каскад ГЭС, являясь его крупнейшим объектом. В 1937—1952 годах Ульбинская ГЭС была крупнейшей гидроэлектростанцией Казахстана, сыграла большую роль в энергоснабжении региона в период Великой Отечественной войны. Конструкция Ульбинской ГЭС включала в себя ряд уникальных элементов, таких как самый длинный в мире деревянный напорный водовод и переливная каменно-набросная плотина оригинальной конструкции. Станция была законсервирована в 1985 году после разрушения водовода, сооружения Малоульбинского водохранилища продолжают эксплуатироваться.

Конструкция станции

Конструктивно Ульбинская ГЭС представляет собой деривационную гидроэлектростанцию с отдельно расположенным регулирующим водохранилищем. Особенностью станции является большое количество гидротехнических сооружений, расположенных на значительном расстоянии друг от друга (так, комплекс сооружений Малоульбинского водохранилища находится на расстоянии более 30 км от основных сооружений Ульбинской ГЭС). Концепция работы станции предусматривает накопление воды в высокогорном Малоульбинском водохранилище, из которого она подаётся в реку Громотуху, откуда забирается в деривацию верхних ступеней Лениногорского каскада (Хариузовская и Тишинская ГЭС), после чего попадает в Тишинское водохранилище, а из него — в деривацию Ульбинской ГЭС. Отработавшая на турбинах вода по отводящему каналу сбрасывается в реку Ульбу. Установленная мощность электростанции — 27,6 МВт, среднегодовая выработка — 108 млн кВт·ч.

Малоульбинское водохранилище

50°10′17″ с. ш. 83°49′49″ в. д.50.17139° с. ш. 83.83028° в. д. / 50.17139; 83.83028   

Малоульбинское водохранилище расположено в труднодоступной горной местности, на высоте 1572 м над уровнем моря. Водохранилище полным объёмом 88,3 млн м³ и полезным объёмом 84,2 млн м³ предназначено для накопления воды в многоводный весенне-летний период с целью повышения стока в меженный зимний период (сезонное регулирование), с целью увеличения выработки электроэнергии на ГЭС Лениногорского каскада и обеспечения надёжного водоснабжения города Риддер. Водохранилище создано в межгорной котловине, на реке Малая Ульба, сброс воды производится в реку Левая Громотуха, то есть водохранилище производит внутрибассейновую переброску стока (из одного притока Ульбы в другой). Площадь зеркала водохранилища при нормальном подпорном уровне (НПУ) 1572 м составляет 6,5 км², длина 5 км, наибольшая ширина 3 км, средняя глубина 13,4 м, наибольшая глубина 31,5 м, площадь водосбора 40,5 км². Уровень мёртвого объема (УМО) водохранилища составляет 1549 м. В связи с ухудшением состояния плотин максимальный уровень наполнения водохранилища ограничен отметкой 1567 м, или на 5 м ниже проектной.

Напорный фронт гидроузла создают три плотины — одна каменно-набросная на Малой Ульбе и две земляные, со стороны бассейна Левой Громотухи. Каменно-набросная плотина объёмом 280 тыс. м³ и длиной 367 м, имеет высоту 34,5 м, ширину по основанию 74,5 м, ширину по гребню 5 м, отметка гребня 1574 м. Для предотвращения фильтрации в основании плотины заложен бетонный зуб, заглублённый в скалу на 6-11 м, в основании зуба выполнена цементационная завеса. Также плотина снабжена противофильтрационным элементом в виде экрана из трех слоев досок лиственницы, разделённых двумя слоями битумных матов. Земляные плотины № 1 и 2 (разделённые небольшой песчаной грядой) имеют общий объём 300 тыс. м³ и отметку гребня 1575 м. Плотина №1 имеет высоту 15 м и длину 310 м, противофильтрационные элементы представлены экраном из суглинка, сопряженным со скалой с помощью зуба глубиной 4 м. Плотина №2 имеет высоту 14 м и длину 195,5 м, противофильтрационные элементы представлены экраном и понуром из суглинка. .

