Чемпионат СССР по футболу 1946 (вторая группа, Южная подгруппа)
Чемпионат СССР 1946 года во второй группе проходил в два этапа:
- на первом этапе 26 клубов, разбитые на две подгруппы, определили двух участников финала (победители каждой подгруппы);
- на втором этапе участники финала разыграли путёвку в первую группу.
По итогам турнира Южной подгруппы путёвку в финальный турнир получил клуб ВВС Москва.
Содержание
Итоговая таблица
М | Команда | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | И | В | Н | П | Г | О |
---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
1 | ВВС Москва | 4:1 4:1 |
2:1 2:2 |
4:1 1:0 |
5:1 5:0 |
5:0 4:2 |
24 | 16 | 5 | 3 | 56‑22 | 37 | ||||||||
2 | ДО Тбилиси | 0:0 0:2 |
2:1 1:0 |
1:1 2:3 |
0:2 4:0 |
1:0 0:2 |
5:0 2:0 |
24 | 15 | 4 | 5 | 41‑19 | 34 | |||||||
3 | «Локомотив» Харьков | 3:3 0:1 |
0:0 3:1 |
2:2 2:1 |
1:2 5:1 |
2:0 2:0 |
4:1 3:1 |
24 | 12 | 6 | 6 | 41‑22 | 30 | |||||||
4 | «Пищевик» Одесса | 1:2 1:1 |
1:0 0:1 |
1:1 2:0 |
1:0 1:0 |
5:2 2:1 |
5:2 6:1 |
24 | 12 | 6 | 6 | 43‑27 | 30 | |||||||
5 | «Шахтёр» Сталино | 3:1 1:1 |
0:2 1:2 |
0:0 | 1:3 4:1 |
1:1 3:0 |
3:0 1:1 |
8:0 6:1 |
24 | 10 | 7 | 7 | 45‑23 | 27 | ||||||
6 | «Локомотив» Тбилиси | 1:0 2:0 |
0:3 1:1 |
1:1 2:2 |
1:1 1:1 |
3:2 2:0 –:– |
4:3 2:0 |
24 | 10 | 7 | 7 | 30‑29 | 27 | |||||||
7 | «Локомотив» Москва | 0:1 1:0 |
2:1 1:1 |
1:0 | 1:0 1:1 |
2:2 | 2:4 6:1 |
24 | 10 | 6 | 8 | 46‑33 | 26 | |||||||
8 | «Трудовые Резервы» Москва | 0:3 1:2 |
3:1 0:1 |
1:1 1:1 |
2:0 2:1 |
0:5 | 2:1 3:1 |
1:2 | 1:3 2:2 |
4:1 3:1 |
24 | 10 | 6 | 8 | 41‑40 | 26 | ||||
9 | «Нефтяник» Баку | 0:1 0:1 |
2:2 0:2 |
1:1 3:0 |
1:0 3:3 |
3:0 1:0 |
2:1 2:1 |
24 | 9 | 7 | 8 | 34‑34 | 25 | |||||||
10 | «Динамо» Ереван | 1:1 1:1 |
1:0 1:1 |
0:1 0:3 |
1:0 3:0 |
3:0 | 3:0 2:0 |
24 | 9 | 6 | 9 | 33‑29 | 24 | |||||||
11 | «Динамо» Ростов-на-Дону | 0:5 0:1 |
0:2 2:3 |
0:2 3:2 |
4:4 0:8 |
2:2 1:4 |
1:1 3:2 |
24 | 3 | 5 | 16 | 27‑70 | 11 | |||||||
12 | «Сталь» Днепропетровск | 2:3 0:4 |
1:4 1:3 |
0:1 1:5 |
1:2 0:3 |
0:0 0:3 |
2:1 4:1 |
24 | 4 | 2 | 18 | 29‑76 | 10 | |||||||
13 | «Судостроитель» Николаев | 0:2 0:2 |
0:2 0:0 |
0:2 2:1 |
0:1 –:+ –:+ |
0:1 1:6 |
0:1 2:2 |
24 | 1 | 3 | 20 | 15‑57 | 5 |
Матчи[1]
Напишите отзыв о статье "Чемпионат СССР по футболу 1946 (вторая группа, Южная подгруппа)"
Примечания
Ссылки
- [www.klisf.info/numeric/index.app?cmd=tournn&lang=ru&id=218008029819703 Вторая группа СССР 1946 на КЛИСФ]
- [wildstat.ru/p/2092/ch/URS_2_1946_S/stg/all/tour/all Турнир на WildStat.ru]
|
Отрывок, характеризующий Чемпионат СССР по футболу 1946 (вторая группа, Южная подгруппа)
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.
Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .
Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.