Шевченко, Григорий Васильевич

Григорий Васильевич Шевченко
Дата рождения	9 октября 1921(1921-10-09)
Место рождения	село Бурьяновка (ныне - Синельниковский район, Днепропетровская область)
Дата смерти	9 февраля 1946(1946-02-09) (24 года)
Место смерти	Германия
Принадлежность	СССР СССР
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Григорий Васильевич Шевченко (9 октября 1921, село Бурьяновка, Днепропетровская область — 9 февраля 1946) — начальник радиостанции роты связи 170-го гвардейского стрелкового полка, гвардии старший сержант — на момент представления к награждению орденом Славы 1-й степени.

Биография

Родился 9 октября 1921 года в селе Бурьяновка (ныне - Синельниковского района Днепропетровской области). Украинец. Окончил 7 классов. Работал в колхозе, с 1939 года — на заводе в городе Павлоград той же области.

В 1941 году был призван в Красную Армию. Участник Великой Отечественной войны с первых дней. Службу проходил в 267-м отдельном батальоне связи 36-го стрелкового корпуса. В августе 1941 года в бою под городом Любар Житомирской области попал в окружение, вернулся в родное село, оккупированное гитлеровцами.

После освобождения территории в августе 1943 года был вновь призван в армию Синельниковским райвоенкоматом. Зачислен в роту связи 170-го гвардейского стрелкового полка 57-й гвардейской стрелковой дивизии, с этой ротой прошел до конца войны. С сентября 1943 года участвовал в боях с захватчиками, воевал на Юго-Западном, 3-м Украинском и 1-м Белорусском фронтах.

К весне 1944 года гвардии сержант Шевченко был уже командиром отделения роты связи в том же полку. За умелое командование отделением и отличное обеспечение связью во время наступательных боев от реки Южный Буг до города Одессы награждён медалью «За боевые заслуги». Вскоре был назначен начальником радиостанции в том же полку.

10-15 мая 1944 года в боях в районе населенного пункта Шерпены гвардии сержант Шевченко под огнём неприятеля сумел обеспечить командование непрерывной радиосвязью, что сыграло большую роль в удержании захваченного плацдарма. В ходе боев была повреждена радиостанция. Шевченко в критический момент быстро устранил повреждение и наладил связь.

Приказом по частям 57-й гвардейской стрелковой дивизии от 20 мая 1944 года гвардии сержант Шевченко Григорий Васильевич награждён орденом Славы 3-й степени.

1-20 августа 1944 года на всем протяжении наступательных боев на левом берегу реки Висла, на магнушевском плацдарме гвардии сержант Шевченко обеспечил непрерывное управление боевыми действиями, под огнём противника устранил более 40 порывов на линиях связи.

Приказом по войскам 8-й гвардейской армии от 6 октября 1944 года гвардии сержант Шевченко Григорий Васильевич награждён орденом Славы 2-й степени.

26 января 1945 года в 25 км северо-западнее города Познань и 29 января в боях в 15 км северо-восточнее города Мезеритц гвардии старший сержант Шевченко поддерживал бесперебойную и надежную радиосвязь с подразделениями полка. Находясь на позициях стрелкового батальона, при отражении контратаки истребил 4 солдат противника.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года за образцовое выполнение заданий командования в боях с захватчиками гвардии старший сержант Шевченко Григорий Васильевич награждён орденом Славы 1-й степени. Стал полным кавалером ордена Славы.

Вновь отличился в боях на подступах к столице и в самом Берлине. Обеспечивая бесперебойную связь, участвовал в отражении контратак противника, лично уничтожил 2 противников. Был награждён орденом Красной Звезды.

После войны продолжал службу в армии, в составе Группы советских оккупационных войск на территории Германии. Погиб в автомобильной катастрофе 9 февраля 1946 года. Похоронен на воинском кладбище в городе Веймар.

Награждён орденом Красной Звезды, медалями, в том числе «За боевые заслуги».

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=15137 Григорий Васильевич Шевченко]. Сайт «Герои Страны». Проверено 3 сентября 2014.

Отрывок, характеризующий Шевченко, Григорий Васильевич

– Благодарю всех! – сказал он, обращаясь к солдатам и опять к офицерам. В тишине, воцарившейся вокруг него, отчетливо слышны были его медленно выговариваемые слова. – Благодарю всех за трудную и верную службу. Победа совершенная, и Россия не забудет вас. Вам слава вовеки! – Он помолчал, оглядываясь.
– Нагни, нагни ему голову то, – сказал он солдату, державшему французского орла и нечаянно опустившему его перед знаменем преображенцев. – Пониже, пониже, так то вот. Ура! ребята, – быстрым движением подбородка обратись к солдатам, проговорил он.
– Ура ра ра! – заревели тысячи голосов. Пока кричали солдаты, Кутузов, согнувшись на седле, склонил голову, и глаз его засветился кротким, как будто насмешливым, блеском.
– Вот что, братцы, – сказал он, когда замолкли голоса…
И вдруг голос и выражение лица его изменились: перестал говорить главнокомандующий, а заговорил простой, старый человек, очевидно что то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам.
В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.
– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?
Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.
– А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, м… и… в г…. – вдруг сказал он, подняв голову. И, взмахнув нагайкой, он галопом, в первый раз во всю кампанию, поехал прочь от радостно хохотавших и ревевших ура, расстроивавших ряды солдат.
Слова, сказанные Кутузовым, едва ли были поняты войсками. Никто не сумел бы передать содержания сначала торжественной и под конец простодушно стариковской речи фельдмаршала; но сердечный смысл этой речи не только был понят, но то самое, то самое чувство величественного торжества в соединении с жалостью к врагам и сознанием своей правоты, выраженное этим, именно этим стариковским, добродушным ругательством, – это самое (чувство лежало в душе каждого солдата и выразилось радостным, долго не умолкавшим криком. Когда после этого один из генералов с вопросом о том, не прикажет ли главнокомандующий приехать коляске, обратился к нему, Кутузов, отвечая, неожиданно всхлипнул, видимо находясь в сильном волнении.


8 го ноября последний день Красненских сражений; уже смерклось, когда войска пришли на место ночлега. Весь день был тихий, морозный, с падающим легким, редким снегом; к вечеру стало выясняться. Сквозь снежинки виднелось черно лиловое звездное небо, и мороз стал усиливаться.
Мушкатерский полк, вышедший из Тарутина в числе трех тысяч, теперь, в числе девятисот человек, пришел одним из первых на назначенное место ночлега, в деревне на большой дороге. Квартиргеры, встретившие полк, объявили, что все избы заняты больными и мертвыми французами, кавалеристами и штабами. Была только одна изба для полкового командира.
Полковой командир подъехал к своей избе. Полк прошел деревню и у крайних изб на дороге поставил ружья в козлы.
Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.
Человек пятнадцать солдат за избами, с края деревни, с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая, с которого снята уже была крыша.
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.