Помимо плотин, сооружения гидроузла включают в себя два сбросных тоннеля (в Малую Ульбу и Левую Громотуху соответственно) общей длиной 450 м, оборудованные дроссельными и игольчатыми затворами, а также две малые гидроэлектростанции (в настоящее время не функционирующие). Проектом была предусмотрена переброска в Малоульбинское водохранилище верхнего течения Левой Громотухи по тоннелю длиной 2 км, но в связи с началом Великой Отечественной войны эти планы не были осуществлены.

Тишинское водохранилище

50°19′23″ с. ш. 83°26′01″ в. д.50.32306° с. ш. 83.43361° в. д. / 50.32306; 83.43361   

Тишинское водохранилище было создано на реке Тихая, с целью суточного и недельного регулирования стока реки для работы Ульбинской ГЭС (вода накапливалась в водохранилище в периоды низкой потребности в электроэнергии, например ночью и в выходные дни, и расходовалась при увеличении энергопотребления). В водохранилище поступала вода из Громотухи, отработавшая на турбинах Хариузовской и Тишинской ГЭС. Река Тихая в створе водохранилища имеет площадь водосбора 605 км², среднегодовые расход 18 м³/с и сток 0,58 км³. Водохранилище было образовано переливной плотиной оригинальной конструкции — ряжевой каменно-земляной, тело плотины было отсыпано из суглинков и каменной наброски, низовая водосливная грань плотины была укреплена крупными валунами, на гребне смонтирована бетонная переливная стенка. Уникальность плотины заключалась в её использовании как водосбросной, при том что обычно грунтовые плотины не используются для пропуска воды из-за опасений их размыва. Концепция плотины, предложенная инженером строительства Г. А. Васильевым и профессором Н. П. Пузыревским, заключалась в гашении энергии водного потока на валунах низовой грани плотины. Такая конструкция позволила сократить срок строительства плотины, сэкономить дефицитные материалы и снизить стоимость гидроузла. Плотина проработала более 40 лет, до 1979 года, когда она была разрушена сильным паводком и более не восстанавливалась, водохранилище было спущено.

При строительстве плотины длиной 110 м и высотой около 10 м было вынуто 100 тыс. м³ земли, уложено 188 тыс. м³ грунта и 35 тыс. м³ валунов. Тишинское водохранилище имело отметку нормального подпорного уровня 437 м, полную ёмкость 6,7 млн м³, полезную ёмкость 3 млн м³, площадь 2,3 км².

Деривация

Внешние изображения
	[www.puggep.com/photo/tihaya6.jpg Разрушенная плотина Тишинского водохранилища]
	[www.puggep.com/photo/tihaya0.jpg Ложе Тишинского водохранилища]
	[www.puggep.com/photo/tihaya8.jpg Вход в один из деривационных тоннелей]

Ульбинская ГЭС — станция деривационного типа, напор на её турбинах создавался путём отвода части стока реки с помощью протяженной деривации, состоящей из системы водоводов и тоннелей. Деривация включала в себя:

• Водоприёмник на Тишинском водохранилище, обеспечивающий забор воды — 50°19′25″ с. ш. 83°25′39″ в. д.50.32361° с. ш. 83.42750° в. д. / 50.32361; 83.42750   .
• Тоннель диаметром 3 м и длиной 212,2 м.
• Деревянный (из лиственницы), с металлическими бандажами напорный водовод диаметром 3,25 м и длиной 8000 м — крупнейшее в мире сооружение подобного типа. В настоящее время демонтирован.
• Три тоннеля диаметром 3 м и длиной 1418,8 м, 217 м и 81 м соответственно.
• Уравнительная шахта высотой 30 м, предназначенная для защиты деривации от гидроударов, возникающих при быстром изменении мощности турбин.
• Здание дисковых затворов.
• Металлический напорный трубопровод диаметром 2 м и длиной 621 м.

