X-7

Ruhrstahl X-7 (нем. «Rotkäppchen» — «Красная шапочка») — первая в мире противотанковая управляемая ракета, разработанная во время Второй мировой войны в Третьем рейхе доктором Максом Крамером. Разработка ракеты была начата в 1943 году.

История

Во второй половине Второй мировой войны наметилось отставание эффективности противотанковой артиллерии в соревновании с бронезащитой танков. Рост защищенности всех типов бронированных целей настоятельно потребовал увеличения калибров противотанковых пушек и совершенствования специализированных снарядов кинетического действия, в первую очередь за счет увеличения их начальной скорости. С повышением калибра орудия и дальности стрельбы сильно увеличивалась масса артиллерийской системы (ствола, лафета и противооткатных устройств) и снижалась маневренность (подвижность) артиллерийской системы. С другой стороны, поскольку германское ручные гранатомёты типов Panzerfaust и Panzerschreck, оснащенные новым на тот период кумулятивным зарядом, поражали бронированные цели, в зависимости от модели, лишь на дальности не более 100—150 м. Ввиду выше изложенного в Германии продолжался поиск оружия, эффективного против танков на существенно больших дальностях поражения. Именно тогда было предложено объединить кумулятивный заряд (бронепробивное действие которого практически не зависит от его скорости) с управляемой по проводам твердотопливной ракетой. Так на свет появилась первая в истории техники противотанковая управляемая ракета Rotkäppchen.

В 1944 году Управление вооружений сухопутных войск Heereswaffenamt поручило фирме Руршталь АГ разработать ракету X-7 (проект 8-347). Фирма Руршталь АГ при разработке взяла за основу авиационную ракету X-4, успешно прошедшую испытания к тому моменту времени. К массовому производству в 1945 году были готовы заводы Ruhrstahlwerke (Бракведе) и Mechanische Werke (Нойбранденбург). До начала серийного производства, которому помешал конец Третьего рейха, было выпущено около 300 ракет, часть которых союзники обнаружили на подземном складе вблизи Гарца, а часть успела попасть на фронт, и использовалась в боевых действиях. Известен также вариант ракеты для запуска с самолета (т.е. фактически, эта модификация была управляемой ракетой типа воздух-земля). Направления развития и улучшения конструкции X-7 Rotkäppchen получили названия:

• проект "Штайнбок" (Steinbock) - попытка разработать беспроводную инфракрасную систему управления ракетой
• проект "Пфайфенкопф" ( Pfeifenkopf )- попытка внедрить "аппарат поиска цели" на ракетной системе (путём сличения сигнала с двух оптических сенсоров)
• проект "Флундер" ( Flunder ) - предполагал использование запасных частей гранатомёта Panzerfaust включая боеголовку и трубу запуска ракеты.

Ни один из выше приведённых проектов развития конструкции X-7 Rotkäppchen не был завершён.

Испытания и применение в ходе войны

Пробные воздушные пуски модификации ракеты воздух-земля X 7 «Rotkäppchen» проводились с переоборудованного истребителя Fw 190 F-8. В войска авиационная версия ракеты не поступала.

Наземные испытания проводилось 21 сентября 1944 года на полигоне Зеннелагер. В испытаниях участвовало 7 ракет данной модели. Первые 4 запуска завершились авариями (ракеты зарывались в землю через 20-25 м после старта) из-за неточного управления. В ходе 2 последующих пусков во время полёта к цели взорвались ракетные двигатели. Последняя из испытуемых ракет, пролетев всю дистанцию до цели, успешно поразила на расстоянии 500 м танк в самый центр корпуса.

В боевые части для применения «X 7» не поступила. Несмотря на это, не исключено, что ракеты могли быть использованы в бою когда отступающие немецкие части нашли большое количество экспериментальных ракет «X 7» в «Пещере Аладдина» у Штольберга в Гарце.

Влияние на разработки Союзников

Попавшие в 1945 году во Францию образцы ракеты были использованы при создании одного из первых противотанковых комплексов ПТУР Nord SS.10. К в 1952 году Nord SS.10 был готов к производству.

Устройство

Лёгкая двухступенчатая ПТУР. Сигарообразный корпус с пристыкованными крыльями, установленными в задней части, и стабилизатором, вынесенным на трубчатой балке. На левом крыле и на стабилизаторе установлены интерцепторы.

