Шуйский, Иван Михайлович Плетень

Князь Ива́н Миха́йлович Шу́йский, Плете́нь (умер в 1559) — русский военный деятель, боярин (с 1538 года). Сын князя Михаила Васильевича Шуйского.

В 1528 и в 1533 с братом Андреем намеревался воспользоваться правом вассала на отъезд к новому сюзерену — Дмитровскому удельному князю Юрию Ивановичу.

Воевода Большого полка в 1531 году. Первый воевода на Угре в 1532 году.

В 1533 г. упомянут на свадьбе удельного князя Старицкого Андрея Ивановича и княжны Ефросинии Андреевны Хованской. Имел очень большое влияние в годы малолетства Ивана IV и правления Елены Глинской, участвовал в борьбе боярских группировок в борьбе за власть.

Наместник двинский с 1535, холмогорский. Наместник новгородский (1538 и 1541). Возглавлял войска в Ливонском походе 1540 года. На береговой службе в 1541 году в поход на Москву крымского хана Сахиба I Гирея. Современники отмечают, что Иван Михайлович, в отличие от брата, не рвался в большую политику, однако постарался извлечь из положения брата максимальные выгоды.

После смерти своего родственника Ивана Васильевича Шуйского, занимавшего первое место в боярской думе, Иван Михайлович получил долю влияния в правительстве. В 1543—1546 он был наместником новгородским; в походе на Казанское ханство в 1544 году руководил войском (первый воевода Большого полка). Первый воевода в войске брата Грозного Юрия Васильевича в походе к Коломне в апреле 1546.

Дворецкий с 1547. Наместник новгородский 1547—1548, владимирский 1553, глава Разрядного приказа.

Во время Коломенского похода царя в 1555 году — наместник московский вместе с Федором Ивановичем Скопиным (советник слабоумного Юрия Васильевича).

Умер в 1559 году, не оставив наследников.

Ссылки

• При написании этой статьи использовался материал из Русского биографического словаря А. А. Половцова (1896—1918). [www.rulex.ru/xPol/pages/30/512.htm Шуйский Иван Михайлович (Плетень)]

Отрывок, характеризующий Шуйский, Иван Михайлович Плетень

Х
Письмо это еще не было подано государю, когда Барклай за обедом передал Болконскому, что государю лично угодно видеть князя Андрея, для того чтобы расспросить его о Турции, и что князь Андрей имеет явиться в квартиру Бенигсена в шесть часов вечера.
В этот же день в квартире государя было получено известие о новом движении Наполеона, могущем быть опасным для армии, – известие, впоследствии оказавшееся несправедливым. И в это же утро полковник Мишо, объезжая с государем дрисские укрепления, доказывал государю, что укрепленный лагерь этот, устроенный Пфулем и считавшийся до сих пор chef d'?uvr'ом тактики, долженствующим погубить Наполеона, – что лагерь этот есть бессмыслица и погибель русской армии.
Князь Андрей приехал в квартиру генерала Бенигсена, занимавшего небольшой помещичий дом на самом берегу реки. Ни Бенигсена, ни государя не было там, но Чернышев, флигель адъютант государя, принял Болконского и объявил ему, что государь поехал с генералом Бенигсеном и с маркизом Паулучи другой раз в нынешний день для объезда укреплений Дрисского лагеря, в удобности которого начинали сильно сомневаться.
Чернышев сидел с книгой французского романа у окна первой комнаты. Комната эта, вероятно, была прежде залой; в ней еще стоял орган, на который навалены были какие то ковры, и в одном углу стояла складная кровать адъютанта Бенигсена. Этот адъютант был тут. Он, видно, замученный пирушкой или делом, сидел на свернутой постеле и дремал. Из залы вели две двери: одна прямо в бывшую гостиную, другая направо в кабинет. Из первой двери слышались голоса разговаривающих по немецки и изредка по французски. Там, в бывшей гостиной, были собраны, по желанию государя, не военный совет (государь любил неопределенность), но некоторые лица, которых мнение о предстоящих затруднениях он желал знать. Это не был военный совет, но как бы совет избранных для уяснения некоторых вопросов лично для государя. На этот полусовет были приглашены: шведский генерал Армфельд, генерал адъютант Вольцоген, Винцингероде, которого Наполеон называл беглым французским подданным, Мишо, Толь, вовсе не военный человек – граф Штейн и, наконец, сам Пфуль, который, как слышал князь Андрей, был la cheville ouvriere [основою] всего дела. Князь Андрей имел случай хорошо рассмотреть его, так как Пфуль вскоре после него приехал и прошел в гостиную, остановившись на минуту поговорить с Чернышевым.