Здание ГЭС

50°15′45″ с. ш. 83°19′32″ в. д.50.26250° с. ш. 83.32556° в. д. / 50.26250; 83.32556   

Машинный зал Ульбинской ГЭС имеет длину 37,6 м, ширину 10 м, расстояние между осями гидроагрегатов 6 м, оборудован мостовым краном грузоподъёмностью 50 т. В машинном зале установлено 3 вертикальных гидроагрегата с радиально-осевыми турбинами РО 1126-ВМ-136 и генераторами ВГСФ ВГ-500/9500 мощностью по 9,2 МВт. Турбины работали на расчётном напоре 155 м, при котором расход воды через каждую турбину составлял 7,6 м³/с, диаметр рабочего колеса турбины — 1,36 м. Производитель турбин — Ленинградский металлический завод, генераторов — Харьковский турбогенераторный завод. Отработавшая на гидроагрегатах вода сбрасывается в реку Ульбу через отводящий канал длиной 300 м.

Электроэнергия с генераторов выдавалась на напряжении 6,3 кВ и преобразовывалась на напряжение 110 кВ с помощью трёх трансформаторов типа ОМ мощностью по 15 кВА. В энергосистему электроэнергия выдавалась с открытого распределительного устройства по четырём линиям электропередачи 110 кВ.

История строительства и эксплуатации

Внешние изображения
	[puggep.com/photo/truba0.jpg Строительство деревянного водовода Ульбинской ГЭС]
	[kazridder.info/photo/albums/userpics/10003/IMG_0971.JPG Паровой экскаватор, использовавшийся на строительстве Малоульбинского водохранилища]

Первые изыскания по строительству ГЭС на Ульбе и её притоках были проведены ещё в 1921 году, в дальнейшем они велись специалистами Ленинградского отделения Гидроэлектропроекта, которым и была спроектирована станция. Строительство Ульбинской ГЭС было начато в 1931 году, Малоульбинского водохранилища — в 1932 году, и было объявлено Всесоюзной стройкой. Была создана специализированная организация — «Ульбастрой». Строительство велось в сложных условиях, преимущественно вручную. Остро не хватало жилья, строители жили летом в палатках, а зимой в неприспособленных помещениях. От железной дороги Усть-Каменогорск — Риддер к стройплощадке станции была проложена узкоколейная железная дорога, а к площадке Малоульбинского водохранилища пришлось в горных условиях строить дорогу длиной 62 км, по которой транспортировка грузов велась в основном на лошадях. Для энергоснабжения стройплощадки Малоульбинского гидроузла были построены две временные гидроэлектростанции, одна из которых была оставлена в эксплуатации и после завершения строительства и снабжала электроэнергией приводы затворов и жильё эксплуатационного персонала.

Первый гидроагрегат Ульбинской ГЭС был пущен 11 февраля 1937 года, в сентябре того же года начала свою работу вторая машина, третий гидроагрегат был введён в эксплуатацию в июне 1940 года. Строительство Малоульбинского водохранилища в связи со сложными условиями затянулось и было в основном завершено в 1942—44 годах. С момента пуска и вплоть до 1952 года Ульбинская ГЭС была крупнейшей гидроэлектростанцией Казахстана. При строительстве Ульбинской ГЭС была произведена выемка 1,063 млн м³ и насыпь 0,617 млн м³ грунта (плюс 0,13 млн м³ каменной наброски), уложено 53 тыс. м³ бетона и железобетона, смонтировано 2,9 тыс. т металлоконструкций и механизмов. Сметная стоимость строительства в ценах 1961 года составила 69,8 млн рублей.

Ульбинская ГЭС играла важную роль в энергоснабжении промышленной зоны Риддера (свинцово-цинковые рудники, полиметаллический комбинат), а также промышленности Усть-Каменогорска — до начала 1950-х годов она являлась крупнейшей электростанцией региона. Особое значение её работа имела в годы Великой Отечественной войны — производившийся в Лениногорске (так с 1941 года назывался Риддер) свинец был крайне необходим фронту, а в Усть-Каменогорск было эвакуировано несколько оборонных предприятий, остро нуждавшихся в электроэнергии. В 1940-х годах на базе Лениногорских ГЭС образовалась энергетическая система «Алтайэнерго». В апреле 1954 года Ульбинская ГЭС (вместе с действовавшей на Малоульбинском водохранилище ГЭС «Рыбный ключ» мощностью 0,432 МВт), Хариузовская и Тишинская ГЭС были объединены в Лениногорский каскад ГЭС.

