Теучеж, Цуг
| Цуг Теучеж | |
| Имя при рождении: |
Теучеж Тагир Алиевич |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: |
аул Габукай, Теучежский район, Адыгея |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: | |
| Награды: |
|
Цуг Теуче́ж (настоящее имя Тагир Алиевич Теуче́ж; 3(15) августа 1855, аул Габукай — 26 января 1940, аул Понежукай) — адыгский (черкесский) советский поэт, ашуг, народный поэт Адыгеи.
Содержание
Биография
Родился 15 августа 1855 года в ауле Габукай в Бжедугии (ныне Республика Адыгея) в бедной адыгской семье. В детстве батрачил. Был искусным шорником.
Сочинитель и исполнитель народных песен («Песня о бжедугской битве» и др.). Пение сопровождал игрой на смычковом инструменте — шичепшине.
Исторические поэмы «Война с князьями и орками» (1938), «Урысбий Мэфоко» (1939), наиболее известные стихи — «Счастье», «Стаханов», поэма «Родина» (1939).
С 1939 года — член Союза писателей СССР.
В 1939 году был награждён орденом Трудового Красного Знамени.
Умер 26 января 1940 года в ауле Понежукай.
Память
Имя поэта носит Теучежский район Адыгеи. Город Адыгейск в 1976—1992 годах назывался Теучежск. В родном ауле Теучежа Габукае (именовавшемся некоторое время Теучежхаблем) организована посвящённая поэту музейная экспозиция.
Книги
- Избранные произведения. М., 1956.
- Счастливая доля. — Майкоп, 1980 (на рус. и адыг. языках).
Награды и премии
- Орден Трудового Красного Знамени (1939)
- Народный поэт Адыгеи
Напишите отзыв о статье "Теучеж, Цуг"
Ссылки
- Теучеж Цуг Алиевич — статья из Большой советской энциклопедии.
- [www.museum.ru/M1825 Музей Цуга Теучежа в ауле Габукай]
- А. А. Леонтьев, М. М. Гиршман [feb-web.ru/feb/kle/kle-abc/ke7/ke7-4862.htm Теучеж, Цуг (Тагир) Алиевич] // Краткая литературная энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия, 1962—1978.
|
Это заготовка статьи о писателе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Теучеж, Цуг
– Бог с ним, дурак, – сказал Ростов.– Надо лелеять мужей хорошеньких женщин, – сказал Денисов. Пьер не слышал, что они говорили, но знал, что говорят про него. Он покраснел и отвернулся.
– Ну, теперь за здоровье красивых женщин, – сказал Долохов, и с серьезным выражением, но с улыбающимся в углах ртом, с бокалом обратился к Пьеру.
– За здоровье красивых женщин, Петруша, и их любовников, – сказал он.
Пьер, опустив глаза, пил из своего бокала, не глядя на Долохова и не отвечая ему. Лакей, раздававший кантату Кутузова, положил листок Пьеру, как более почетному гостю. Он хотел взять его, но Долохов перегнулся, выхватил листок из его руки и стал читать. Пьер взглянул на Долохова, зрачки его опустились: что то страшное и безобразное, мутившее его во всё время обеда, поднялось и овладело им. Он нагнулся всем тучным телом через стол: – Не смейте брать! – крикнул он.
Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, Несвицкий и сосед с правой стороны испуганно и поспешно обратились к Безухову.
– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
