Шкодин, Иван Иванович
| Иван Иванович Шкодин | |||
| Дата рождения | |||
|---|---|---|---|
| Место рождения | |||
| Дата смерти |
14 октября 1943 (24 года) | ||
| Место смерти |
деревня Тошань (Киевской области), УССР, СССР | ||
| Принадлежность | |||
| Род войск | |||
| Годы службы | |||
| Звание |
| ||
| Часть | |||
| Командовал |
командир дивизиона | ||
| Сражения/войны |
| ||
| Награды и премии |
| ||
Шкодин Иван Иванович — (1 января 1919, г. Дорогобуж, Смоленская губерния, Советская Россия – 14 октября 1943, деревня Тошань, Киевская область СССР) — первый советский рекордсмен мира по спортивной ходьбе, мастер спорта СССР, преподаватель Смоленского техникума физической культуры. 22 июня 1941 на Смоленском стадионе установил два мировых рекорда по спортивной ходьбе на 3 и 5 км.[1]
Содержание
Биография
Иван Шкодин родился в городе Дорогобуж Смоленской губернии в 1919 году. В 1938 году закончил в г. Ленинград школу тренеров. И.И. Шкодин работал преподавателем Смоленского техникума физической культуры, получил звание мастера спорта СССР по спортивной ходьбе. В июне 1940 года стал чемпионом СССР по спортивной ходьбе на 10 км, побив рекорд СССР.[2] 22 июня 1941 года на Смоленском стадионе установил два мировых рекорда по спортивной ходьбе на 3 и 5 км. В первый день войны был зачислен в Смоленское артиллерийское училище, после окончания которого воевал в составе 1031-го артполка 100-й стрелковой дивизии. Имел воинское звание старший лейтенант, был командиром дивизиона. Погиб 14 октября 1943 г. на подступах к Киеву при штурме правобережья Днепра.[3] [4]
Став мировым рекордсменом в ходьбе на 3 км, Иван Шкодин с 1940 по 1941 год готовился к побитию второго рекорда норвежца Брюна на 5 км, а заодно и собственного рекорда на 3 км. Внезапно начавшаяся 22 июня 1941 года война чуть было не сорвала его планы, однако И. Шкодин, получив в военкомате несколько часов на сборы, использовал их для того, чтобы поставить два мировых рекорда на этих дистанциях (3 км - 12 мин. 01 сек. и 5 км - 20 мин. 51 сек.). Знаменитыми стали его слова после награждения: "Сегодня я побил мировые рекорды, а завтра вот также пойдем бить нашего врага. Победа будет за нами!"[5]
Похоронен со всеми воинскими почестями в братской могиле в деревне Тошань под Киевом.
Награды
- Орден Красного Знамени (1943 г.),
- Орден Красного Знамени (1944 г. посмертно).
Память
- С апреля 1985 г. в Смоленске проводятся ежегодно международные матчевые встречи по легкой атлетике, посвященные И.И. Шкодину.
- В Смоленской академии физкультуры и спорта установлена мемориальная доска памяти Ивана Шкодина.
Напишите отзыв о статье "Шкодин, Иван Иванович"
Примечания
- ↑ [www.smoladmin.ru/info/data/2014_01.html ЛЮДИ, СОБЫТИЯ, ДАТЫ]
- ↑ [gov.cap.ru/SiteMap.aspx?gov_id=165&id=15260 Краткая история спортивной ходьбы]
- ↑ [www.blackpantera.ru/communication/blog/legkaja-atletika/1057.php Развитие легкой атлетики во время Великой Отечественной войны]
- ↑ [www.rabochy-put.ru/sport/63230-v-smolenske-proydet-turnir-pamyati-shkodina.html Турнир памяти Шкодина]
- ↑ [www.sgafkst.ru/about/history/ История]
Ссылки
- [www.smoladmin.ru/info/data/2014_01.html Официальный сайт Администрации города-героя Смоленска]
- [www.smolgu.ru/about/kafedr/kafedra_fizicheskoj_kultury/legkaya_atletika/ Памяти Ивана Шкодина посвящается]
См. также
- Замостьянов А.А. Олимпийское противостояние. Поколение победителей. - Москва: Алгоритм, 2014. - 256 с. -ISBN 978-5-4438-0627-3
Отрывок, характеризующий Шкодин, Иван Иванович
«Ну ка, наша Матвевна», говорил он про себя. Матвевной представлялась в его воображении большая крайняя, старинного литья пушка. Муравьями представлялись ему французы около своих орудий. Красавец и пьяница первый номер второго орудия в его мире был дядя ; Тушин чаще других смотрел на него и радовался на каждое его движение. Звук то замиравшей, то опять усиливавшейся ружейной перестрелки под горою представлялся ему чьим то дыханием. Он прислушивался к затиханью и разгоранью этих звуков.– Ишь, задышала опять, задышала, – говорил он про себя.
Сам он представлялся себе огромного роста, мощным мужчиной, который обеими руками швыряет французам ядра.
– Ну, Матвевна, матушка, не выдавай! – говорил он, отходя от орудия, как над его головой раздался чуждый, незнакомый голос:
– Капитан Тушин! Капитан!
Тушин испуганно оглянулся. Это был тот штаб офицер, который выгнал его из Грунта. Он запыхавшимся голосом кричал ему:
– Что вы, с ума сошли. Вам два раза приказано отступать, а вы…
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.
– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.
Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