Масса двигателя первой ступени фирмы WASAG 109—506 c зарядом быстрогорящего дигликолевого пороха составляла 3—3,5 кг. Двигатель первой ступени развивал тягу 62—68 кгс в течение 2,5 сек. и сообщал ракете скорость до 98 м/сек. После отработки первой ступени срабатывал двигатель второй ступени с зарядом медленногорящего пороха, развивавший тягу 4,9—5,5(8?) кгс в течение 8—8,5 сек. Одновременно с запуском первой ступени воспламенялся газогенератор, который с помощью турбины раскручивал гироскопы ракеты. Стабилизация полета обеспечивалась гироскопами, скорость осевого вращения ракеты в полёте составляла 2 оборота/сек. После пуска ракеты команды управления на неё передавались по двум изолированным проводам, катушки с которыми размещались в крыльевых законцовках. Непосредственное наведение производилось визуально по трассерам с помощью рукоятки управления — «кнюппеля» (подобие джойстика). Взрыватель пьезоэлектрический, контактный.

Основные технические характеристики

• Длина — 0,758 м
• Диаметр корпуса — 0,14 м
• Размах оперения (крыла) — 0,6 м
• Снаряжённая масса ракеты — 9,0 кг
• Масса ракеты на пусковом станке - (9,0 + 15,0) = 24,0 кг
• Напряжение стартовой электробатареи - 300 Вольт
• Масса кумулятивной боевой части — 2,5 кг
• Время работы первой ступени (тяга 68 кгс) − 2,5 с
• Время работы второй ступени (тяга 5,5 кгс) − 8,5 с
• Максимальная скорость — 98 м/c. (по другим данным 300 км/ч., или 83,3 м/c в среднем)
• Дальность действия макс. — 1200 м (1500—2000 м)
• Бронепробиваемость — 200 мм

См. также

• Ruhrstahl X-4 (Ракета «воздух-воздух»)

Литература

• Козырев М., Козырев В. Необычное оружие третьего рейха М.: Центрполиграф, 2007
• Roger Ford: Die deutschen Geheimwaffen des Zweiten Weltkriegs, Nebel, ISBN 3-89555-087-6
• Josef Stemmer: Raketenantriebe, Schweizer Druck- und Verlagshaus AG. Zürich, 1952

Ссылки

• [www.luftwaffen-projekte.de/lwp/raketen/kramer/kramerx.htm Kramer]
• [www.achtungpanzer.eu/pt_xrockets.php Kramer X7/X4]