В послевоенные годы основное внимание уделялось увеличению надёжности работы станции и повышению её экономичности. Так, эксплуатационный персонал Малоульбинского водохранилища был уменьшен с 75 до 4 человек. С середины 1950-х годов, после пуска мощных Усть-Каменогорской ГЭС и Усть-Каменогорской ТЭЦ значение Ульбинской ГЭС снизилось. В 1979 году сильным паводком была разрушена Тишинская плотина, а в 1985 году вышел из строя и был демонтирован деревянный водовод. За допущенные ошибки были сняты с работы два директора Лениногорского каскада и директор «Алтайэнерго». Разрушенные сооружения было решено не восстанавливать, Ульбинская ГЭС была остановлена и законсервирована.

Малоульбинское водохранилище было оставлено в эксплуатации, но его состояние из-за деградации деревянного экрана каменно-набросной плотины, а также наличия смещений и деформаций плотины оценивалось как аварийное, в связи с чем с 1980 года его максимальный объём был снижен до 58,26 млн м³. В 1982 году институтом «Казгидропроект» был создан технический проект «Восстановительный ремонт каменно-набросной плотины Мало-Ульбинского водохранилища», в соответствии с которым предполагалось выполнить усиление плотины как с нижнего, так и с верхнего откоса, а также сооружение суглинистого экрана, в 1994 году рабочий проект восстановительных работ был скорректирован. Однако в полном объёме работы проведены не были — была выполнена лишь частичная пригрузка низового откоса горной массой, а также присыпка деревянного экрана щебнистым грунтом. По состоянию на 2006 год состояние плотины оценивалось как удовлетворительное. В 2009 году в экране была обнаружена протечка размером 1,5×0,5 м, ликвидированная с привлечением водолазов в тот же год. Помимо обеспечения выработки оставшимися станциями Лениногорского каскада, работа Малоульбинского водохранилища имеет большое значение для обеспечения водоснабжения населения Риддера и Риддерской ТЭЦ.

Внешние изображения
	[puggep.com/photo/vodohranka3.jpg Плотина Малоульбинского водохранилища]

В 1990-х годах Лениногорский каскад (включая Ульбинскую ГЭС и Малоульбинское водохранилище) был приватизирован и перешёл в собственность ТОО «Риддер ГЭС»; лицензиями на производство электроэнергии и транспортировку вод, связанными с эксплуатацией Лениногорского каскада ГЭС владеет ТОО «Компания ЛК ГЭС». Высказываются предложения о восстановлении Ульбинской ГЭС, в частности оно предусмотрено программой развития электроэнергетики Казахстана до 2030 года (согласно технико-экономическому расчёту, стоимость восстановления оценивалась в 15 млн долл.). Согласно информации, размещённой на сайте Управления энергетики и жилищно-коммунального хозяйства Восточно-Казахстанской области, пуск восстановленной Ульбинской ГЭС намечен на 2014 год. По информации акимата города Риддера, восстановление станции уже ведётся, по состоянию на начало 2015 года был восстановлен деривационный водовод.

Литература

• Бердус И. В. Первые электростанции Казахстана: Лениногорский каскад ГЭС. — Усть-Каменогорск: Издательство ВКГУ, 2003. — 108 с. — ISBN 5-7667-3947-8.
• Крокс П. [ridderhutte.kz/история/51-ульбинская-гэс-крокс#.UZeJT8rrRpc Ульбинская ГЭС] // Газета «Ульбастрой». — 1934. — № 33.

