Храм Успения Пресвятой Богородицы (Айясос)

Православная церковь
Храм Успения Богородицы Ναός Κοιμήσεως της Θεοτόκου Αγιάσου
Страна	Греция
Город	Айясос
Конфессия	православие
Архитектурный стиль	базилика
Дата основания	1815 год
Реликвии и святыни	Айясская икона Божией Матери
Состояние	действующий храм

Храм Успения Пресвятой Богородицы (греч. Ναός Κοιμήσεως της Θεοτόκου) — греческий православный храм, расположенный в небольшом городе Айясос на острове Лесбос. Современный храм построен в 1815 году. В храме находится икона Пресвятой Богородицы, по преданию, написанная апостолом Лукой.

История

Около 803 года в период иконоборчества, рядом с впоследствии воздвигнутым храмом, в пещере поселился иеромонах Агафон Эфесский, привезший вместе с другими реликвиями из Иерусалима икону Пресвятой Богородицы, имеющую надпись «Матерь Божия Святой Сион» (греч. Μήτηρ Θεού Αγία Σιών). После смерти Агафона, последовавшей в 830 году, рядом с пещерой был основан монастырь.

Впоследствии было решено перенести монастырь на возвышенность, на место, где был похоронен отец Агафона и находится нынешний храм (на месте бывшего монастыря в настоящее время находится церковь «Живоносный источник» (греч. Ζωοδόχου Πηγής)). На новом месте в 1170 – 1173 годах был построен монастырский храм в честь Успения Богородицы, в который поместили привезенную Агафоном икону. Вокруг монастыря постепенно образовалось поселение, которое получило название Айясос (греч. Αγιάσος), трансформированное из надписи на иконе «Святой Сион» (греч. Αγία Σιών).

Монастырь просуществовал до 1783 году, когда храм стал приходским. В 1806 году храм пришлось снести из-за проблем с устойчивостью здания. На его месте начали строить новый храм, который сгорел 1812 году незадолго до завершения строительства, но большинство святынь храма удалось спасти. Современный храм был возведен в 1815 году и обновлен в 1977 году.

Храм представляет собой трехнефную базилику с галереей, обрамляющей здание. Иконостас храма выполнен в начале XIX века из мрамора, росписи храма были завершены в 1838 году. Здание церкви окружают гостиница, культурный центр, этнографический и церковный музей с множеством ценных реликвий. Помимо древней иконы Богородицы в храме есть много других передвижных икон, датируемых от X до XIX века.

Айясская икона Божией Матери

В храме находится древняя икона Божией Матери, привезенная на Лесбос отцом Агафоном в начале IX века, авторство которой предание приписывает апостолу Луке. В настоящее время эта икона является одной из самых почитаемых святынь Греции. Изображение на иконе почти полностью стерлось: на ней можно лишь различить небольшую часть лика Младенца Христа. На поверхности иконы видны две темные полосы, но что на них изображено определить невозможно. Нижняя часть иконы закрыта красной материей, на которой помещены драгоценности и крестики, оставленные в знак благодарности за помощь и исцеление.

Непосредственно над древней иконой в иконостасе помещена ее копия, созданная около 1453 года, представляющая собой выдающееся произведение византийского искусства. В этот год прихожане храма, заметив, что икона Богородицы начинает разрушаться от времени, поручили одному иконописцу сделать ее точную копию, скрыв ею древнюю икону.

В 1838 году древняя икона была обнаружена внутри копии, завернутой в ткань, пропитанную воском, но в ужасном состоянии. Восстановление поврежденных участков было произведено русским специалистом, реставратором Византийского музея в Афинах, Василием Рахчевским.

Ссылки

• [idrp.ru/aiyaiskaya-ikona-bozhiei-materi-lib1323/ Монахиня Нектария (Мак Лиз). Евлогите // Айясская икона Божией Матери]
• [www.religiousgreece.gr/web/guest/routes-by-car/-/asset_publisher/IwsfMzjyPlty/content/panagia-agiasou-lesbou Храм Богородицы Панагия Агиасу(Храм Успения Богородицы) // Священная Афинская архиепископия]
• [en.mytilene.gr/municipality-of-lesvos/municipal-units/agiasos/history-agiasos/ History of Agiasos. Official webcite of Municipality of Lesvos.]
• [www.pigizois.net/enoria/panagia_agiasou.htm Ιακώβου Φραντζή Μητροπολίτου Μυτιλήνης. Η Παναγία της Αγιάσου]

Отрывок, характеризующий Храм Успения Пресвятой Богородицы (Айясос)

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.