Отрывок, характеризующий X-7

В ночь с 6 го на 7 е октября началось движение выступавших французов: ломались кухни, балаганы, укладывались повозки и двигались войска и обозы.
В семь часов утра конвой французов, в походной форме, в киверах, с ружьями, ранцами и огромными мешками, стоял перед балаганами, и французский оживленный говор, пересыпаемый ругательствами, перекатывался по всей линии.
В балагане все были готовы, одеты, подпоясаны, обуты и ждали только приказания выходить. Больной солдат Соколов, бледный, худой, с синими кругами вокруг глаз, один, не обутый и не одетый, сидел на своем месте и выкатившимися от худобы глазами вопросительно смотрел на не обращавших на него внимания товарищей и негромко и равномерно стонал. Видимо, не столько страдания – он был болен кровавым поносом, – сколько страх и горе оставаться одному заставляли его стонать.
Пьер, обутый в башмаки, сшитые для него Каратаевым из цибика, который принес француз для подшивки себе подошв, подпоясанный веревкою, подошел к больному и присел перед ним на корточки.
– Что ж, Соколов, они ведь не совсем уходят! У них тут гошпиталь. Может, тебе еще лучше нашего будет, – сказал Пьер.
– О господи! О смерть моя! О господи! – громче застонал солдат.
– Да я сейчас еще спрошу их, – сказал Пьер и, поднявшись, пошел к двери балагана. В то время как Пьер подходил к двери, снаружи подходил с двумя солдатами тот капрал, который вчера угощал Пьера трубкой. И капрал и солдаты были в походной форме, в ранцах и киверах с застегнутыми чешуями, изменявшими их знакомые лица.
Капрал шел к двери с тем, чтобы, по приказанию начальства, затворить ее. Перед выпуском надо было пересчитать пленных.
– Caporal, que fera t on du malade?.. [Капрал, что с больным делать?..] – начал Пьер; но в ту минуту, как он говорил это, он усумнился, тот ли это знакомый его капрал или другой, неизвестный человек: так непохож был на себя капрал в эту минуту. Кроме того, в ту минуту, как Пьер говорил это, с двух сторон вдруг послышался треск барабанов. Капрал нахмурился на слова Пьера и, проговорив бессмысленное ругательство, захлопнул дверь. В балагане стало полутемно; с двух сторон резко трещали барабаны, заглушая стоны больного.
«Вот оно!.. Опять оно!» – сказал себе Пьер, и невольный холод пробежал по его спине. В измененном лице капрала, в звуке его голоса, в возбуждающем и заглушающем треске барабанов Пьер узнал ту таинственную, безучастную силу, которая заставляла людей против своей воли умерщвлять себе подобных, ту силу, действие которой он видел во время казни. Бояться, стараться избегать этой силы, обращаться с просьбами или увещаниями к людям, которые служили орудиями ее, было бесполезно. Это знал теперь Пьер. Надо было ждать и терпеть. Пьер не подошел больше к больному и не оглянулся на него. Он, молча, нахмурившись, стоял у двери балагана.
Когда двери балагана отворились и пленные, как стадо баранов, давя друг друга, затеснились в выходе, Пьер пробился вперед их и подошел к тому самому капитану, который, по уверению капрала, готов был все сделать для Пьера. Капитан тоже был в походной форме, и из холодного лица его смотрело тоже «оно», которое Пьер узнал в словах капрала и в треске барабанов.
– Filez, filez, [Проходите, проходите.] – приговаривал капитан, строго хмурясь и глядя на толпившихся мимо него пленных. Пьер знал, что его попытка будет напрасна, но подошел к нему.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – холодно оглянувшись, как бы не узнав, сказал офицер. Пьер сказал про больного.
– Il pourra marcher, que diable! – сказал капитан. – Filez, filez, [Он пойдет, черт возьми! Проходите, проходите] – продолжал он приговаривать, не глядя на Пьера.
– Mais non, il est a l'agonie… [Да нет же, он умирает…] – начал было Пьер.
– Voulez vous bien?! [Пойди ты к…] – злобно нахмурившись, крикнул капитан.
Драм да да дам, дам, дам, трещали барабаны. И Пьер понял, что таинственная сила уже вполне овладела этими людьми и что теперь говорить еще что нибудь было бесполезно.
Пленных офицеров отделили от солдат и велели им идти впереди. Офицеров, в числе которых был Пьер, было человек тридцать, солдатов человек триста.
Пленные офицеры, выпущенные из других балаганов, были все чужие, были гораздо лучше одеты, чем Пьер, и смотрели на него, в его обуви, с недоверчивостью и отчужденностью. Недалеко от Пьера шел, видимо, пользующийся общим уважением своих товарищей пленных, толстый майор в казанском халате, подпоясанный полотенцем, с пухлым, желтым, сердитым лицом. Он одну руку с кисетом держал за пазухой, другою опирался на чубук. Майор, пыхтя и отдуваясь, ворчал и сердился на всех за то, что ему казалось, что его толкают и что все торопятся, когда торопиться некуда, все чему то удивляются, когда ни в чем ничего нет удивительного. Другой, маленький худой офицер, со всеми заговаривал, делая предположения о том, куда их ведут теперь и как далеко они успеют пройти нынешний день. Чиновник, в валеных сапогах и комиссариатской форме, забегал с разных сторон и высматривал сгоревшую Москву, громко сообщая свои наблюдения о том, что сгорело и какая была та или эта видневшаяся часть Москвы. Третий офицер, польского происхождения по акценту, спорил с комиссариатским чиновником, доказывая ему, что он ошибался в определении кварталов Москвы.
– О чем спорите? – сердито говорил майор. – Николы ли, Власа ли, все одно; видите, все сгорело, ну и конец… Что толкаетесь то, разве дороги мало, – обратился он сердито к шедшему сзади и вовсе не толкавшему его.
– Ай, ай, ай, что наделали! – слышались, однако, то с той, то с другой стороны голоса пленных, оглядывающих пожарища. – И Замоскворечье то, и Зубово, и в Кремле то, смотрите, половины нет… Да я вам говорил, что все Замоскворечье, вон так и есть.
– Ну, знаете, что сгорело, ну о чем же толковать! – говорил майор.
Проходя через Хамовники (один из немногих несгоревших кварталов Москвы) мимо церкви, вся толпа пленных вдруг пожалась к одной стороне, и послышались восклицания ужаса и омерзения.
– Ишь мерзавцы! То то нехристи! Да мертвый, мертвый и есть… Вымазали чем то.
Пьер тоже подвинулся к церкви, у которой было то, что вызывало восклицания, и смутно увидал что то, прислоненное к ограде церкви. Из слов товарищей, видевших лучше его, он узнал, что это что то был труп человека, поставленный стоймя у ограды и вымазанный в лице сажей…
– Marchez, sacre nom… Filez… trente mille diables… [Иди! иди! Черти! Дьяволы!] – послышались ругательства конвойных, и французские солдаты с новым озлоблением разогнали тесаками толпу пленных, смотревшую на мертвого человека.