Ссылки

• [www.inform.kz/rus/article/2444838 И оживает история: Ульбинская ГЭС, воплощающая красоту и смелость инженерной мысли, отмечает своё 75-летие]. Kazinform. Проверено 18 мая 2013. [www.webcitation.org/6Gm5rCcjp Архивировано из первоисточника 21 мая 2013].
• [579.kz/ru/Page/Index/1812/ridder «Таёжные огни»]. Риддерский филиал ГАВКО. Проверено 24 марта 2015.

Отрывок, характеризующий Ульбинская ГЭС

– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.
Кутузов зачмокал губами и закачал головой, выслушав это дело.
– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.


– Ну, теперь все, – сказал Кутузов, подписывая последнюю бумагу, и, тяжело поднявшись и расправляя складки своей белой пухлой шеи, с повеселевшим лицом направился к двери.
Попадья, с бросившеюся кровью в лицо, схватилась за блюдо, которое, несмотря на то, что она так долго приготовлялась, она все таки не успела подать вовремя. И с низким поклоном она поднесла его Кутузову.
Глаза Кутузова прищурились; он улыбнулся, взял рукой ее за подбородок и сказал:
– И красавица какая! Спасибо, голубушка!
Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.
– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.
– Однако до лжно же будет принять сражение? – сказал князь Андрей.
– До лжно будет, если все этого захотят, нечего делать… А ведь, голубчик: нет сильнее тех двух воинов, терпение и время; те всё сделают, да советчики n'entendent pas de cette oreille, voila le mal. [этим ухом не слышат, – вот что плохо.] Одни хотят, другие не хотят. Что ж делать? – спросил он, видимо, ожидая ответа. – Да, что ты велишь делать? – повторил он, и глаза его блестели глубоким, умным выражением. – Я тебе скажу, что делать, – проговорил он, так как князь Андрей все таки не отвечал. – Я тебе скажу, что делать и что я делаю. Dans le doute, mon cher, – он помолчал, – abstiens toi, [В сомнении, мой милый, воздерживайся.] – выговорил он с расстановкой.
– Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. – Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».
Как и отчего это случилось, князь Андрей не мог бы никак объяснить; но после этого свидания с Кутузовым он вернулся к своему полку успокоенный насчет общего хода дела и насчет того, кому оно вверено было. Чем больше он видел отсутствие всего личного в этом старике, в котором оставались как будто одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна способность спокойного созерцания хода событий, тем более он был спокоен за то, что все будет так, как должно быть. «У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, – думал князь Андрей, – но он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что то сильнее и значительнее его воли, – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной волн, направленной на другое. А главное, – думал князь Андрей, – почему веришь ему, – это то, что он русский, несмотря на роман Жанлис и французские поговорки; это то, что голос его задрожал, когда он сказал: „До чего довели!“, и что он захлипал, говоря о том, что он „заставит их есть лошадиное мясо“. На этом же чувстве, которое более или менее смутно испытывали все, и основано было то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало народному, противному придворным соображениям, избранию Кутузова в главнокомандующие.


