Фёрст, Дэвид

Давид Фёрст (англ. David First, род. 20 августа 1953 г. Филадельфия) — современный американский композитор.

Жизнь и творчество

В 1971—1973 годы Д.Фёрст учится в консерватории Combs Conservatory of Music, затем изучает электронную музыку в Принстонском университете (1975—1976). Кроме этого брал уроки у джазового музыканта Денниса Сандоле. Выступал гитаристом вместе с джаз-пианистом Сесилем Тейлором и в рок-группе Television’s Richard Lloyd. В конце 1970-х годов Фёрст, вместе с Барри Халкиным создаёт рок-группу The Notekillers и записывает альбом The Zipper. Позднее обращается к минимализму, пишет музыкальные композиции в области электро-акустической музыки. В 1991 году Фёрст записыват альбом своих произведений вместе с Джозефом Селли и World Casio Quartet (альбом Resolver).

В 1995 году Д. Фёрст пишет свою первую оперу The Manhattan Book of the Dead, за которую был удостоен премии Национального фонда искусств (National Endowment for the Arts). В 2005 году он был удостоен Гранта артиста (Grant to Artists) основанного Джоном Кейджем и Джаспером Джонсом Фонда современного искусства (Foundation of Contemporary Arts). За музыку к спектаклю Взлёт и падение Тамер-Лана (The Rise and Fall of Timur the Lame) Теодоры Скипиталес композитор был в 2002 году награждён музыкальной премией Mary Flagler Cary Trust.

Музыкальные сочинения

• Resolver, XD с электронными и акустическими композициями, 1991
• Jade Screen Test Dreams of Renting Wings для большого смешанного ансамбля, 1993
• The Manhattan Book of the Dead, опера, 1995
• The Good Book’s (Accurate) Jail of Escape Dust Co-ordinates pt. 2 длябольшого смешанного ансамбля и компьютера, CD с г8руппой Фёрста Joy Buzzers, 1996
• The Re-enchantment of the Earth, компьютеризированнвя звуковая инсталляция, 1996
• A Bet on Transcendence Favors the House, 1998
• Jump Back — an Ode to the People of New York,, 2001
• Universary, CD, 2002
• Operation:Kracpot Аудио-видео-перформанс с Notekillers

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Фёрст, Дэвид

Курагин спросил про впечатление спектакля и рассказал ей про то, как в прошлый спектакль Семенова играя, упала.
– А знаете, графиня, – сказал он, вдруг обращаясь к ней, как к старой давнишней знакомой, – у нас устраивается карусель в костюмах; вам бы надо участвовать в нем: будет очень весело. Все сбираются у Карагиных. Пожалуйста приезжайте, право, а? – проговорил он.
Говоря это, он не спускал улыбающихся глаз с лица, с шеи, с оголенных рук Наташи. Наташа несомненно знала, что он восхищается ею. Ей было это приятно, но почему то ей тесно и тяжело становилось от его присутствия. Когда она не смотрела на него, она чувствовала, что он смотрел на ее плечи, и она невольно перехватывала его взгляд, чтоб он уж лучше смотрел на ее глаза. Но, глядя ему в глаза, она со страхом чувствовала, что между им и ей совсем нет той преграды стыдливости, которую она всегда чувствовала между собой и другими мужчинами. Она, сама не зная как, через пять минут чувствовала себя страшно близкой к этому человеку. Когда она отворачивалась, она боялась, как бы он сзади не взял ее за голую руку, не поцеловал бы ее в шею. Они говорили о самых простых вещах и она чувствовала, что они близки, как она никогда не была с мужчиной. Наташа оглядывалась на Элен и на отца, как будто спрашивая их, что такое это значило; но Элен была занята разговором с каким то генералом и не ответила на ее взгляд, а взгляд отца ничего не сказал ей, как только то, что он всегда говорил: «весело, ну я и рад».
В одну из минут неловкого молчания, во время которых Анатоль своими выпуклыми глазами спокойно и упорно смотрел на нее, Наташа, чтобы прервать это молчание, спросила его, как ему нравится Москва. Наташа спросила и покраснела. Ей постоянно казалось, что что то неприличное она делает, говоря с ним. Анатоль улыбнулся, как бы ободряя ее.
– Сначала мне мало нравилась, потому что, что делает город приятным, ce sont les jolies femmes, [хорошенькие женщины,] не правда ли? Ну а теперь очень нравится, – сказал он, значительно глядя на нее. – Поедете на карусель, графиня? Поезжайте, – сказал он, и, протянув руку к ее букету и понижая голос, сказал: – Vous serez la plus jolie. Venez, chere comtesse, et comme gage donnez moi cette fleur. [Вы будете самая хорошенькая. Поезжайте, милая графиня, и в залог дайте мне этот цветок.]