После отъезда государя из Москвы московская жизнь потекла прежним, обычным порядком, и течение этой жизни было так обычно, что трудно было вспомнить о бывших днях патриотического восторга и увлечения, и трудно было верить, что действительно Россия в опасности и что члены Английского клуба суть вместе с тем и сыны отечества, готовые для него на всякую жертву. Одно, что напоминало о бывшем во время пребывания государя в Москве общем восторженно патриотическом настроении, было требование пожертвований людьми и деньгами, которые, как скоро они были сделаны, облеклись в законную, официальную форму и казались неизбежны.
С приближением неприятеля к Москве взгляд москвичей на свое положение не только не делался серьезнее, но, напротив, еще легкомысленнее, как это всегда бывает с людьми, которые видят приближающуюся большую опасность. При приближении опасности всегда два голоса одинаково сильно говорят в душе человека: один весьма разумно говорит о том, чтобы человек обдумал самое свойство опасности и средства для избавления от нее; другой еще разумнее говорит, что слишком тяжело и мучительно думать об опасности, тогда как предвидеть все и спастись от общего хода дела не во власти человека, и потому лучше отвернуться от тяжелого, до тех пор пока оно не наступило, и думать о приятном. В одиночестве человек большею частью отдается первому голосу, в обществе, напротив, – второму. Так было и теперь с жителями Москвы. Давно так не веселились в Москве, как этот год.
Растопчинские афишки с изображением вверху питейного дома, целовальника и московского мещанина Карпушки Чигирина, который, быв в ратниках и выпив лишний крючок на тычке, услыхал, будто Бонапарт хочет идти на Москву, рассердился, разругал скверными словами всех французов, вышел из питейного дома и заговорил под орлом собравшемуся народу, читались и обсуживались наравне с последним буриме Василия Львовича Пушкина.
В клубе, в угловой комнате, собирались читать эти афиши, и некоторым нравилось, как Карпушка подтрунивал над французами, говоря, что они от капусты раздуются, от каши перелопаются, от щей задохнутся, что они все карлики и что их троих одна баба вилами закинет. Некоторые не одобряли этого тона и говорила, что это пошло и глупо. Рассказывали о том, что французов и даже всех иностранцев Растопчин выслал из Москвы, что между ними шпионы и агенты Наполеона; но рассказывали это преимущественно для того, чтобы при этом случае передать остроумные слова, сказанные Растопчиным при их отправлении. Иностранцев отправляли на барке в Нижний, и Растопчин сказал им: «Rentrez en vous meme, entrez dans la barque et n'en faites pas une barque ne Charon». [войдите сами в себя и в эту лодку и постарайтесь, чтобы эта лодка не сделалась для вас лодкой Харона.] Рассказывали, что уже выслали из Москвы все присутственные места, и тут же прибавляли шутку Шиншина, что за это одно Москва должна быть благодарна Наполеону. Рассказывали, что Мамонову его полк будет стоить восемьсот тысяч, что Безухов еще больше затратил на своих ратников, но что лучше всего в поступке Безухова то, что он сам оденется в мундир и поедет верхом перед полком и ничего не будет брать за места с тех, которые будут смотреть на него.
– Вы никому не делаете милости, – сказала Жюли Друбецкая, собирая и прижимая кучку нащипанной корпии тонкими пальцами, покрытыми кольцами.
Жюли собиралась на другой день уезжать из Москвы и делала прощальный вечер.
– Безухов est ridicule [смешон], но он так добр, так мил. Что за удовольствие быть так caustique [злоязычным]?
– Штраф! – сказал молодой человек в ополченском мундире, которого Жюли называла «mon chevalier» [мой рыцарь] и который с нею вместе ехал в Нижний.
В обществе Жюли, как и во многих обществах Москвы, было положено говорить только по русски, и те, которые ошибались, говоря французские слова, платили штраф в пользу комитета пожертвований.
– Другой штраф за галлицизм, – сказал русский писатель, бывший в гостиной. – «Удовольствие быть не по русски.
– Вы никому не делаете милости, – продолжала Жюли к ополченцу, не обращая внимания на замечание сочинителя. – За caustique виновата, – сказала она, – и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, – обратилась она к сочинителю: – у меня нет ни денег, ни времени, как у князя Голицына, взять учителя и учиться по русски. А вот и он, – сказала Жюли. – Quand on… [Когда.] Нет, нет, – обратилась она к ополченцу, – не поймаете. Когда говорят про солнце – видят его лучи, – сказала хозяйка, любезно улыбаясь Пьеру. – Мы только говорили о вас, – с свойственной светским женщинам свободой лжи сказала Жюли. – Мы говорили, что ваш полк, верно, будет лучше мамоновского.
– Ах, не говорите мне про мой полк, – отвечал Пьер, целуя руку хозяйке и садясь подле нее. – Он мне так надоел!
– Вы ведь, верно, сами будете командовать им? – сказала Жюли, хитро и насмешливо переглянувшись с ополченцем.
Ополченец в присутствии Пьера был уже не так caustique, и в лице его выразилось недоуменье к тому, что означала улыбка Жюли. Несмотря на свою рассеянность и добродушие, личность Пьера прекращала тотчас же всякие попытки на насмешку в его присутствии.
– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…
В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?